Алый осколок (СИ) - Дичковский Андрей

— Я уверена, — прорычала она, — что время хороших идей закончилось ровно в тот момент, когда этот козел ушел с нашим осколком. Конечно, это охеренно плохая затея! Однако что-то мне подсказывает, что если мы не рискнем пойти внутрь, то осколка — как и возможной награды за него — нам больше не видать. Еще будут идиотские вопросы, или же мы все-таки попытаемся догнать Теолрина и его новую команду друзей?

Клэйв поравнялся с ней и приподнял меч.

— Ладно, — проворчал он, пусть и с некоторой неуверенностью, — давай попробуем сунуть голову в эту демоническую пасть. Хотя мой инстинкт самосохранения говорит, что я очень сильно пожалею об этом решении.

* * *

В какой-то момент лестница показалась ему бесконечной.

Они поднимались, постоянно поворачиваясь против часовой стрелки и оставляя за спиной пролет за пролетом — а лестница, вымощенная зеленым стеклокамнем, все так же продолжала возноситься вверх, теряясь во тьме, перемежаемой островками одинокого света от редких настенных светильников. В стенах не было ни единого окна, так что Теолрин даже не мог посмотреть, насколько высоко они забрались. Впрочем, даже если бы окна и были, вряд ли бы он нашел в себе силы на то, чтобы отойти в сторону и посмотреть в них — настолько тяжело ему давался подъем. Голова кружилась, дыхание сбилось, в обоих боках покалывало невидимыми иглами, а левая ступня как будто снова прошлась по рифам Щетины, вымощенными кусками стеклянных осколков. В другой ситуации Теолрин бы уже несколько раз остановился, чтобы хоть немного привести организм в чувство — но сейчас позволить себе подобной роскоши он не мог. Отстать от отряда, на его взгляд, было равносильно самоубийству.

На очередном повороте монотонную мелодию их шагов нарушил какой-то шум сверху. Факел мгновенно остановился и поднял левую руку, призывая всех последовать его примеру. Теолрин прижался правым боком к ближайшей стене и вздернул голову, силясь разглядеть что-то в этом полумраке. Откуда-то сверху послышался короткий приказ, раздались щелчки, а затем на отряд полетели шары… наподобие тех, что они бросали в угловую башню. Десяток шаров приближался к ним со стремительностью молнии, но Факел успел отреагировать. Только что он еще стоял, вглядываясь, как и все остальные, в лестничные пролеты наверху, и вот уже взлетел в воздух, вскидывая руки навстречу приближающимся снарядам. Что-то изменилось в траектории движения вражеских снарядов, и вместо сближения с членами отряда те понеслись вертикально вниз, минуя, один за другим, лестничные пролеты.

Спустя пять ударов сердца внизу прогремел взрыв. Стеклокамень задрожал под подошвами ботинок Теолрина, а отблески пламени вскинулись вверх подобно искрам от брошенного в топку прозрачного стекла. На мгновение Теолрин даже заволновался, не упадет ли сейчас вниз вся лестница. Однако, очевидно, тот, кто возводил эту башню, знал толк в том, как делать по-настоящему крепкие конструкции. Успокоившись на этот счет, Теолрин перевел взгляд с нижних уровней башни обратно на Факела… однако того уже не было на месте. Теолрин поднял взгляд еще выше, но успел разглядеть разве что росчерк, оставленный его колыхнувшимся плащом. Буквально в следующий миг лестничные пролеты наполнились криками. Еще через пару секунд, в точности повторяя судьбу своих снарядов, вниз начали падать защитники лестницы. Один из них вопил вплоть до столкновения с полом.

Когда все закончилось, силуэт Факела прорисовался где-то четырьмя пролетами выше, а тишину взбудоражил его спокойный и одновременно требовательный голос:

— Вперед.

Теолрин выдохнул и, отлепившись от стены, последовал за остальными. Его не могло не радовать, что сил Факела хватало, чтобы они беспрепятственно проложили себе путь в самое сердце твердыни Ковена. Неужели Факел и впрямь Летающий? Теолрин решил, что просто обязан будет узнать это, когда все закончится. В конце концов, он пришел сюда именно за ответами.

И он их добьется.

