Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Как всякий лыжник, Амундсен внимательно относился к ботинкам и креплениям. Он выбрал крепления для горных лыж с фиксированной пяткой, только что появившиеся на рынке, поскольку они обеспечивали эффективный контроль устойчивости стопы и позволяли сберечь энергию. Требовались достаточно жесткие в продольном направлении ботинки, которые должны были подходить к креплениям и иметь шипы для ледяных склонов, но при этом оставаться достаточно гибкими для подъема в гору, не сдавливать ноги и защищать их от обморожения при низких температурах, в отличие от обычной твердой обуви. Удалось разработать такие необычные ботинки с кожаными подошвами и брезентовым верхом. Они были огромными, позволяли надеть несколько пар носков и подложить толстые стельки. Имевшиеся в продаже крепления тоже нуждались в совершенствовании. Амундсен запустил процесс разработки новых креплений, который длился почти два года, принес одни разочарования, но так и не был закончен. В итоге он остановился на креплениях Хьютфелда, раннем варианте пяточной петли с застежкой-фиксатором Хойера-Эллефсена.

Много внимания уделялось питанию. Преследуемый воспоминаниями о зимовке на «Бельжике», он беспокоился по поводу цинги. И решил, что единственной предупредительной мерой может стать свежая пища, тем более что никакой теории токсинов для него не существовало[54].

Амундсен снова обратил пристальное внимание на пеммикан. В ходе короткой поездки в Америку в конце 1909 года он узнал, что чикагская компания «Арморс», поставщик мясных консервов, предлагавшая ему бесплатный пеммикан, слилась с другой фирмой и отозвала свое предложение, поскольку Северный полюс уже был покорен, и Арктика потеряла ценность с точки зрения рекламы. Но нет худа без добра – в результате Амундсен разработал продукт, который оказался гораздо лучше.

Пеммикан, содержавший белки и жиры в концентрированном виде, имел очень высокую плотность, из-за чего его употребление в пищу приводило к ухудшению самочувствия человека, сильно нарушая пищеварение. В норвежской армии проводились эксперименты с использованием пеммикана в качестве неприкосновенного запаса, но его сочетали с горохом, чтобы добавить в рацион клетчатку и сделать пищу легко перевариваемой. Амундсен слышал об этом и после нескольких испытаний на себе заказал партию пеммикана, в который были добавлены овсяные хлопья и горох. Эта, казалось бы, мелкая деталь имела серьезное значение. В экстремальных условиях элементарные действия начинают требовать серьезных усилий, беспокойство по поводу работы мочевого пузыря и кишечника становится неотвязной мыслью. Тяжесть в желудке приводит к плохой работе пищеварительного тракта, напрасным усилиям и ухудшению настроения. Диарея в условиях, когда опорожнение кишечника становится целым делом (например, во время бурана, когда снежинки жалят, как песок из пескоструйной машины, и высока угроза обморожения), уже не кажется шуткой, а запор – и того хуже. Амундсен понимал, что думать о профилактике нужно еще до начала экспедиции.

Так же предельно внимательно он относился к выбору одежды. Через Даугаард-Йенсена он заказал партию традиционной одежды из тюленьей кожи, которую используют гренландские эскимосы, а к ней – запас материала для починки. Ее должны были доставить вместе с заказанными ранее собаками. Теперь у него была одежда нетсиликов, сшитая из меха северного оленя, волчий мех, ветрозащитная ткань «барберри», плотный хлопковый норвежский габардин и даже старые армейские одеяла для утепления кают.

Амундсен не оставлял без внимания ни одну деталь, ничего не принимая на веру и многое придумывая самостоятельно. Например, даже корпуса саней он проектировал заново. Не доверяя фанере, он заказал их изготовление из твердого ясеня, а для абсолютной уверенности в качестве импортировал древесину из Дании. Вместо привычных крышек на петлях каждый корпус имел замки по кругу, которые закрывались при нажатии, как банка с чаем. Это обеспечивало прочность и гарантировало полную защиту от снега. Но важнее всего оказалось то, что такие крышки можно было открывать и закрывать прямо на санях без необходимости развязывать веревки, что экономило время и энергию.

Когда человек устал и ослабел [говорил Амундсен], легко может случиться так, что он отложит на завтра то, что лучше сделать сегодня, особенно когда ветрено и холодно. Чем легче и проще устроено санное снаряжение, тем меньше требуется усилий. А в долгом путешествии это играет не последнюю роль.

