НЧЧК. Дело рыжих - Людмила Астахова

– Понимаю, – сказала Нолвэндэ.

– Правда?

Эрин пристально и сосредоточенно вгляделся в её серые ясные глаза. Да! Она понимала. Именно понимала, а не жалела или осуждала.

– Хочешь? – спросил энчечекист, доставая водку. Ровно треть бутылки.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Тогда я сам!

И выпил. Водки. Да.

Занавес!

– Ох!

Только это я и успела вымолвить, когда внезапно потерявший способность к передвижению и удержанию себя в вертикальном положении шеф вдруг начал на меня заваливаться. К счастью, хватательный рефлекс у меня сработал. Столь нежданно приняв в свои объятия это бесконечно дорогое, но очень тяжелое тело, я несколько растерялась. Если честно, первым моим порывом было выхватить пистолет и найти того гада, который посмел застрелить моего любимого фактически у меня на руках. А что вы думали? Сидел, разговаривал – и вдруг – р-раз! – и падает! Первая мысль какая? Правильно. Убили! Значит, надо мстить. Впрочем, я довольно быстро сообразила, что мстить некому. Видимо, этот последний молодецкий глоток оказался для Эрина роковым. Он просто отключился. Бывает. Стресс плюс алкоголь, помноженные на недосып и многодневную усталость, умственную и физическую. Ничего фатального. Однако надо же теперь с ним что-то делать.

Осторожно избавив его от пустой бутылки, я приняла волевое решение. Будить сейчас бесполезно, значит, надо тащить. И нечего вспоминать все эти дурацкие байки о хрупких и субтильных эльфочках! Не надо нас путать со всякими… разными, хвойными и лиственными. Если у меня мышцы и не бугрятся во всех местах, это еще не значит, что меня порывом ветра унесет. В древности эльфийские девы, между прочим, ничуть не уступали мужам в силе и ловкости. Во всех хрониках так написано. Ну, хорошо, пусть не все. Но некоторые – точно! Моя мама, например, спокойно поднимает годовалого грифона – и ничего. А я – в маму. Если я вилки в кулаке крошу в состоянии аффекта, почему бы мне теперь моего катастрофически худого шефа не оттащить? Ну и что, что я на голову его ниже. Глупости все это. Мое – значит, дотащу. Кроме того, иметь семерых братьев и не иметь опыта транспортировки их бесчувственных тел, было бы, согласитесь, несколько странно.

Вопрос только один – а куда, собственно, тащить? Впрочем, и вариант ответа тоже один. К себе. Во-первых, все-таки… хм… добыча. А во-вторых, прислонив благородного милорда к стенке в подъезде и обшарив карманы его пальто, а потом и кителя, ключей я не обнаружила. А в остальные я не полезла и лезть не собираюсь. Мы еще не настолько близко знакомы, чтоб я лазила по карманам его брюк. Вариант «оставить спать на коврике под дверью» не рассматривается.

Пребывающий в прямом контакте с бессознательным, эльф все-таки изрядно облегчил мне задачу транспортировки, начав вдруг самостоятельно передвигаться. Глаз он, впрочем, при этом не открывал, зато и не сопротивлялся, когда я, то ли заведя, то ли затащив его в свою квартиру, вновь прислонила добычу к стене и совлекла с него пальто, а затем и китель. Правда, он бормотал что-то очень тихо, неразборчиво и… кажется, этого диалекта синдарина я все-таки не знаю. Ну и пусть его.

Так. Надо класть. Ага, вот диван! Ого… а вот и кобура подмышкой. Надо снять, а то мало ли что может случиться во сне? Техника безопасности всего лишь, а вовсе не мое желание снова его… хм… обнять. Так. Отлично! Вот теперь кладем. Давай, сердце мое, вот он, диванчик, уже близехонько… Есть! Очень удачно приземлился. Видимо, точный глаз и способность попадать в цель я все-таки от родителей унаследовала. И тут, не успела я утереть взмокший от праведных трудов лоб, взгляд мой зацепился за еще одно несоответствие дивана и его постояльца. Эринрандировы армейские ботинки, грязные, между прочим. Непорядок. Диван у меня чистый, а спать в обуви – вредно. Недолго думая, я сходила за тряпкой, протерла берцы прямо на их владельце, убрала уже натекшую с них грязь и уселась рядом с диваном на пол, скрестив ноги. Самое сложное в процессе снимания чужих «гадов» – это их расшнуровать. Впрочем, усердие и энтузиазм в итоге победили, и безмятежно спящий капитан и лорд оказался разут. А носки у него свежие, кстати. И целые, без дырок. Нолвэндэ, это точно судьба.

Накрыв возлюбленного пледом, я немного полюбовалась на это зрелище, умиленно подперев ладонью щеку… отчаянно труся, рискнула даже убрать упавшую ему на глаза прядь волос и коснуться кончиками пальцев виска, слава Эру, теплого и без всяких там отверстий, пулевых или каких-либо еще. А ведь это и есть самое главное, верно?

