Партнер - Джон Гришем

Никаких, решил его честь. Пэрриш не возражал. В ближайшие три недели его ждало восемь процессов, и освобождение от бремени ответственности за дело Лэнигана означало хоть какое-то облегчение.

Пять часов дня устраивали и защиту. При удачном раскладе все можно закончить через десять минут, а если повезет и еще немного, то на покидающих здание суда людей никто не обратит внимания. Время заседания не вызвало никаких возражений и у Патрика - чем другим мог бы он еще заняться?

Лэниган переоделся в просторные брюки цвета хаки, легкую белую рубашку из хлопка и кроссовки без носков: ожог на щиколотке давал о себе знать. Обняв Хайани, Патрик поблагодарил его за заботу и участие, попрощался с медсестрами и пообещал им вскоре вернуться. Все понимали, что этого он не сделает.

Наконец он покинул палату, где провел две недели. Рядом с ним шел его адвокат. Вооруженная охрана почтительно держалась сзади.

ГЛАВА 42

Пять часов дня, бесспорно, устраивали всех. Услышав о предстоящем заседании, ни один из судейских чиновников не ушел домой раньше.

Секретарша отдела недвижимости крупной юридической фирмы листала земельный кадастр, когда краем уха услышала, что Патрик Лэниган вот-вот будет в суде. Бросившись к телефону, она тут же сообщила новость в свой офис. Через несколько минут юристы едва ли не всего побережья знали, что Лэниган в соответствии с заключенной между ним и судейскими чиновниками сделкой готов признать себя виновным и намеревается объявить об этом в пять часов дня в главном зале в обстановке чуть ли не полной секретности.

Весть о готовящейся закулисной сделке мгновенно распространилась по городу. Не прошло и получаса, как половина жителей уже была в курсе того, что Патрик явится на заседание суда и скорее всего выйдет сухим из воды.

Событие наверняка привлекло бы меньше внимания, если бы о нем сообщили местные газеты и расклеенные по городу объявления. Суд обещал быть быстрым и почти тайным.

Его окружала атмосфера секретности. Система законопорядка не собиралась топить одного из своих юристов.

Стоявшие группами в нишах зала суда люди многозначительно перешептывались. Толпа прибывала.

- Он уже здесь, - негромко сказал кто-то у судейской скамьи, и прибывшие торопливо двинулись по рядам, занимая места.

Патрик спокойно улыбнулся двум фоторепортерам, бросившимся к боковой двери здания. Его провели в ту же комнату на втором этаже и сняли наручники. Брюки оказались длинноваты, поэтому он склонился, чтобы подвернуть их.

Появившийся на пороге Карл Хаски попросил охранников выйти.

- Тихого и маленького заседания не получилось, - заметил Патрик.

- Секреты у нас хранят плохо. Ты отлично выглядишь.

- Спасибо.

- Знакомый репортер из Джексона хотел, чтобы я спросил у тебя...

- Никогда. Не скажу ни слова.

- Я так и предполагал. Когда думаешь уехать?

- Пока не знаю. Скоро.

- Где твоя девушка?

- В Европе.

- Могу я поехать с тобой?

- Зачем?

- Просто хочу посмотреть.

- Я пришлю тебе видеокассету.

- Премного благодарен.

- А ты бы уехал? Если бы имел возможность исчезнуть в эту самую минуту, ты бы сделал это?

- С девяноста миллионами или без них?

- В любом случае.

- Конечно, нет. Мы в разном положении. Я люблю свою жену, а ты - нет. У меня трое замечательных детей. Нет, я не стал бы пускаться в бега. Но я не виню тебя.

- Бежать хотят все, Карл. В какой-то момент жизни каждый мечтает удрать куда-нибудь подальше. Когда сидишь в горах или на морском берегу, мир выглядит более привлекательным. Забываешь о проблемах. Это у нас в крови. Мы же потомки иммигрантов, оставивших родные места и приехавших сюда в поисках лучшей доли. Вот что гнало их на запад, заставляло паковать вещи и рыскать по свету в надежде отыскать горшок, набитый золотом. А теперь им некуда податься.

- Уф! Исторический аспект от меня ускользнул.

- Я смотрю на это как на прогулку.

- Жаль, что мои прапрадеды не прихватили с собой из Польши девяноста миллионов долларов.

- Я же вернул их.

- Думаю, что-то у тебя все же осталось.

- Если верить неподтвержденным слухам.

- Значит, по-твоему, нас теперь накроет волна краж, появятся десятки сожженных трупов и люди бросятся в Южную Америку, где томные красавицы сбились с ног в поисках тех, кто приласкал бы их?

- Пока такая линия поведения себя оправдывает.

