Триллер - Ли Чайлд

— По-твоему, я вру?

— По-моему, лучше держать рот на замке.

— Я сотрудник Федерального бюро.

— Нет. Ты говорила, что оставила дома жетон и пистолет. Так что сегодня ты самый обычный человек, который едет по своим делам.

Кэтлин кинула в рот несколько разноцветных конфеток, и Мэгги не удержалась от воспоминаний: в свое время мать точно так же глотала в большом количестве пилюли от нервов и частенько запивала их водкой или скотчем. Господи, как у нее вообще что-то лезет в рот после случившегося? Да и пообедали они меньше часа назад. Однако Мэгги понимала: нужно радоваться, что у матери сменились пристрастия.

— Последний раз я попадала в аварию во время учебы в колледже, — обмолвилась Мэгги, роясь в бумажнике в поисках водительского удостоверения и страховки.

— Не знаю, что ты собираешься делать, но только не вызывай копов, — снова прошептала мать, заговорщически нагнувшись к самому ее уху.

Мать и дочь никогда не были близки и обычно находились по разные стороны баррикад, но вот в их машину врезался какой-то псих, и они моментально стали подругами. Хорошо, может, и не подругами. Наверное, более подходит слово «соучастники».

— Но ведь он столкнул нас на обочину, — возразила Мэгги, хотя мать и так была на ее стороне.

— Не имеет значения! Если ты вызовешь копов, будет только хуже.

Мэгги взглянула на мать, которая продолжала закидывать в рот конфеты — будто принимала лекарство от изжоги. Люди часто удивлялись, насколько мать и дочь похожи друг на друга: рыжеватые волосы, светлая кожа и темно-карие глаза. Несмотря на это, когда они бывали вместе, Мэгги обычно чувствовала себя совершенно чужой этой женщине, которая никак не могла уяснить, что ее дочь не выносит даже вида яблочного пирога.

— Я и есть коп, — отчеканила Мэгги, расстроенная тем, что матери нужно об этом напоминать.

— Нет, дорогуша. ФБР и полиция — разные вещи. О боже! Это он. Тот козел из ресторана.

Мужчина выбрался из грузовичка и осматривал его в поисках возможных повреждений.

— Поезжай, — прошипела Кэтлин и пихнула дочь в бок, жестами показывая, что надо завести машину.

— Скрыться с места происшествия?

— Это ведь он виноват. Он не будет заявлять на тебя копам.

— Уже поздно, — заметила Мэгги.

В боковом зеркале она увидела мигалку патрульной машины, которая показалась из-за поворота и теперь парковалась на обочине. Мать проследила за взглядом дочери и всем телом развернулась на сиденье.

— Бляха-муха!

— Мама!

Несмотря на многочисленные недостатки, ругалась Кэтлин редко.

— Хреновая вышла поездочка.

Мэгги ошарашенно уставилась на мать, изумленная тем, что не только она, но и Кэтлин считает поездку неудачной.

— Пообещай мне, что не будешь строить из себя героиню, — попросила мать, хватая дочь за руку. — Скрой от них, что ты федеральный агент.

— На самом деле сказать будет проще, — ответила Мэгги. — Мы так или иначе родственные структуры.

На слова дочери Кэтлин отреагировала истерическим смехом.

— Ох, дорогуша, если ты всерьез думаешь, что дорожный полицейский оценит помощь со стороны федерального агента, особенно если этот агент женщина…

Господи, как Мэгги не хотелось уже во второй раз за день соглашаться с матерью, но… Та была права. В сельской местности Мэгги сталкивалась с подобным отношением постоянно. Полицейские в маленьких городках обычно занимают позицию «ничего не знаю, моя хата с краю» и всячески противятся расследованию. Порой так же ведут себя и дорожные полицейские.

Она открыла дверцу, однако мать не выпустила ее руку, лишь многозначительно произнесла:

— Обещай мне.

Тон матери напомнил Мэгги о тех далеких временах детства, когда мать настойчиво требовала с нее обещания не разглашать ее многочисленные неблаговидные поступки.

— Не беспокойся, — заверила ее Мэгги и выдернула руку.

— Вай-вай, какой бардак, — посетовал полицейский, приближаясь к «тойоте».

Большие пальцы рук он засунул за пряжку ремня. Миновав автомобиль, он поравнялся с оторванным бампером и остановился. Перевел взгляд с одной машины на другую, затем обратно и удручающе покачал головой. В его зеркальных солнцезащитных очках прекрасно отражалась вся картина происшедшего.

Полицейский был молод — Мэгги могла судить об этом, даже не видя скрытых за очками глаз. Не очень высокий — хотя она и прежде не думала, что в полиции штата Виргиния служат сплошь высокие парни, — но хорошо сложен и явно стремился обратить на это внимание. Руки на ремне он держал явно не для того, чтобы в случае необходимости быстро выхватить оружие, а скорее чтобы подчеркнуть плоский живот — вероятно, под аккуратно заправленной в брюки форменной рубашкой скрывались рельефные мышцы.

