Антология российской фантастики - Стрела Аримана

Отряд Сида въехал в город, в славный Гаах. В широко распахнутые ворота Но дома, в сухости и тепле, они долго не могли уснуть.

– Сид, нужны ночные дежурства, - посоветовал Грез.

– Пожалуй, да - слишком много любознательных бродит вокруг.

А во дворце…

“Государь, лицо, именующее себя Сидом, и его сообщники весь день провели в замке тайного еретика и чернокнижника барона Марга. О чем говорили - неизвестно, ибо рвы вокруг замка глубоки, а вассалы барона молчаливы и неподкупны. Отмечаю, что, возвратясь, упомянутый Сид стал осторожнее. Ночью не все спят, двери запирают на засов. Теперь и через верхний тайный люк к ним не пролезть незамеченным. Все важное они говорят на каком-то дьявольском наречии, никому в твоей стране не ведомом, кроме разве что Греза. А его докладам лучше не доверять…”

Подписи опять не было, и хотя на этот раз лоскут был исписан не братом Мисом, а его коллегой рангом пониже, стиль и манера письма были разительно схожи.

Император внимательно прочитал, потом бросил лоскут и брезгливо вытер руки о кожаные, в обтяжку, штаны. Задумался. Постоял минут пять в нерешительности и хлопнул в ладоши.

– Зови эту компанию, - не дав себе труда объяснить, какую именно, бросил он быстро вошедшему слуге Тот, молча поклонившись, так же быстро удалился, уже на ходу осмысливая, какая именно компания понадобилась его августейшему повелителю Переспрашивать и ошибаться было опасно

Вскоре, сопровождаемые тем же черным офицером, Сид и его спутники прибыли во дворец. На этот раз император принял их в кресле, повернутом спинкой к стрельчатому окну - чтоб свет бил в лица гостей. Он милостиво кивнул на приветствие вошедших и, обратясь к Сиду, спросил:

– Что надумали?

– Ни в какие распри мы ввязываться не будем, - ответил тот, - а объяснить, где - белое, а где - черное, готовы всегда.

– Понятно, - усмехнулся император, - но подобное знание необходимо зрячим, а их в мире не слишком много. Да и какой цвет лучше - вопрос не простой. Мне нужно спихнуть мерзкого старикашку. Для этого мало копий - нужно слово, клеймящее блуд и стяжательство, процветающие под сенью разложившейся церкви, отравляющей самый воздух, которым мы дышим, разоряющей народ неправедной десятиной. И это разящее слово произнесешь ты! - он ткнул пальцем в сторону Сида и перевел дух.

– Я говорю только то, что считаю верным и справедливым.

Император вздрогнул, упер бороду в грудь и из-под кустистых бровей вонзил взгляд в Сида:

– Ты что, не разделяешь моего мнения, что церковь пропитана блудом и стяжательством? Что твой, именно твой, храм нужно очистить от скверны?

– А я вообще не вижу нужды в храме. И не мой он - этого дерьма после меня нанесли.

– А народ? Людям нужна вера, дабы не пали нравы.

“Ишь ты, какой нравственный”, - зло подумал Сид. А вслух устало заметил:

– Грош цена той нравственности, что держится на страхе.

– И все-таки нам по пути, - погасив гаев, поднялся император, - но не зарывайся, меч плохо разбирается в ценности разных голов.

– И огненная стрела тоже, - отпарировал Сид. И его соратники придвинулись друг к другу, смыкая маленький отряд.

– Я пошутил, - заметил движение император, - но преграды на своем пути не потерплю. Так что - думайте.

Аудиенция закончилась.

18

– Хитер, собака, - с досадой бросил Сид, едва они вошли в дом и задвинули засовы.

– И бесцеремонен, - задумчиво застучал пальцем по столу присевший на лавку Зер, - его цель - выжать из нас все, что можно, а потом - любым способом направить в небесную канцелярию. Так-то, коллеги.

– Что предлагаешь?

– Кабы знать, где падать…

– А все-таки? - поторопил академика Сид.

– Не подставлять спину - самая разлюбезная мишень, слепая и широкая.

– Желательно поконкретнее.

– Переселиться в замок Марга, - подал голос Геф, - он нас приглашал.

– Теперь император не выпустит, - негромко заметила Мер.

– Он же сказал, что мы - не пленники!

– Но гости, его гости, Геф. И он постарается не выпустить.

– И все-таки завтра попробуем, после выступления императора на площади, он с народом пожелал говорить, - закончил словопрения Сид. А Без перед сном внимательно осмотрел смущавшую его обшивку потолка, для чего ему пришлось взгромоздиться на стол.

– Точно, есть лючок, - наконец удовлетворенно констатировал он. Но сенсации это не произвело.

Было серое утро, когда за ними пришел молчаливый офицер в черном. И вышли они на площадь к дощатому помосту, сколоченному за ночь. Помост, покрытый темно-красным сукном, был схож с эшафотом. Вместо палача на возвышение поднялся император. Оцепление отодвинуло плотную толпу на длину копья. А сквозь толчею, внимательно разглядывая людей, протискивались какие-то личности в одежде простолюдинов и с повадками вышибал.

Протиснувшись поближе к помосту, Сид обратил внимание, что император опирается отнюдь не на кафедру, а на изогнутую рукоятку большого топора, всаженного в плаху.

“Символично, хотя и странновато для выступления перед народом”, - подумал Ис. Император тем временем поднял правую руку ладонью вперед, словно сдерживая возникший шум, выждал и начал говорить. Сначала - не очень громко, словно знал, что в наступившей тишине все слова будут услышаны. Он опустил руку на топор.

– Люди северной страны! Вашими руками воздвигнуты города и крепости, вашим трудом взрастают хлеба. Вы - соль земли. И я сделаю так, что слава нашей империи будет греметь тысячу лет. Чтоб другие народы со страхом и благоговением взирали на вас. Я сделаю вас господами, - повысил голос император, - и не только мои верные бароны, но и вы будете повелевать другими народами, погрязшими в распутстве и дикости. Вам предуказано небом оздоровить этот мир. Начнем - с очищения от внутренней скверны.

– Куда гнет, - ухватил Зер руку Сида, - это же демагогия чистейшей воды!

– Грязнейшей, - высвободил руку Сид, - слушай дальше.

– Мы избавимся от инородцев, пустивших корни в нашей земле. И имущество их станет вашим, а половину его возьмет казна.

– Кое-что знакомое, - не отводя глаз от коренастой фигуры на помосте, пробормотал Зер.

– А потом мы пойдем за пределы нашей земли, которая холодна и малоплодородна, и хлынем на цветущие равнины Юга. Мы заставим работать тамошних ленивых обезьян! - тут император почти закричал.

И толпа, дотоле затаившая дыхание, тоже восторженно завопила. Император снова поднял руку. Выждал.

– И в знак любви моей к вам первым министром отныне будет человек из народа!

Тем временем обряженный в сермягу человек из народа неловко поднялся на помост. Теперь уж Сид схватил руку Зера и впился глазами в нового первого министра - прямо на них мигали подслеповатые глазки брата Миса!