Хорал забвения - Грег Бир

— Приятно раздобыть аппетит и не менее приятно от него избавиться, — заметил он.

Майкл кивнул и вытер губы шелковой салфеткой.

— Сегодня я буду счастлив показать вам свои владения. Вы должны увидеть, в какой прекрасный дворец можно превратить свою тюрьму.

— Тюрьму?

Лицо Линь Пяо слегка омрачилось, но тут же снова просияло.

— Да. В свое время я был дерзок и теперь расплачиваюсь. Сидхи ничего не прощают.

— Что вы делали для них?

— Служил. Пойдемте?

Он вел Майкла по саду, показывая террасы и клумбы с цветами исключительно желтых и золотистых оттенков. Легкая дымка окутала сад, когда они дошли до того места, где тропа кончалась перед высокой стеной из черного гранита.

— Я служил верой и правдой, — продолжал Линь Пяо. — Сидхи уже давно вернулись на Землю, большинство сгинуло в далеких мирах, — вы об этом, вероятно, слышали? Вот и хорошо, я не люблю рассказывать историю сидхов. У них поубавилось темперамента и решительности, чего нельзя было сказать о сприглах. И мы по-прежнему строили для них, хотя нас стало гораздо меньше.

Он подобрал полы златотканого халата и сел на ониксовую скамеечку.

— Возникли трения. Две группы сидхов, а может и больше, спорили о том, как им вести себя на Земле. Сидхи уже открыли Царство, и многие из них переселились сюда, потому что не желали жить по соседству с новой расой — людьми. Конфликтующие стороны, надеясь одолеть друг друга, создали различные Песни Силы. Одна клика вознамерилась передать Песню Силы людям. Не знаю точно, по какой причине, и кто именно стоял за этой глупой затеей, — кажется, Черный Орден. Как бы то ни было, они хотели, чтобы люди обрели могущество и вытеснили всех сидхов в Царство, а уж там Таракс именем Адонны укротил бы их. Слава Адонне-Творцу! — Спрингла подмигнул Майклу. — Ничего путного из этого не вышло, но с тех пор с неукоснительной точностью вершатся ритуалы.

В те дни меня высоко ценили, и именно мне поручили спроектировать дворец для Кубла хана. Этот дивный чертог император должен был увидеть в сновидении. Построив дворец, что казалось неизбежным благодаря силе сновидения и совершенству моих проектов, Кубла хан воплотил бы в его формах и размерах некую Песнь Силы и стал бы самым могущественным из людей. Я добросовестно спроектировал дворец, а мои помощники приготовили сновидение… но произошло нечто странное.

Сон был передан неверно. Видение снова и снова мучило Кублу, но по пробуждении не удавалось вспомнить его ясно. А когда я стал служить хану на Земле, рабочие без конца ошибались и страдали от глазных болезней. Кто-то ввел в заблуждение Черный Орден, и в результате главным виновником оказался я. Меня судили — ужасная процедура, надеюсь, вам не доведется с ней познакомиться, — и обвинили в нерадивости. В результате я стал узником этой долины.

Он наклонился вперед и заглянул Майклу в лицо.

— Сприглы тоже обладают волшебством. Имеют власть над формами вещей. Но, как бы ни было велико наше могущество, Малн все же сильнее. У меня отняли всю магию, кроме той, что связана с желтыми и золотыми вещами. Я попал в тюрьму и не пожалел сил, чтобы ее украсить. Получилось недурно, как вы считаете?

— Совсем недурно.

— Рад слышать. За многие десятилетия вы первый, с кем я беседую. Время от времени ко мне наведываются сидхи с разными поручениями. Это я общался с Кристофером Реном , а еще раньше — с Леонардо и Микеланджело… Впрочем, об этом, пожалуй, мы говорить не будем.

— Почему сидхи обращаются к вам за помощью?

