Братья Кеннеди. Переступившие порог - Николай Николаевич Яковлев

подрывными акциями взял на себя Джон Ф. Кеннеди, действуя в основном через брата. Как заметил Дж. Ранели: «Президент Кеннеди перенес планирование и контроль над тайными операциями в Белый дом, Макоуну оставалось надзирать за сбором информации и анализом… Это изменение (по сравнению с временами А. Даллеса) явилось также результатом растущего признания того, что тайные операции больше не являются чем-то необыкновенным или исключительным, они обычны во внешней политике США и требуют контроля на самом высшем уровне». А получилось из всего этого то, что в рамках операции «Мангуст» – убийства Ф. Кастро – было рассмотрено «тридцать три различных плана сделать «что– то» в отношении Кастро, включая шпионаж, использование вооруженной силы, сгубить с помощью биологических и химических средств посевы сахарного тростника на Кубе».

Операция «Мангуст» была детищем Дж. Кеннеди, а оперативное планирование в ее рамках крепко держал Р. Кеннеди. Разумеется, с годами и десятилетиями участники диких затей постарались подзабыть о том, что они делали в то время. Очень сведущий автор Т. Пауэрс в хвалебной биографии одного из директоров ЦРУ Р. Хелмса с большей долей иронии отозвался о распропагандированных потугах на Капитолийском холме раскопать истину в середине семидесятых: «Можно ли сомневаться в реакции людей Кеннеди и, вероятно, самого сенатского комитета по разведке, если бы какой-нибудь чиновник ЦРУ рискнул без ссылок на документы заявить – кто, по вашему мнению, отдал приказ об убийстве Кастро, рассыльный? Приказ отдали Джон Ф. Кеннеди и его брат Бобби. Если бы впоследствии об этом заявил Хелмс (на мой взгляд, у него были все основания для этого), он бы оказался мишенью не только для самых ядовитых комментариев, но с этого дня был бы навсегда осужден съедать свой ленч в одиночестве».

Да, следы, запутанные уже «людьми Кеннеди», со временем присыпал песок времени. Но если оказалось в конечном счете невозможным навсегда скрыть душевную склонность братьев Кеннеди к организации политических убийств (то, что они не преуспели в описанном случае, вопрос другой), то никакой слой песка забвения не в состоянии сгладить жесткие контуры их грандиозного замысла – мобилизовав все ресурсы США, раздавить Советский Союз под бременем гонки вооружений, тем самым сорвать наши планы экономического и социального строительства, обнародование которых на рубеже пятидесятых и шестидесятых годов повергло в смятение и панику Вашингтон. Два профессора университета штата Миссури Дж. Кларфилд и У. Вицек, вернувшись в середине восьмидесятых к свершениям администрации Дж. Кеннеди, рассудили: «Кеннеди унаследовал 5 тысяч самолетов, способных нести ядерные бомбы, и приблизительно 1100 ракет, либо уже размещенных, либо находившихся в процессе строительства. Несмотря на то, что президент Эйзенхауэр оставил США достаточно обеспеченными стратегическими вооружениями, администрация Кеннеди – Макнамары более чем удвоила количество ракет «Минитмэн» и увеличило число подводных лодок, несших ракеты «Поларис» с 19 до 41. Основной результат этого – драматическая эскалация гонки ядерных вооружений.

Кажущееся бесцельным наращивание сил объясняют, указывая на важность риторики избирательных кампаний для принятия решений. Согласно этой точке зрения, молодого президента привели к власти его утверждения, что политика Эйзенхауэра поставила под угрозу национальную безопасность. Он особо подчеркивал необходимость ликвидировать ракетное отставание. Он не мог дезавуировать эти заявления сразу после выборов». Профессора пространно и со знанием дела показали, что риторика избирательных кампаний в США не имеет решительно никакого отношения к последующей практической политике, а посему «коль скоро политическая риторика не объясняет решение Кеннеди расширить ракетные силы США, тогда, по-видимому, большую роль сыграли экономические соображения… Белый дом увидел в увеличении расходов на ракеты часть своего замысла увеличить федеральный бюджет и тем самым оживить экономику. Это, однако, никак не доказывает, что Кеннеди, приказав провести это расширение, руководствовался экономическими соображениями. Значительно вероятнее, что играли решающую роль сначала стратегические, а затем политические причины: руководители правительства считали экономическое воздействие программы желанным тонусом, важным и нужным побочным эффектом».

Вот и профессора затрудняются, никак не могут схватить и точно определить цели администрации Дж. Кеннеди. В любом случае никак не сообразят, как «вписать» бешеную гонку вооружений в рациональную политику. Это, разумеется, невозможно. Один из заместителей министра обороны США заметил главному советнику по науке аналогичного министерства в Англии. Цукерману об усилиях администрации Дж. Кеннеди в области ядерных вооружений: «Разве вы не понимаете, что мы собираемся сделать? Сначала нам нужно достаточно «минитмэнов» для уничтожения всех городов России. Потом нам потребны ракеты «Поларис», чтобы взорвать все фундаменты в них на глубину до 10 футов. Затем, когда во всей России воцарится молчание и не останется противовоздушной обороны, нам нужны тучи самолетов, которые сбросят достаточно бомб, которые перевернут всю территорию России на глубину до 40 футов с тем, чтобы предотвратить колонизацию страны марсианами. А на радиацию наплевать».

Американец, разумеется, сардонически объяснил английскому лорду цели строительства, ракетно-ядерных сил при Дж. Кеннеди. Заложенная в них идея – «сверхубийства», причем остаточная радиация погубила бы и США, начисто подрывала самую мысль о войне. Тогда в чем резон безумной гонки вооружений, затеянной Дж. Кеннеди? Принудить нашу страну дать симметричный ответ и в этой области, пустив по ветру планы созидательного строительства. Больше того, разорив нас дотла.

Тем решался и щекотливый вопрос о том, какая система способна на самые высокие темпы экономического роста. При ретроспективном взгляде выглядит все это очень неважно уже по моральным соображениям, но, объясняет американский биограф того президентства Г. Пармет, в том, «что не удалось заставить Кеннеди сделать Гелбрейту, совету экономических советников при президенте и другим либеральным экономистам, с блеском преуспел Хрущев. Советское поведение явилось катализатором громадных военных расходов, ежегодного увеличения их, что в конечном итоге поставило рекорды экономического роста в мирное время». Так Дж. Кеннеди и К° решили проблему экономического соревнования двух систем На свой лад и своими методами они тогда сочли себя в выигрыше.

КЕМ ОН БЫЛ КАК ЧЕЛОВЕК?

Джон Ф. Кеннеди к исходу тысячи дней, отведенных ему судьбой на занятие президентского кресла и трибуны, стал популярен в Америке. Появились сильные признаки почитания и всей семьи «замечательных Кеннеди». Ядовитый английский журналист М. Магеридж в либеральствующем лондонском еженедельнике «Нью стейтсмен» с большой долей иронии сравнил американского президента с британским королем. Он писал о возникновении понятия «кеннедизм», которое, «вероятно, станет еще сильнее. Возникает что-то похожее на народную монархию… Читаешь: вся Америка жаждет услышать, что Джеки снова забеременела. Дни рождения и пикники их детей – материал для первых страниц газет. Люди роятся вокруг президента, сжигаемые желанием прикоснуться к нему так, как об этом писал в своих мемуарах герцог Виндзорский… Видимо, такое руководство и нужно в наши дни. Народ хочет восхищаться тем, что презирает, и