Рюбецаль - Марианна Борисовна Ионова

может уходить, но не хочется ссориться с Пашей, а Паша прибился к небольшому обществу, спорящему о преимуществах Куршевеля над Санкт-Моритцем по части того, где проще достать кокс и где тот качественней. Кириллу надоедает слушать, и он громко спрашивает, где находится Куршевель, местоположение которого заботит его не сильнее, чем вероятность показаться невеждой.

Сторонник Куршевеля (после недолгой паузы, слегка растерянно): Во Франции.

Его оппонент (с улыбкой; он явно вычислил Кирилла как чуждый элемент): В Альпах. Слыхал о таких?

Кирилл: Альпы я знаю даже очень неплохо.

Третий собеседник: Да ладно! И не знаешь при этом, где Куршевель?

Кирилл: Зато знаю, на чем Куршевель.

Противник Куршевеля (уже откровенно растерявшись): В смысле?

Кирилл: На гнейсах, филлитах и сланцах. Западные Альпы сложены в основном метаморфическими породами.

Туман благоговейного безмолвия, невидимый, но немного спирающий дыхание, накрывает присутствующих.

Кирилл: Метаморфизм, от слова «метаморфоза», «превращение», это процесс, при котором осадочные и магматические породы, под воздействием внешних факторов – движения земной коры, высокой температуры, воды, газов – меняют свой химический состав, то есть превращаются во что-то другое. Вообще, в недрах Земли все постоянно меняется, превращается, становится не тем, чем было, одним словом, движется, а поскольку движение – главный признак жизни, я и утверждаю, что недра Земли живут, только в них происходит не органическая жизнь, а… неорганическая.

Кирилл сознает, что уже слишком далеко зашел и заворачивать на полдороге нелепо. Тем более что туман только сгущается, и с этим необходимо считаться.

Кирилл: Между прочим, Западные Альпы – самая молодая область Альп. Они начали формироваться только в кайнозое, то есть всего около шестидесяти с небольшим миллионов лет назад. Фактически они одного поколения с нами, людьми, ведь мы живем в кайнозойскую эру…

Кто-то (как в тумане): Мы живем в эпоху кайнозойскую эру… да, чуваки…

Кто-то другой (Кириллу; с защитным и жалким снобизмом): И откуда ты такой профессор?

Кирилл: Из Горного института.

Девушка: Вы изучаете горы?

Кирилл: Их строение изучал, да. Но вообще-то я специализируюсь по кристаллографии, а в будущем хочу посвятить себя геммологии, науке о самоцветах. К сожалению, в Горном такой дисциплины нет.

Девушка (берется за кулон, висящий у нее на шее): А вы не можете сказать, это настоящий бриллиант?

Кирилл наклоняется к ее груди, потом становится на колени и почти утыкается лицом в кулон – натуральность камня подвергается проверке только с самого близкого расстояния. Все напряжены, особенно девушка, которая вывернула шею, чтобы не видеть Кирилла и своей груди. Впрочем, хуже всех сейчас приходится Паше, он стоит как на гвоздях и готов сейчас же откреститься и от того, что тоже учится в Горном, и того, что привел Кирилла сюда. Наконец Кирилл тихо выдыхает на кулон и чувствует определенную, вызванную его дыханием вибрацию живой органической материи.

Кирилл (поднявшись с колен): Это, конечно, не стекляшка, но, похоже, фианит, то есть диоксид циркония. Видите: грани скруглены. Хотя вообще-то я просто на него подышал и он запотел, что в случае с бриллиантом исключено. Не стоит огорчаться, зазорного здесь ничего нет – и самородное золото порой оказывается не золотом.

«Санкт-Моритц»: То есть?

Кирилл достает из кармана образец пирита, который носит с собой как талисман.

Девушка с кулоном: Золото?

Кирилл: Ага. Дураков. Не принимайте на свой счет, это его официальная кличка – «золото дураков». Пирит, сульфид железа. Он же серный колчедан.

Девушка: Красивый.

Кирилл: Мой любимый минерал.

«Куршавель»: Не все то золото, что блестит.

Кирилл: Он еще не так блестит. Здесь слишком темно, надо выйти на улицу, под фонарь. Держа перед собой минерал, Кирилл торит себе путь к выходу сквозь танцующих. Кажется, его не волнует, что компания почти зачарованно устремилась за ним, к тому же по мере продвижения возрастая в численности. На улице, под тусклыми огнями, пирит едва ли смотрится выигрышнее, но это уже не имеет значения. Рассказывая про так называемый Фалунский феномен, Кирилл поворачивает пирит то одной, то другой гранью к свету, и каждый блик исторгает у зрителей, кроме, наверное, Паши, звуки, подтверждающие произведенный эффект. Сам же Кирилл с беспокойством отмечает, что кусочек минерала как-то отдаляется от него по ходу представления, словно мертвеет или, хуже того, тупеет, уподобившись игрушке, в которой подросший ребенок вдруг видит не друга, а вещь. Нельзя даже сказать, что Кирилл принял решение, он и не заметил, как решил – решил судьбу своего бывшего талисмана. Как только все преломления граней отсверкали, Кирилл ощущает в себе ту же пустоту, что и в куске пирита, и дарит его девушке с кулоном, к ее и общему ликованию.

На следующее утро в институтской аудитории. Первая лекция. Кирилл спит – он вернулся из клуба в четвертом часу утра.

Преподаватель: Тема наша сегодня «Контактово-метасоматические месторождения». Повторю свой традиционный зачин: всех своим учебником я снабдить не могу, поэтому настроили радары на меня и приготовились – да, увы – запи-и-исывать. Итак… В класс контактово-метасоматических объединяются месторождения, тесно связанные с приконтаковыми зонами массивов интрузивных пород… и сформированные по большей части в результате метасоматоза. Метасоматоз представляет собой процесс замещения одного минерального агрегата другим…

Вдруг замолкает и подносит палец к губам. Все мгновенно соображают и начинают тихонько хихикать. Преподаватель почти в полной тишине подымается по проходу амфитеатра. Вот нужная ему скамья со спящим студентом. Он знаком показывает соседу Кирилла подняться и занимает его место. Ближайшие ряды наблюдают с ехидным азартом. Преподаватель трогает Кирилла за плечо, тот не сразу открывает глаза, смотрит сначала перед собой, потом поворачивается.

Преподаватель: Не пугайтесь, дорогой, Анатолий Леонидович не в вашей постели. (Смех в аудитории.) А вы не у себя дома, а в храме знаний.

Кирилл не выглядит ни сбитым с толку, ни пристыженным.

Преподаватель: Есть такая экспериментальная форма обучения – во сне… (Чуть более сдержанный смех в аудитории.)

Кирилл: Она работает.

Преподаватель: Простите?

Кирилл: Я могу повторить то, что вы излагали перед тем, как меня разбудить.

Преподаватель: Ого!

Кирилл: В класс контактово-метасоматических объединяются месторождения, тесно связанные с приконтаковыми зонами массивов интрузивных пород как пространством и сформированные по большей части в результате метасоматоза, который представляет собой процесс замещения одного минерального агрегата другим. Здесь вы прервались.

Преподаватель (нервно вставая и протискиваясь между рядами): Ну, это вам даром не пройдет.

Кирилл: Что именно?

Преподаватель: Прекратите хоть сейчас паясничать!

В кабинете декана, куда Кирилла вызвали после лекций.

Анатолий Леонидович: … Притворялся спящим, чтобы меня перед другими студентами идиотом выставить.

Кирилл: Клянусь, я спал.

Анатолий Леонидович (восторженно): Ну, наглость!