Властелины погоды (сборник) - Бен Бова

— Минутку, — мягко сказала Аманда. — Пока не надо садиться.

Она ненадолго пропала из поля зрения. «Интересно, что-то там без меня поделывает Краун?»

Вернулась Аманда с наполненной оранжевой жидкостью пластмассовой чашкой.

— Вот, выпей-ка, — сказала она. — Хорошо восстанавливает силы. Лежать целый день на этом ложе — тяжелая работа.

Он улыбнулся ей и отхлебнул.

— Пей до конца. Ужина это тебе не испортит.

Джефф сел и свесил ноги с ложа. Аманда стояла прямо перед ним. Она улыбалась, положив руку ему на плечо. Доктор Карбо склонился над одним из пультов панели управления, наблюдая за вращением бобин с лентами данных.

— Который час? — спросил Джефф.

Аманда взглянула на запястье.

— Пять минут седьмого.

«Скоро закат».

— Я провожу тебя до дому, — сказала Аманда.

— Я и сам могу, — сказал Джефф, но не очень уверенно.

— Ничего… я ведь живу недалеко от вас.

— Половину «Деревни» надо пройти, — возразил Джефф.

— А мне нравится гулять, — смеясь, поддержала игру она. Пойдем. Ты уже способен на прогулку?

— Конечно, — с радостью согласился Джефф.

Обед проходил спокойно и неторопливо. Джефф обнаружил, что он не очень голоден. Мать взволнованно следила за ним, и отец, казалось, изучал каждое его движение, а он нехотя ковырялся в тарелке.

— Ты не доел бифштекс, мой мальчик, — сказала мать, когда Джефф отодвинул тарелку. — Я приготовила его специально для тебя.

— Только пяти семьям в неделю полагается бифштекс, строго сказал доктор Холмен.

— Я не особенно голоден… Наверное, они накормили меня, пока я был на ложе.

Джефф потер ранку на сгибе руки.

— Конечно, накормили, — возмущенно воскликнул отец. — Солями и сахаром. А тебе нужен белок.

— Меня перекормили, — сказал Джефф. — Сыт по горло.

— Пока не доешь, не получишь сладкого.

— И не надо, — быстро согласился он. — Я в самом деле сыт. Честное слово.

Брови доктора Холмена полезли вверх, как бы вопрошая: ну что делать с этим мальчишкой?

Вслух он сказал:

— Отлично. Тогда отправляйся в гимнастический зал и по крайней мере два часа посвяти упражнениям.

— Что-о?

— Приказ врачей. Сам доктор Карбо сказал мне об этом, когда я заглянул проведать тебя. Нельзя целый день проводить на ложе и не заниматься гимнастикой.

— Но я устал!

— Умственно — возможно, но не физически. Отправляйся в зал. На два часа.

И не так ужасно это оказалось.

Там уже прыгали на большом батуте Лаура и несколько других ребят. Но, заметив Джеффа, она спустилась к нему. И они поиграли в бадминтон в секции зала с нулевым притяжением, летая друг над другом, забрасывая волан то под сетку, то над сеткой, которая висела на середине корта. Они играли до тех пор, пока не кончилось топливо в их ракетных поясах, а потом, смеясь и с трудом переводя дыхание, спустили лестницу на пол гимнастического зала с его обычным земным притяжением.

К этому времени зал заполнился мальчишками и девчонками, и они затеяли игру в «гигантский волейбол». Перед игроками стояли три задачи: набрать как можно больше очков, над сеткой играть по возможности резко и, наконец, во время подачи стараться забросить мяч в секцию с нулевым притяжением. Все корчились от смеха, когда мяч влетал туда и начинал бешено крутиться вокруг сетки.

Но вот прозвучал звонок, извещавший о том, что им пора покинуть зал. Пришло время взрослым пытаться делать из себя атлетов.

Джефф проводил Лауру домой: их дома-шары располагались по соседству.

— Я сегодня разговаривала с Амандой, — сказала Лаура, когда они шли по длинной зеленой аллее.

— О контакте с животными?

Лаура кивнула.

— Мы виделись в кафетерии. У нее не было ни минуты свободной. Она и думать не хочет расстаться с тобой.

Джефф почувствовал, что краснеет. Хорошо хоть, что здесь достаточно темно, может, Лаура и не заметит.

— А-а… Ну и что она сказала? О тебе, конечно.

— Что собирается поговорить с доктором Карбо. Сказала, что не видит, почему бы и девочкам не делать того же, что делают мальчики. Но именно сейчас, сказала она, они внимательно тебя наблюдают, чтобы удостовериться, что контакт с животными не причинит вреда тем, кто этим занимается.

— Резонно, — заметил Джефф.

— Если ты можешь это делать, я тоже сумею, — возразила Лаура.

Джефф кивнул.

— Согласен.

У Лауры вытянулось лицо: она, видно, надеялась получить в свои руки нужные доводы и приготовилась к спору.

Когда Джефф вернулся домой, отец с выжидательным видом сидел в гостиной.

— Привет, — сказал Джефф, закрывая за собой дверь.

— Здравствуй, — ответил доктор Холмен. Мамы в комнате не было. — Как твои успехи?

— Нормально. Устал немного.

— Не присядешь ли на минутку?

Машинально Джефф выбрал софу, сел напротив отца, расположившегося в виброкресле.

— Сегодня вечером я разговаривал с доктором Карбо.

Джефф промолчал.

— Верни сказал, что ты… гм… ну, как бы ослушался приказа сегодня днем, — продолжал доктор Холмен. — А может быть, это было утром. Во всяком случае, ты позволил зверю сойти с дороги, которая вела в лагерь…

— Он был голоден. Умирал с голоду.

— Но тебе же надлежало…

— Краун не машина. Если он не поест, он не будет способен ни на что. И он же дошел до лагеря… после того, как поел.

— Ты разрешил ему убить беспомощное животное…

— Он убил, чтобы насытиться! Эта обезьяна, или медведь, или как там его назвать — оно же умирало. Стервятники уже готовы были разорвать его на части, а Краун был голоден.

Доктор Холмен закусил губу, на щеках его запрыгали желваки.

— А ты не подумал, что эта обезьяна, это животное, или что-то там еще, что оно могло быть разумным?

— Разумным?..

— Не таким, как мы, конечно. На этой планете нет ни городов, ни деревень. Но быть может, это вроде наших далеких предков на Земле — разумное животное, от которого пойдет раса цивилизованных существ.

— Мне это в голову не приходило. Краун… он был такой голодный…

— Не о пустом брюхе животного следует заботиться, Джефф, у тебя задачи поважнее.

— Краун — вовсе и не животное! — выпалил Джефф, сам удивляясь внезапно возникшему гневу.

— Что?!

— Он… Нет, с ним так нельзя. Он наш единственный помощник там, на поверхности, разве не так? Сколько усилий стоил один этот зонд у него в мозгу! Он один-единственный на планете, с кем удалось вступить в контакт. Нельзя же его выжать как тряпку какую-нибудь, а потом выбросить!