Подъем продолжался. Организм Теолрина отчаянно протестовал против столь жестокого обращения с собой; пересохшее горло требовало воды, а нога и бока — передышки. И все же он заставлял себя бежать, пусть и в хвосте отряда. Бежать, сосредоточившись только на ступеньках. Теолрин уже знал: их было по двенадцать штук в каждой из четырех лестниц, что вместе с четырьмя горизонтальными площадками образовывали этаж. Первая, вторая, третья… Вдох. Четвертая. Пятая. Шестая. Выдох… И опять…

Он почти смирился с тем, что вот-вот просто обессиленно повалится на ближайшую площадку, когда люди, бежавшие перед ним, начали останавливаться. Замедлив бег, Теолрин поднял голову и прищурился. Лестница подошла к концу, выведя их на просторную площадку, ведущую к громадным двустворчатым дверям, обитым, если ему не изменяет взгляд, даже не стеклом, но листовым железом. Поверх листового железа были выгравированы не то рисунки, не то какие-то рунические символы: света одинокой лампы в нише стены едва хватало, чтобы видеть грань между стеной и дверными панелями, не говоря уже о дверных рисунках.

— За этими дверями, — Теолрин вздрогнул, когда Факел, обернувшись к ним, заговорил, — находится святая святых Ковена… Их главный алтарь — и одновременно сокровищница. Это то самое место, где хранятся артефакты, что уже много веков позволяют Летающим устанавливать в королевствах Таола свои порядки. — Желтые отсветы от лампы скользили по маске, что закрывала его лицо. — Пришло время исправить это недоразумение! — В голосе Факела прорезались воодушевляющие нотки, похожие на те, что Теолрин недавно слышал от проповедника на площади.

Копье и другие члены отряда в едином порыве вскинули оружие и принялись выкрикивать одобрительные возгласы. Теолрин решил промолчать — слишком уж много сил, физических и моральных, у него отнял подъем.

Когда гул ушел эхом вниз по лестнице, Факел подошел к дверям и осторожно дернул за одно из железных колец посредине створки. Дверь не поддалась. Он кивнул, словно этого и ожидал, после чего отошел к остальным и махнул рукой в сторону Копья. Тот что-то прошептал воинам поблизости.

— Отойдите подальше, — громко скомандовал Копье, пока те что-то доставали из прицепленных к портупеям сумкам.

Теолрин не стал искушать судьбу и отошел поближе к лестнице. Когда люди Копья достали наружу стеклянные шары, он уже догадывался, что сейчас произойдет…

Вспышка резанула по глазам, а от грохота ему едва не заложило уши. Немного подождав, Теолрин распахнул веки и проморгался. От дверей, защищавших сокровищницу Ковена от незванных гостей, осталось одно воспоминание и перекошенная дверная панель; куски дверей унесло внутрь открывшегося зала.

Факел повелительно взмахнул рукой и первым перешагнул через порог. Остальные последовали за ним двумя осторожными цепочками. Теолрин сделал глубокий вдох и зашагал следом за остальными.

Вот оно. То самое место, ради которого все затевалось…

Его сердце неистово стучало в каком-то тревожном и одновременно вожделенном предвкушении.

Зал оказался большим — гораздо больше, чем Теолрин предполагал. Первое, что бросилось ему в глаза, это ряды голубых огоньков, что опоясывали зал по стенам подобно галереям в танцевальном зале герцогского дворца; из-за них округлый зал как будто наполнялся местами голубоватым туманом. Второе, что заставляло Теолрина чувствовать себя неуютно и поднимать взгляд — это многочисленные объемные колонны, разбросанные по залу и возвышающиеся к теряющемуся во мраке сводчатому потолку. Дорога, ведущая вдоль колонн, терялась в темноте дальнего конца зала. Теолрин даже почувствовал что-то вроде трепетного благоговения, когда перешагнул то место, где еще минуту назад стояли двери — настолько величественно, настолько возвышенным казалось все это место. Даже воздух здесь как будто был другой… Впрочем, возможно, все это было лишь плодами его не в меру разыгравшегося воображения.

Отряд двинулся вперед, огибая разбросанные силой взрыва останки дверей. Теолрин видел, как возглавляющий их Факел все ускоряет и ускоряет шаг. Должно быть, ему уже не терпелось как можно скорее получить то, за чем они сюда явились. Остальные воины, чуть рассредоточившись вдоль главного коридора, тоже зашагали быстрее; их ботинки клацали по стеклянным плитам, высекая из них мелодию. Клинк-клац.