Создание крышек для санных корпусов, между прочим, само по себе было маленьким проектом. Чтобы уменьшить вес и избежать коррозии, их сделали из алюминия – это был один из самых первых случаев его использования, причем по специальному заказу.

С таким же пристальным вниманием Амундсен подходил и к подбору людей. «А Вы спросили разрешения у родителей?» – почти сразу поинтересовался он у лейтенанта Фредерика Гьёртсена, офицера военно-морского флота, принятого на должность второго помощника. Это был один из первых вопросов, которые он обычно задавал. И далее следовало: «А с женой посоветовались?» Невинный вопрос, ответ на который говорил о многом. Амундсен не хотел иметь дело с теоретиками, прожектерами, бездельниками, неудачниками, авантюристами – легионами витающих в облаках и неудовлетворенных людей, которых чаще обычного можно встретить в сфере научных исследований, которая привлекает их возможностью побега от цивилизации. Болезненный опыт «Бельжики» не давал забыть, как опасны в экспедиции неподготовленные люди. Плохой спутник во сто крат хуже самого сильного бурана. Более того, Амундсен оказался одним из первых исследователей, осознавших огромную важность не только физического, но и психического здоровья. Он смотрел на каждого из своих людей как на средство достижения цели, а потому их основные черты личности должны были идеально подходить для выполняемых ими задач. При отборе он отбрасывал сантименты прочь.

Амундсен знал, что не слишком хорошо управляется с собачьей упряжкой. Надо сказать, что он владел ею несоизмеримо лучше своих английских соперников, но среди людей своего круга и в собственных глазах он был не более чем умелым возницей, а в экспедиции простого умения было мало. Он хотел большего. Его старый товарищ по экспедиции к Северо-Западному проходу Хелмер Ханссен после некоторых колебаний согласился пойти с ним. Ханссен был обладателем сертификата помощника капитана, а потому мог управлять кораблем. Бьяаланд и Ханссен стали настоящим ядром будущей команды.

Амундсен платил Хелмеру Ханссену, нанятому в качестве простого матроса, в два раза больше, чем второму помощнику Гьёртсену. Никто не считал, что это несправедливо. Людей, хорошо умевших управлять собачьей упряжкой, было меньше, чем вторых помощников, а в полярных регионах такой возница был королем. Это было профессиональное решение, как и все предприятие в целом, в то время как Скотт любым своим действием напоминал неуравновешенного дилетанта. Амундсену требовался настоящий полярный кок – и он договорился с Адольфом Линдстромом, который раньше плавал с ним на «Йоа», а теперь рыбачил у западных берегов Аляски-.

Ни на минуту не останавливались работы и на «Фраме». Летом 1909 года флотский канонир Оскар Вистинг занимался переоборудованием «Фрама» на верфи Хортена. Он вспоминал, как в одно из своих посещений верфи Амундсен подошел «и сказал, дружески похлопав меня по плечу: “Можешь отправиться со мной на север”. Мягко говоря, я был удивлен».

Вистинг не собирался участвовать в экспедиции, но был рекомендован лейтенантом Кристианом Преструдом, одним из его командиров, уже вошедшим в состав команды. Амундсен после соответствующей проверки предложил Вистингу присоединиться к экспедиции. В свое время тот начинал китобоем, плавал вокруг Исландии, потом стал канониром, имел сертификат помощника капитана, хорошо управлял малыми судами. По норвежским стандартам он был весьма посредственным лыжником и не водил собачью упряжку, но знал свое дело, привык работать под открытым небом в холодную погоду, легко приспосабливался, быстро учился и был мастером на все руки.

Амундсену нужны были люди, которые сознательно и безусловно вверяли себя его личной власти. «Клянусь честью, что буду во всем и всегда подчиняться руководителю экспедиции, – гласило одно из положений контракта, который должны были подписать все его спутники, – и обещаю неутомимо работать для достижения успешного результата».

Несмотря на весь свой опыт, Амундсен настоял на приглашении штурмана, хорошо умеющего преодолевать льды. Такой специалист сумел бы сэкономить экспедиции несколько недель при прохождении через зону пакового льда, а в гонке к полюсу счет мог идти на часы. Амундсен попросил своего друга Запффа отыскать такого человека в Тромсё. В итоге тот порекомендовал арктического шкипера-зверобоя по имени Андреас Бек, «огромного немногословного медведя с хорошим чувством юмора».