Его нельзя любить. Сводные - Мария Николаевна Высоцкая

Волнуюсь. Очень. Все это со мной впервые. Это будоражит.

Та легкость, с которой Ян общается и перепрыгивает с темы на тему, для меня все еще в новинку. Очень непривычно. Он много шутит, разряжает атмосферу моего вечного мандража, который я стараюсь тщательно скрывать.

Корчу из себя бойкую и согласную на все авантюры девицу, а сама до дрожи в коленках боюсь того, что будет дальше. Эти навязчивые мысли не позволяют дышать полной грудью и наслаждаться моментами настоящего сполна.

Отправляю маленькое сообщение о том, что поехала в зал, и еще раз спрашиваю, ко скольким быть готовой. Неимоверно волнуюсь.

То, куда мы сегодня идем, небольшая вечеринка компании, куда Ян прошел отбор.

Немножко страшно. Что, если я не понравлюсь этим людям? Буду вести себя как-то не так или выглядеть…

Для Яна имеет значение мнение его окружения?

Пока вышагиваю на беговой дорожке под музыку в наушниках, стараюсь об этом не думать. Мне нужна ясность ума.

Детально продумываю, что надену, но даже музыка не может затмить шепот. Он преследует всю неделю.

Те слова, что Ян сказал в квартире, прежде чем отвезти меня домой. Мое маленькое ему обещание…

Ладошки тут же потеют, а кончики ушей покалывает.

Домой мы приезжаем вымотанные тренировкой, но довольные. Я поднимаюсь к себе, а мама остается с Вячеславом в гостиной. Не успеваю толком закрыть дверь в свою комнату, как снизу доносится мамин крик:

— Я для тебя пустое место?!

— Что ты несешь?

— Что вижу, Слава. Зачем ты к ней ездил? У нее сын есть, вот пусть он и…

— Лада, перестань. Ей была нужна помощь.

— Это мне нужна помощь. Я сижу одна в четырех стенах при живом муже, пока он ездит к своей бывшей. Что ты там делал?

Прислушиваюсь к крикам из гостиной, замирая на самой верхней ступеньке лестницы. Они ругаются очень громко.

— Прекрати вести себя…

Отец Яна замолкает. Я слышу какой-то всхлип, а затем грохот, который не несет в себе ничего хорошего, и срываюсь с места.

Он ее ударил? Она упала? Что там произошло?

— Мама, — замираю, извергая из себя дикий визг.

Но упала не мама. Это Вячеслав. Он пытается ухватиться за край кресла, накрывая ладонью грудную клетку.

Мама же просто наблюдает за происходящим со стороны.

— Мама, ты чего стоишь? Нужно скорую вызвать.

Бросаюсь к телефону, но она по-прежнему не двигается. Только смотрит на то, как ее муж корчится от боли, ухватившись за сердце.

— Оля! Ольга! — ору на весь дом. — Помогите!

Ольга тут же выбегает из кухни. В отличие от меня, делает все хладнокровно. Куда-то звонит, параллельно давая Вячеславу таблетку и воду.

Мне велит позвонить Яну. Хотя я и так собиралась, но на стрессе еще ни разу не попала по кнопке «вызов».

— Что с ним? — спрашиваю у Ольги и одновременно вслушиваюсь в гудки.

Ян не отвечает.

— Сердце прихватило. У него случается. Я уже позвонила нашему врачу.

— Хорошо, — тру лоб влажными пальцами. — Хоро…

— Соскучилась? — весело интересуется Ян, наконец-то мне ответив.

— Тут… Тут твоему отцу плохо. Мы вызвали врача. Он, я не знаю, у него что-то с сердцем.

— Сейчас приеду.

На этих словах Ян сбрасывает звонок.

Поворачиваюсь к маме, она шумно дышит, накрывая рот ладонями, пока Ольга капает ей какое-то успокоительное.

Мне не нравится мамина реакция. Разве это нормально? Ее любимый человек чуть не умер, а она просто стояла. Возможно, она так из-за стресса, не знаю…

Ян приезжает минут через десять после того, как в доме появляется врач. Охрана к тому моменту уже отнесла Вячеслава в спальню. Поэтому я тусуюсь на втором этаже у двери, вместе с Ольгой.

В комнате мама, врач и Вячеслав.

— Как думаете, все будет хорошо? — смотрю на Олю.

— Он сильный мужик, справится, — она ободряюще улыбается, но эта улыбка меркнет, как только на лестнице слышится топот.

Это Ян. Он взбегает на второй этаж ураганом, не замечая нас, и лишь у двери в спальню замедляется. Толкает ее уже аккуратно. Без шума и лишних движений.

— Пойдем заварим чай, Ник? Всем нужно успокоиться.

Соглашаюсь и следую за Ольгой.

Врач спускается минут через десять после нас. Прощается и отдает Ольге копии рекомендаций и список лекарств.

Я же иду наверх, потому что хочу поддержать Яна. Сейчас мне глубоко плевать, что подумает мама. Догадается или нет, не важно. Не та ситуация.

— Рот свой закрыла.

Жесткий тон Яна меня останавливает. Я замираю на ступеньке.

— Все это из-за тебя.

Они с мамой уже вышли из спальни, где отдыхает Вячеслав. Переговариваются на повышенных тонах. Точнее, Ян просто шипит. А вот мама реагирует более бурно, на грани крика.

— Я ничего не сделала!

— Не еби ему мозг. Ты здесь тупо для того, чтобы вовремя раздвигать ноги и помалкивать. Кайфуй, пока есть возможность жрать и покупать тряпки за чужой счет.

Он говорит отрывисто. Каждое его слово отдается болью в сердце. Не знаю, почему так реагирую, но в какой-то момент складывается впечатление, что его речь адресована мне.

— Когда ты ему надоешь, тебя вышвырнут на ту помойку, с которой притащили. Помни об этом.

— Ты все еще надеешься, что он вернется к твоей конченой мамаше? Глупый мальчик, — мама смеется. Озорно, с издевкой. — Смирись. Она давно снюхалась. Славе не нужно это подобие человека. Хозяйка в этом доме теперь я. Нравится тебе это или нет. Но это мой дом, Ян. Теперь и навсегда — мой!

Затаиваю дыхание. Я правда это слышу? Она правда это говорит?

— Закрой рот, сука.

— Пусти, больной. Пусти.

Прикрываю глаза и громко топаю ногами на одном месте. Будто только сейчас начинаю подниматься по лестнице. Голоса сразу стихают.

— Как Вячеслав? — спрашиваю, а у самой слезы на глаза наворачиваются.

— Хорошо, Никуш, — мама касается моего плеча, а меня передергивает. — Мы с Яном как раз обсуждаем, что Славе нужен покой.

— Полный, — Гирш обдает меня холодным взглядом, и я ежусь.

— Понятно. Я к себе тогда пойду.

Проскальзываю мимо них и прячусь в своей комнате, давая волю слезам. Все, что я услышала, просто ужасно. На самом деле все куда хуже, чем мне казалось. Ян ненавидит мою мать, а она, кажется,