Богоборцы из НКВД - Олег Смыслов

4. В последнее время совершенно изменилось отношение уполномоченных на местах к духовенству, включая и архиереев. Некоторые уполномоченные прямо заявляют, что теперь не то, что было до сего времени: теперь архиерей может только служить, а управляет уполномоченный, причём уполномоченный нередко парализует действия архиерея, не регистрируя по своему усмотрению назначаемых или перемещаемых священнослужителей. Таких священников уполномоченный без сношения с епископом снимает с регистрации и вообще многие из них действуют административно, не считаясь с законной церковной властью. А некоторые прямо заявляют, что положение церкви вообще бесперспективно… Это не может не волновать и не вызывать ненужных предположений и заключений.

5. Беспрецедентной является история с приёмом в этом году в духовные семинарии и академии. На местах были чинимы всякие препятствия, вплоть до вызова лиц, выразивших намерение поступить в семинарию, вплоть до отобрания у них паспортов: были случаи требования увольнения лиц, перешедших из семинарии в академию, без объяснения причин…

6. Намечается стремление сокращать штаты священников в церквах, даже Москва, где по нашему заключению требуется такой, а не меньший состав священнослужителей.

7. За последнее время наблюдается неожиданное закрытие храмов, вопреки желанию верующих и невзирая на то, что ближайший храм находится в расстоянии десятков, а то и в сотнях километров.

8. Беспокоит нас тенденция сокращения епархий, хотя нами признаётся более полезным сохранить существующее их количество и иметь архиереев в каждой из них, как было до сего времени.

9. Неимоверно увеличены взносы налога по новой оценке церковных строений, например в Молдавии на остающиеся в ней три мужских монастыря приходится налогов год арендной платы — одному (Гербовецкому монастырю) около 420 тыс. руб., а другому (Кицканскому) 36 тыс. руб. Такие меры должны вызвать неизбежное закрытие этих монастырей. Теперь уже местное Управление коммунального хозяйства административным порядком снимает все средства этих монастырей и требует продажи имущества.

10. Больным вопросом является до сего времени свечной вопрос. Раньше общий налог составлял один миллион с небольшим, а после повышения продажной цены с 1 октября 1958 г. с 15 руб. за килограмм до 200 руб. — уплачено налогов 71 154 038 руб. При сём — памятка Московской епархиальной свечной мастерской. Из-за этой реформы значительно понизились доходы церквей.

11. Из-за крайнего повышения налогов с духовенства многие священнослужители принуждены уходить с мест, обнажая приходы…»

Тем не менее из 13 008 приходов на 1 января 1961 г. остался 11 571, то есть 1437 храмов были закрыты, многие разрушены или взорваны.

Это была их предпоследняя встреча. Карпов пришёл как всегда неожиданно, но прежде чем войти в палату, поинтересовался у медсестры, кивнув головой на дверь:

— Как он себя чувствует?

— Плохо, — грустно ответила она. — По ночам странно хрипит, а мне всё время кажется, что где-то что-то хрустнуло. Вроде как дерево…

Тучков лежал жёлтый, как осенний лист, коротко стриженный и чрезвычайно худой.

Было заметно, что кривая движения его жизни резко пошла вниз. О своём диагнозе он, конечно же, знал. Но какое-то время не считал себя неизлечимо больным. Надеялся на чудо исцеления. Но чудо не произошло и не могло произойти. Хотя он всегда охотно принимал любую сказанную ему врачами ложь. Чем и жил всё это время. Однако чудо отступало безвозвратно на глазах видевших и знавших его людей.

Карпову самому было жутковато наблюдать на не так давно ещё здорового человека, а теперь обречённого печатью смерти. Словно какая-то неведомая, но безжалостная сила в считанные дни съедала его по частям.

— Как там у тебя на работе, — после долгой паузы тихо спросил Тучков.

— Да ничего. Всё по-старому. Воюем и боремся. Но честно скажу, устал я от этой борьбы. Нахожусь словно между двух огней. Там ЦК, а там Они.

— Выходит, Георгий Григорьевич, мы проиграли по всем статьям? — Тучков вопросительно посмотрел на Карпова.

— Да нет, я так не думаю.

— А я думаю, что проиграли. Вот ты посмотри, как всё обернулось. Война доказала наше поражение. Получается, что и нашей партии стало невозможно без церкви. Одним словом, новая политика. Но, а как же идеалы, как же революция, как мы?

— Неправильно ты понимаешь политику партии, Евгений Александрович. Неправильно, — сказал Карпов и на всякий случай оглянулся. — Мы их всё равно победили. Победили, правда, не так, как себе представляли эту победу тогда. Но победили. Это факт исторический. Потому что поставили на колени, а потом посадили на крючок. Ведь сначала мы их сажали и стреляли, уговаривали и предлагали выбор. Так мы их разделили, разбили по частям. И те, кто послабее оказался, приняли наши условия. А куда им было деваться. И только затем товарищ Сталин разрешил им сотрудничать с нами. Он дал им всё то, от чего не отказываются. И они не отказались.