— Дайте-ка я отгадаю, — обратился он к Мэгги, хотя сам наблюдал за тем, как «настоящий козел» топчется возле пикапа. — Вы потеряли контроль над машиной. Наверное, губки подкрашивали, а?

— Простите?

Мэгги не сомневалась, что ослышалась.

— А может, болтали по мобильнику? — Он усмехнулся. — Знаю я вас, дамочек. Обожаете вести машину и одновременно трепаться по телефону.

— Здесь нет моей вины.

Она уже повернулась достать из бардачка жетон и тут увидела, как мать подмигивает ей обоими глазами. Мэгги прекрасно поняла значение этой пантомимы: «Вот что получается, когда в дело вмешиваются копы».

— Ну разумеется, это не ваша вина, — даже не потрудившись скрыть сарказм, протянул полицейский.

— Это он нарушил правила, — заявила Мэгги и в ту же секунду поняла, насколько неубедительно прозвучали ее слова.

Этот сопляк в форме уже добился своего — заставил ее занять оборонительную позицию.

— Скажите, сэр, вы нарушали правила? — спросил полицейский у владельца пикапа.

Виновник аварии наконец присоединился к ним и теперь стоял возле оторванного бампера «тойоты» и глазел на него с таким видом, будто понятия не имеет, откуда тот взялся.

— О, ради бога, — простонала Мэгги, но удержалась и не стала развивать мысль.

Ей безумно хотелось двинуть по физиономии этому нахальному сукину сыну. Черт, она уже не помнила, когда в последний раз испытывала такое желание в отношении незнакомого человека.

— Я просто пытался ее обогнать, а она врезалась прямо в меня.

— Это ложь! — крикнула мать Мэгги, которая уже выбралась из машины.

Оба мужчины удивленно на нее уставились, словно не сразу сообразили, что в их компании прибыло.

— Ага, — удовлетворенно изрек полицейский, — у нас есть свидетель.

— Там, в пикапе, моя мама, — сообщил мужчина из ресторана и ткнул большим пальцем за спину.

Все повернули головы в ту сторону: из приоткрытой пассажирской дверцы была высунута худая бледная нога. На большее у старушки не хватило сил. Ее палка висела на ручке с внутренней стороны. Нога, обутая в нечто, больше всего смахивающее на тряпочный больничный тапок, торчала дюймах в восьми над порожком пикапа.

— Что ж, пожалуй, стоит тут все осмотреть. Надо выяснить, что произошло. Посмотрим, чья история окажется более точной.

Полицейский снова неприятно ухмыльнулся.

Мэгги задалась вопросом: где это стервец получал образование? Ни в одной известной ей академии не могли научить такой самодовольной, высокомерной ухмылке. Наверное, он от кого-то услышал, что подобное поведение дает преимущество и обезоруживает возможных оппонентов. Оно и верно — тяжело спорить с человеком, который уже принял для себя решение и намерен унижать вас, коль вы с ним не согласны. Такое поведение более подобает умудренным опытом служителям закона, людям, которые могут позволить себе самоуверенность, поскольку, сами того не желая, прекрасно изучили человеческую природу; людям, которые круты не только перед трепещущими жертвами, но и в серьезной переделке. Этот же чванливый юнец, по убеждению Мэгги, вел себя недостойно.

Подойдя ближе и прочитав имя на полицейском жетоне, она выработала для себя линию поведения. Три полоски на погоне означали, что парень не дослужился даже до первого сержанта.[87]

— Тормозной след даст довольно четкую информацию, сержант Блейк, — заметила Мэгги.

Полицейский одарил ее колким взглядом, но уже без ухмылки. В этом, в частности, и заключалась ее тактика. Очень важно, во-первых, знать имя, во-вторых, обращаться по званию. Большинство простых людей не разбираются в знаках отличия, им все едино: что сержант, что офицер, что простой патрульный.

— Конечно, конечно. Вполне возможно, — кивнул полицейский. — Но сначала я бы хотел взглянуть на ваши права. Вас обоих.

Он протянул руку.

Видя, как сержант Блейк изо всех сил пытается вновь овладеть ситуацией и вернуть себе преимущество, Мэгги еле сдержала улыбку. Что ж, пускай. Права у нее уже давно были наготове, и она отдала их полицейскому. Водитель пикапа сунул руку в карман рубашки, затем повернулся и похлопал себя по задним карманам брюк. В этот самый момент из его машины раздался странный звук, что-то среднее между сдавленным криком и завыванием: «Гарольд? Гарольд?»