Поскольку девичье ложе мое оказалось занято, я, не раздеваясь, пристроилась в кресле и спокойно заснула там. И, балрог меня подери, ни о чем не жалела. Абсолютно.

Свет!

Считается, что гоблины ко всему привыкают. Но и к эльфам это тоже относится. Просыпаться в чужой квартире, с гудящей головой и иссушающей похмельной жаждой стало в свое время для Эрина обыденностью, но превратиться в привычку не успело. Иначе не чувствовал бы энчечекист такого обжигающего стыда перед напарницей, когда обнаружил себя лежащим на диване в её гостиной. К величайшему счастью, одетого и в брюках, и, к страшнейшему ужасу – без ботинок. А, кроме того, бедная девушка вчера не только мужественно снимала с бесчувственного тела шефа берцы, но ей еще довелось спать, свернувшись калачиком в кресле. Нолвэндэ вернула долг чести, предоставив допившемуся до бесчувствия начальству крышу над головой в час его позора, а потому тихонько сбежать к себе никак нельзя. Умел блеснуть «талантом» закладывать за воротник и носками (свеженадетыми, слава Эру), умей теперь извиниться и попросить прощение за недостойное поведение.

Поэтому к моменту пробуждения Нол завтрак был готов, кофе сварен и гренки нажарены. Пусть яичница с беконом не невесть какой кулинарный изыск, а нарезать огурцы кружочками может даже ребенок, но ничего умнее Эрину не придумалось для заглаживания своей вины.

– Ой! – изумленно ахнула девушка.

Она проснулась, хотя энчечекист старался не шуметь и не греметь посудой.

– Доброе утро, Нолвэндэ. Я тут немного похозяйничал на твоей кухне, не возражаешь? Будешь завтракать?

Напарница совсем не возражала, напротив, восприняла предложение с энтузиазмом, при этом не выказав ни малейшего упрека или недовольства. Они уселись за стол рядышком, но поговорить как-то не получалось, слова не находились, попрятавшись за взаимным смущением и нежеланием усугублять неловкость.

И тогда Эрин решился сделать первый шаг:

«Нол, мне ужасно неудобно.»

Ему ментальный контакт давался сложнее, чем профессиональной мыслечтице, к тому же мешало похмелье. Сильно мешало.

– Разве мы не должны друг другу помогать? – сжалилась девушка.

– Я тебя подвел.

«Надо было оставить… тебя замерзать на пороге собственного дома?»

«Ты отвечаешь вопросом на вопрос», – мысленно усмехнулся Эрин.

«Не надо оправдываться. Мы же… соратники», – отозвалась Нол, и обозначила улыбку. В мыслях и на губах.

«Не обижаешься?»

«Нет. Вообще-то, у друзей не принято бросать друг друга в… неловком положении. И обижаться потом на это. Смею надеяться, что мы… друзья?»

Эрин согласно кивнул и, на миг закрывшись, подумал: «Гораздо больше, чем друзья»

И тут позвонил Ытхан Нахырович.

– Живой? – осведомился он.

– Более или менее.

– Тогда собирай вещички. Смену белья, зубную щетку, мыло, полотенце, и не забудь камуфляжку.

– А что случилось? – оживился Эрин.

– У нас в области ЧП. То ли оборотень, то ли некромант по Шемаханскому лесу шастает. Создана оперативная группа. Под твоим началом, кстати. Через десять минут они за тобой заедут.

– А Нолвэндэ?

– Останется здесь, – отрезал непреклонно Ытхан. – Нечего ей там делать. Она мне тут нужна. А ты, ушастый, шевелись. У тебя меньше десяти минут на сборы. Отбой!

Хитрый орк точно знал, чем занять своего сотрудника, чтобы отвлечь от дурацких мыслей и необдуманных поступков. И если бы оборотня-некроманта не нашлось на самом деле, его следовало придумать.

– Нол, меня посылают в командировку, – объявил Эрин напарнице. – Сейчас приедет опергруппа.

– О! Я мигом!

– Нол, тебе велено остаться, – сказал энчечекист и поспешил добавить: – Это приказ Ытхана.

И, оставив возмущенную до предела девушку разбираться с самоуправством начальника, Эринрандир помчался к себе, вознося благодарность Судьбе, любимому руководству в лице Ытхана Нахыровича и лично Эру Единому за возможность на время сбежать от вчерашнего провала и разочарования. Работа, работа и еще раз работа – вот что спасет лорда капитана ап-Телемнара в час печали и невзгод.

Больше времени отнял душ, чем сборы. Все необходимое для работы в чистом поле у Эрина хранилось в дорожной сумке. Экстренные выезды в НЧЧК дело обычное. Могут посреди ночи разбудить и прямо с работы забрать.