— Но тогда почему у тебя появились проблемы?

— Потому что ушёл наш вождь и хозяин. А другой и сам ещё не поймёт, что ему делать. И делает глупости. Да, церковь немного забылась, что естественно. Но ведь я им периодически напоминаю. Не зря же меня поставили на этот важный для партии пост.

— Это, конечно, да. Но всё равно мне кажется, что мы делали что-то неправильно. Мы же их не вырезали под корень, а значит, они нужны?

— Тебе сейчас о другом думать надо, Евгений Александрович, о выздоровлении, — Карпов снова оглянулся. — А если начистоту, то я тебе скажу следующее. У меня все уполномоченные составляют ежеквартальные и ежегодные отчёты. Пишут «пасхальные» и «рождественские» докладные и разные справки. Всё это накапливается и анализируется. То есть мы по-прежнему контролируем ситуацию. Мы ведём картотеку на всех зарегистрированных в приходах лиц. При этом духовенство в известность не ставится.

И вот ещё что. Сейчас, например, меня заинтересовал наместник Псково-Печерсного монастыря архимандрит Извеков. Сергей Александрович. Десятого года рождения.

По моим данным, его мобилизовали в 1941 году. В армии он служил на должностях помощника по тылу начальника штаба стрелкового полка, затем заместителем командира стрелковой роты. Служил, служил, а потом вдруг в июне 43-го пропадает без вести.

А появляется в Москве. Надо разбираться по этому сигналу. Что-то здесь нечисто.

Карпов не заметил, как обессиленный Тучков заснул. Он тихо встал и вышел в коридор.

15 апреля 1957 года в палату к Тучкову по его просьбе пришёл патриарх Алексий I. Жена Евгения Александровича несколько часов ожидала свою очередь в приёмном покое, чтобы проститься с мужем.

Говорят, «безбожница» сильно волновалась при этом и недоумевала, о чём можно так долго говорить. Она боялась не успеть застать мужа живым. Но это была, возможно, предсмертная исповедь, так и оставшаяся тайной для всех… Евгения Александровича похоронили на Ваганьковском кладбище всё в том же апреле 1957-го.

А через три года «в феврале 1960 г., в Кремлёвском театре состоялась очередная Конференция советской общественности за разоружение. В ней участвовали от Русской Православной Церкви патриарх Алексий I, митрополит Крутицкий и Коломенский Николай и протопресвитер Николай Колчицкий. 16 февраля на утреннем заседании выступил Святейший Патриарх Алексий I и напомнил о многовековом служении Православной Церкви благу России:

«Моими устами, — сказал Святейший Патриарх, — говорит с вами Русская Православная Церковь, объединяющая миллионы православных христиан — граждан нашего государства. Примите её приветствие и благожелания. Как свидетельствует история, это есть та самая Церковь, которая на заре русской государственности содействовала устроению гражданского порядка на Руси, укрепляла христианским назиданием правовые основы семьи, утверждала гражданскую правоспособность женщины, осуждала ростовщичество и рабовладение, воспитывала в людях чувство ответственности и долга и своим законодательством нередко восполняла пробелы государственного закона. Это та самая Церковь, которая создала замечательные памятники, обогатившие русскую культуру и доныне являющиеся национальной гордостью нашего народа. Это та самая Церковь, которая в период удельного раздробления Русской земли помогала объединению Руси в одно целое, отстаивая значение Москвы как единственного церковного и гражданского средоточия Русской земли. Это та самая Церковь, которая в тяжкие времена татарского ига умиротворяла ордынских ханов, ограждая русский народ от новых набегов и разорений. Это она, наша Церковь, укрепляла тогда дух народа верой в грядущее избавление, поддерживая в нём чувство национального достоинства и нравственной бодрости. Это она служила опорой Русскому государству в борьбе против иноземных захватчиков в годы Смутного времени и в Отечественную войну 1812 г. И она же оставалась вместе с народом во время последней мировой войны, всеми мерами способствуя нашей победе и достижению мира. Словом, это та самая Русская Православная Церковь, которая на протяжении веков служила прежде всего нравственному становлению нашего народа, а в прошлом — и его государственному устройству. После Второй мировой войны та же самая Церковь наша, вместе с единоверными Церквами-Сёстрами других стран, обратилась в 1948 г. к христианам всего мира с призывом «стать бронёй против всяких покушений и действий, направленных к нарушению мира». И она же, в лице своего представителя митрополита Николая, начиная с 1949 г., принимала активное участие во всех национальных и всемирных конгрессах сторонников мира».