Сделка леди Ромэйн - Джо Фергюсон

— За мистера Маккиннона? — пропищала Грэндж.

— Ба! Я скорее за дьявола ее выдам, чем за этого изолгавшегося, вшивого шотландца. Все! Ему — отставка. Впредь двери ему не открывать, в дом не пускать!

— Тогда… за кого выходит замуж Ромэйн?

— Как только будут получены все необходимые документы, моя внучка станет миссис Брэдли Монткриф.

Глава 20

Ромэйн поднялась на кровати и поискала глазами Джеймса. Увидев на полу солнечные блики, она нахмурилась. Почему в полдень она находится в постели?

Прикрыв глаза руками, Ромэйн вспомнила утренние неприятности. Джеймса изгнали из дома, а дед был так решительно настроен спасти репутацию семьи, что даже согласился отдать ее за Брэдли.

— Не унывай, дорогая, все не так плохо!

Ромэйн подняла глаза и с удивлением воскликнула:

— Джеймс!

— Тсс! — прошептал он, усаживаясь на постель возле нее.

— Что ты здесь делаешь?! Вдруг тебя увидят?!

Маккиннон улыбнулся:

— Не волнуйся, дорогая. В этом доме многие не хотели бы видеть тебя законной подстилкой Монткрифа.

Услышав грубость, Ромэйн вспыхнула и ответила:

— Если Грэндж не из их числа, она побежит с доносом к дедушке как только обнаружит, что ты здесь.

— Не волнуйся о Грэндж. Подозреваю, что меня она недолюбливает меньше, чем Монткрифа. Дорогая, долго болтать я не могу. Я хочу, чтобы ты оставалась здесь.

— Выбор у меня небольшой. Я здесь почти в заточении.

— Я не шучу, Ромэйн.

Расслышав в его голосе жесткие и строгие нотки, Ромэйн выпрямилась и спросила:

— Предатель?

— Я вернусь, как только смогу. Мы с Камероном должны продолжать слежку за клубом. Фармер подозревает, что информация проходит именно через Брукс-клуб. Если он не ошибается, мы выйдем на след предателя. — Джеймс погладил щеку Ромэйн: — Дорогая, я должен быть уверен, что ты здесь в безопасности.

— Не было ли еще каких-нибудь неприятностей сегодня Джеймс?

— Еще нет. — Он встал. — Оставайся здесь. Поговори с Эллен.

— Думаю, ее еще нет. — Ромэйн хотела было что-то добавить, но остановилась на полуслове. Не надо говорить Джеймсу про Эллен, хватит с него и того, что он подвергает свою жизнь опасности во благо нации.

— Потом поговори с Дорой и Грэндж. И все время будь здесь. Обещай мне это, дорогая.

— Обещаю, — покорилась Ромэйн.

— А я обещаю тебе, что, если ты не пустишь никого в свою постель, я вернусь, чтобы разделить ложе с тобой.

— Но дедушка никогда не позволит тебе войти в этот дом, — прошептала Ромэйн. — Неужели ты снова хочешь пробраться сюда тайком?

— Ромэйн, не ломай голову над моими проблемами. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Поцелуй его был мимолетен и оставил на губах только надежду на следующий. Джеймс исчез. Дверь за ним закрылась, и Ромэйн успела только прошептать:

— Береги себя.

Клэйсон, нервничая, вошел к Ромэйн и объявил:

— Леди Ромэйн, к вам посетитель.

— Дедушка не разрешил мне никого принимать, — ответила женщина, не отрывая глаз от рукоделия. Ей требовалось какое-нибудь занятие, которое бы могло отвлечь ее и дать возможность подумать. Ромэйн беспокоилась за Джеймса.

— Меня — можно, — раздался за спиной Клэйсона самодовольный голос Брэдли.

Прежде чем отложить вышивание, Ромэйн сосчитала до десяти и сделала глубокий вдох.

— Сомневаюсь, чтобы дедушка позволил входить в мою спальню даже вам.

— Можете идти, — отдал Монткриф распоряжение дворецкому, как будто был уже хозяином в доме.

Клэйсон в беспокойстве взглянул на Ромэйн. Он сообщит о визите Грэндж, которая тут же займет свой пост у дверей и все подслушает.

Брэдли сел рядом с Ромэйн и попытался поймать ее руку. Женщина прятала руку под шаль, сжимая в пальчиках иголку.

— Ты можешь не быть такой застенчивой со мной, Ромэйн. В начале следующей недели ты станешь моей женой.

— Брэдли, вы можете испросить разрешение на брак, но ни вы, ни даже дедушка не можете принудить меня выйти за вас замуж.

— Это правда.

Ромэйн сохраняла холодность на лице, хотя в действительности была удивлена тем, что Брэдли признал ее правоту.

— Тогда вам следует согласиться с тем, что здесь вам не место.

— Я соглашаюсь и с этим. — Брэдли встал и попросил: — Давай вместе сходим к Филомене. Ее отец может не дожить до заката, ей не следует оставаться одной.

— Я не хочу показываться где бы то ни было в вашем обществе, мистер Монткриф.

Услышав отрицательный ответ, он весь сжался, но произнес:

— Перестань причитать над своими неурядицами и подумай о бедняжке Филомене.

— С ней Эллен.

— Но твоя кузина почти посторонний человек для Филомены. Филомена имеет право рассчитывать, что в столь тяжкий миг, когда ее отец почти прощается с жизнью, рядом с ней окажется верный и преданный друг.

— Мысленно я с ней, но телом я останусь здесь.

— Почему?

— Дедушка…

— Но надо использовать любую возможность, чтобы помочь другу.

Ромэйн посмотрела в окно. Джеймс предупредил ее, что он вернется не раньше чем стемнеет. Если она выйдет хотя бы на минуточку, чтобы навестить Филомену…

— Нет…

— Ромэйн, будь благоразумна.

— Я благоразумна. Я не нарушу обещаний, данных Джеймсу, потому что он всегда вел себя искренне и прямо по отношению ко мне, — сказала она себе.

— Всего доброго, мистер Монткриф.

Брэдли направился к двери, но обернулся:

— Ромэйн, ты можешь навредить себе, если не смиришься с мыслью, что твоим мужем буду я. Как только мы поженимся, ты будешь в полном моем подчинении. — Монткриф открыл дверь и улыбнулся. — Твой дед заверил меня, что знает священника, который нас обвенчает вне зависимости от твоего согласия. — И Брэдли хлопнул дверью.

Ромэйн облегченно вздохнула. И выглянула в окно. Джеймс, торопись назад. Не знаю, как долго я выдержу без тебя.

Грэндж шныряла по комнате Ромэйн, как ищейка, и при этом не переставала болтать. Поведение гувернантки было невыносимо, но Ромэйн старалась не обращать на это внимания. Принесли ужин для Ромэйн, и Грэндж засуетилась возле стола.

— Я обещала, что буду есть, — сказала девушка, кладя вилку на место, — но не тогда, когда ты следишь за мной. Иди к себе и поешь, Грэндж.

— Моя госпожа, я… — компаньонка поднялась и кивнула. Пройдя несколько шагов к двери, она повернулась и сказала: — Мне так жаль…

— Что я должна выйти замуж за Брэдли Монткрифа? Мне, признаться, тоже.

— Да, но не только.

— Чего же еще? Ты имеешь в виду Джеймса?