— Это все связано с борьбой клик, Песнями Силы… Нет, я не стану вас утомлять описаниями всех моих прежних неудач. А их было, поверьте, немало. По сути, не удался ни один из великих замыслов, — в конце всегда возникали какие-нибудь помехи. На мне словно проклятие! — Речь Линь Пяо зазвучала проникновенно. — Но ни в одном случае не было моей вины! К сожалению, я оказался между враждующими кликами сидхов…

— Кто был вашим последним гостем?

Спригла помрачнел.

— Я с удовольствием забыл бы о нем. Крайне неприятное существо. К тому же сегодня я имею честь принимать несравнимо более желанного гостя и должен наилучшим образом воспользоваться его обществом!

Они пошли обратно, к черному каменному дому.

— Мое волшебство действует лишь в пределах этой долины. И только на желтое и золотое. Относительно неплохо я работаю с нейтральными цветами: черным, белым, их разными сочетаниями. Красное и коричневое не отнимают у меня сил, но, конечно, я предпочитаю желтое. И мне нельзя покинуть долину. Как видите, приходится расточать творческие способности здесь. — Он печально вздохнул. — Часто менять обстановку я не решаюсь, иначе в конце концов выйдет что-нибудь слишком вычурное. Этак и с ума недолго сойти.

— Можно посмотреть, как там мой конь? — спросил Майкл.

— О, конечно, конечно. Незадолго до вашего визита я построил великолепные конюшни. Как удачно! Ваш конь там и, несомненно, чувствует себя превосходно.

Конюшни из блестящего черного дерева примыкали к крылу каменного здания. Майкл шагал следом за Линем Пяо мимо пустых дубовых стойл и пытался вспомнить что-то очень важное…

Ценой некоторых усилий это удалось. Линь Пяо распахнул дверь и пропустил Майкла в помещение, где стоял его конь. Майкл погладил скакуна и убедился, что о нем хорошо заботятся. Но почему он в этом сомневался?

— Мне скоро уезжать.

Линь Пяо кивнул, его неизменная улыбка казалась уже не совсем уместной.

— Дела, понимаете ли.

— Конечно.

— Я должен найти Изомага. Чтобы помочь людям.

Линь Пяо снова кивнул.

— Благородная миссия.

— Я очень высоко ценю ваше гостеприимство.

— К вашим услугам. Оставайтесь, сколько пожелаете. — Линь Пяо поклонился. — Если я буду чересчур навязчив, пожалуйста, скажите. Я привык жить один и, вероятно, уже забыл кое-какие правила приличия.

— Все в порядке, — заверил Майкл — правда, не вполне искренне. Он уже подумывал о разлуке с этим чудесным дворцом и его удивительным хозяином.

— У меня тоже есть кое-какие дела, — сказал Линь Пяо. — Прошу извинить. Чувствуйте себя как дома. Слуги всегда в вашем распоряжении.

Они расстались, и Майкл вернулся в сад и сел насладиться цветами и покоем. Он уже начал привыкать к ограниченной цветовой гамме… желтый цвет ему нравился всегда, а здесь понравился еще больше. И Майкл действительно чувствовал себя как дома.

После заката они ужинали в главных покоях. Линь Пяо рассказывал о превратностях общения с Кубла ханом, о его приступах меланхолии, которые перемежались бешенством.

— Он так тосковал по родным степям. Чтобы угодить ему, мы придали дворцу форму монгольского шатра. Он напоминал одно сооружение на самом высоком из семнадцати небес и был гораздо просторнее неопрятных юрт, где ночевали предки хана. Все стены из шелка — прекрасный замысел. Но, увы, только замысел. Когда я увидел саму постройку на Земле… готовую вещь… — Он с горечью сделал ударение на слове «вещь». — Я был потрясен. Подавлен. Весь мой труд пошел прахом. Карикатура на дворец! Он не парил, а громоздился. Какие-то монгольские украшения… очень пестро, безвкусно. Но от меня уже ничто не зависело. Я играл всего лишь роль советника, и переубедить хана не удалось. Он очень хотел создать то, что видел во сне. Но политика, дорогой Майкл, это болезнь, которая поражает любых существ, стоит им собраться вместе. Наверно, термитам тоже приходится иметь дело с политикой.