- Бедные бразильцы! Как они устоят перед наплывом юристов-мошенников!

С очередным требующим подписи документом вошел Сэнди.

- Трассел начинает дергаться, - сказал он Карлу. - На него давят, телефон раскалился от звонков.

- А Пэрриш?

- Места себе не находит, точно проститутка в церкви.

- Нам нужно закончить как можно раньше, пока они не передумали, бросил Патрик, ставя на бумаге свою подпись.

Появившийся в зале судебный пристав известил публику о том, что заседание вот-вот начнется, и попросил всех занять места. Опоздавшие ринулись к немногочисленным пустым скамьям. Служитель закрыл тяжелые створки двойных дверей. Люди стояли даже вдоль стен. Была почти половина шестого.

С присущим ему достоинством в зал ступил судья Трассел, и все поднялись. Он поздоровался с публикой, поблагодарил ее за неравнодушие к вопросам законности и справедливости. Затем было сказано, что судья вместе с окружным прокурором пришли к мнению: проведенное в спешке заседание может только нанести вред делу, поэтому слушание будет идти обычным порядком. Обсуждалась даже возможность отложить его, однако любая задержка способна вызвать сомнения в беспристрастности суда.

Через дверь у барьера присяжных ввели Патрика, который остался стоять рядом с Сэнди напротив судейской скамьи. В сторону зала подсудимый не взглянул. Сидевшему чуть в стороне Пэрришу не терпелось начать. Трассел неторопливо просмотрел папку с бумагами, вчитываясь в каждое слово.

- Мистер Лэниган, - медленно проговорил он звучным голосом (в течение последующего получаса так будут говорить все), - вы подали суду несколько заявлений.

- Да, ваша честь, - ответил за своего клиента Сэнди. - Первое касается снятия обвинения в умышленном убийстве и замены его обвинением в глумлении над трупом.

Слова эхом отдались в притихшем зале. Глумление над трупом?

- Мистер Пэрриш, - повернулся Трассел к прокурору.

Участники процесса согласились, что большую часть заседания говорить будет Пэрриш. На нем лежала задача обратиться к суду, его секретарям, к прессе и собравшимся в зале жителям Билокси.

Убедительно и ярко Пэрриш рассказал о ходе расследования. Убийства действительно не было - имело место нечто менее серьезное. Штат не возражал против замены одного обвинения другим, поскольку рассеялись всякие сомнения в том, что мистер Лэниган кого-то убил. Будто забыв об этикете и процедурных тонкостях, прокурор в лучшей манере Перри Мейсона расхаживал по залу. Он чувствовал себя спасителем человечества.

- У суда имеется также заявление подсудимого с признанием своей вины в глумлении над трупом. Прошу вас, мистер Пэрриш.

Придерживаясь избранной линии, прокурор поведал залу историю бедного Кловиса. Пока прокурор с видимым удовольствием излагал все ставшие ему известными от Сэнди подробности, Патрик чувствовал на себе горящие взоры сограждан. "По крайней мере я никого не убивал!" - хотелось закричать ему.

- Что скажете вы, мистер Лэниган? - спросил его честь.

- Виновен, - твердо, но сдержанно ответил Патрик.

- У штата есть какие-либо предложения? - обратился судья к прокурору.

Пэрриш подошел к своему столу, просмотрел записи и приблизился к судейской скамье.

- Да, ваша честь. Вот письмо миссис Дины Постелл из Меридиена, штат Миссисипи, являющейся в настоящее время единственной внучкой Кловиса Гудмэна. - Он протянул Трасселу копию. - В нем миссис Постелл обращается к суду с просьбой не наказывать мистера Лэнигана за то, что он сжег тело ее деда, умершего четыре с лишним года назад.

Семья не переживет больше никаких страданий, связанных с разбирательством. Совершенно ясно, что миссис Постелл была очень близка со своим родственником, чья смерть стала для нее тяжким ударом.

Патрик бросил взгляд на Сэнди - тот не смотрел в его сторону.

- Вы беседовали с ней? - спросил Трассел.

- Да, около часа назад. Голос ее в телефонной трубке звучал очень грустно, она попросила меня не открывать это печальное дело вновь. Умоляла не вызывать ее в суд для дачи показаний и сказала, что вообще не поддержит попытку выдвинуть против мистера Лэнигана обвинение. - Пэрриш вернулся к столу и вновь покопался в бумагах. Заговорив, он повернулся к судье, но обращался ко всему залу: - Принимая во внимание настроения семьи, штат рекомендует приговорить подсудимого условно к двенадцати месяцам тюремного заключения. Срок может быть сокращен ввиду образцового поведения, выплаты штрафа в пять тысяч долларов и погашения всех судебных издержек.