Эдуард Стрельцов - Владимир Игоревич Галедин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обратимся к колоритнейшим воспоминаниям Н. П. Старостина «Футбол сквозь годы». Спартаковский «Чапай» отсидел, как известно, побольше Стрельцова. А 1944 год провёл в Ухте — славном городе, что в Коми АССР. Это, уместно добавить, не так далеко от Вятлага. Так вот, в той суровой местности Николая Петровича с неожиданной любезностью принял тамошний лагерный начальник генерал-лейтенант Семён Николаевич Бурдаков. И поручил после формальной профилактической беседы тренировать «Динамо» из того самого славного города. «Сам, — вспоминал основатель «Спартака», — любил футбол беззаветно и наивно, почти по-детски. На стадион он всегда водил жену — пожилую располневшую даму. В дни матчей управление заканчивало работу на полчаса раньше и в полном составе вслед за начальником отправлялось на футбол».
Лев Иванович Любаев своего предшественника даже перещеголял: у него во время грандиозных поединков на кубок Вятлага на трибуне присутствовали не только жена-ровесница, но и две их дочери плюс три заместителя.
Я вовсе не собираюсь идеализировать Бурдакова или Любаева. Оба оставались представителями известной нам системы. Но, чтобы хоть как-то приблизиться к их неповторимым начальственным ощущениям, приведу ещё один живописный пример из книги Н. П. Старостина: «Когда в Ухту приехала на календарную игру команда “Динамо” из Сыктывкара, мы разгромили её со счётом 16:0. Это был, по-моему, самый счастливый день для генерала Бурдакова. После каждого гола он поворачивался к сидевшему за ним министру МВД республики и, широко разводя руки в стороны, хлопал в ладоши прямо перед его носом. Если бы это было во власти Бурдакова, я думаю, он меня в тот же день бы освободил бы».
Действительно обожая игру, Бурдаков и Любаев переживали, естественно, главным образом о собственном душевном комфорте. И вот представьте: у генерала-лейтенанта Бурдакова имелся заключённый Н. П. Старостин, который, конечно, и легенда футбола, и спартаковский символ, и один из инициаторов клубного первенства Советского Союза, однако всё-таки не олимпийский чемпион. А подполковник Любаев располагал у себя «в хозяйстве» живым победителем Олимпиады 1956 года. У вас, то бишь, такого нет, зато у нас — смотрите и завидуйте!
Правда, в конце 50-х возникали сложности с формированием команд. В сталинские времена перевести и, главное, оформить необходимого специалиста было много легче: хоть в Ухту, хоть в Сыктывкар — куда хочешь. А Любаеву пришлось «крутиться». По закону выступать могли лишь собственно сотрудники лагеря. Начальник их, конечно, вынудил спортом заниматься: и бегали они у него, и прыгали, и про игры спортивные не забывали. Это хорошо, только как Стрельцова-то в действо ввести? Вовремя нашлось положение о так называемых «расконвоируемых». Такие заключённые временно могли передвигаться без надзора, получив некоторую степень свободы. Допустим, и в столовую зэки шли с конвойным. А так, в пределах лагеря человек мог перемещаться без особых ограничений. Вот Эдуарда и назначали «временно полусвободным» — пока на матч собирались, ехали, затем после игры возвращались. Ну уж как вернутся — опять «шаги влево и вправо» могли привести к выстрелу на поражение. А Стрельцов же без футбола своего жить не может. Помните, как маме гордо сообщал о крупном счёте? И ей же: «За мячик большое спасибо. Он мне очень скоро пригодится. У меня будет два мяча. Правда, первый, старенький, пооббился, но ничего».
Всё-таки, мне думается, вечно детское начало роднит великих спортсменов с актёрами, например.
С 1 июня и начался тот самый розыгрыш кубка по лагерям. Это радовало, безусловно: «Почти каждую пятницу мы ездили на другие лагпункты, выиграли кубок Вятлага». Ясно же, что солировал Эдуард Стрельцов.
...А вот одноклубники, лишённые блиставшего в ежепятничных состязаниях «расконвоируемого» центрфорварда, в 58-м опустились на 7-е место, в следующем сезоне финишировали пятыми. И это после многообещающего сезона 1957 года. При этом В. А. Маслов, несомненно, наигрывал звёздный ансамбль, который покорит советские просторы год спустя, в 1960-м. В том году автозаводцы сделают «дубль», завоевав и «золото» чемпионата, и Кубок СССР. Увы, без Стрельцова...
Надо сказать, что в 1960 году перемены настигают и Стрельцова. Его переводят из Вятлага гораздо ближе к дому. В город Электросталь. Это Московская область, на привычной всем электричке можно доехать. Софье Фроловне стало значительно проще до сына добираться. И не одной ей в том плане полегчало: торпедовцы Эдуарда навещали, Виктор Шустиков, добрый человек, много раз с мешком подарков появлялся. Лучше вроде бы стало?
Как сказать. Недалеко от Москвы тем плохо, что в город-то не выбраться. Всё-таки не армия с гипотетическими увольнительными. Потому и сидеть за колючей проволокой сравнительно рядом с родной Автозаводской улицей — особенно невыносимо. Близок локоть — а не укусишь.
Хотя подобные «тонкие штучки» Эдуард, понятное дело, перенёс бы безо всякого нытья. Но нет, «на сцену» выходят два иных неприятных обстоятельства.
Главное, как ни крути, — условия труда. Доступнее расскажет заслуженный юрист А. В. Сухомлинов:
«Оборонный завод. Вредное производство, где с нарушением правил техники безопасности и советских законов, теряя здоровье и сокращая себе жизнь, обречённо трудились заключённые. Лакокрасочные работы — без респираторов, работа в “громком” цехе — без шумозащитных приспособлений».
Как видим, уже ушедший от нас Андрей Викторович Сухомлинов, много лет искренне боровшийся за соблюдение социалистической законности в качестве прокурора, потрясён издевательством над элементарными человеческими правами. Ибо в «шумном» цехе попросту медленно глохнешь, а уж гадостью дышать без минимальной защиты — и одну-то смену непонятно как. Стрельцов с товарищами всё это выдержали. Цена? «Специалисты, у которых я консультировался по этому вопросу, — продолжал А. В. Сухомлинов, — рассказывали, что такие болезни лёгких, как туберкулёз и силикоз, здесь зарабатывали в рекордно сжатые сроки — три-четыре месяца».
С туберкулёзом обошлось, а вот силикоз Эдуард получил. Силикоз лёгких — болезнь, которая, по определению, связана с вдыханием пыли. А пыль содержит двуокись кремния. Такой дрянью дышат литейщики, гончары, шахтёры, непосредственно добывающие металл. Считается: заболевают лет через двадцать-тридцать. Но это, несомненно, неправда. Люди мучились изначально. Бросить же место не представлялось возможным: в СССР не существовало безработицы. И человек ковылял на свою вредную работу, пока мог. А у Стрельцова то же самое получилось будто бы в ускоренной съёмке: он же заключённый.
Конечно, не один Эдуард Анатольевич испытал прелести «электростального» существования. Однако, похоже,
