Как две капли воды - Даниэла Стил

Оливия снова обняла сестру.

– Поклянись, что вернешься живой и здоровой.

– Клянусь! – торжественно объявила Виктория, и тут раздался свисток: провожающих просили покинуть судно.

– Я не могу отпустить тебя! – отчаянно вскрикнула Оливия, цепляясь за сестру.

– Сможешь, – спокойно возразила Виктория, – отпустила же ты меня в свадебное путешествие.

Оливия кивнула, и Виктория проводила ее к сходням. Как же все-таки она смешно выглядит в своей дурацкой шляпке!

Оливия невольно улыбнулась.

– Я люблю тебя, дурочка ты этакая, и не знаю, почему позволила тебе эту выходку!

– Потому что понимаешь: иного выхода нет.

И это верно. Откажись Оливия заменить сестру, она все равно уехала бы. Они обнялись в последний раз, и Оливия сквозь вуаль увидела блестящие капли, катившиеся по щекам Виктории. Она сама тоже плакала.

– Я люблю тебя, – в который раз повторила Оливия, и Виктория с силой стиснула руки.

– Я тоже, и… О Господи, Олли, спасибо за то, что вернула мне жизнь.

Оливия поцеловала сестру.

– Храни тебя Бог, – прошептала она и медленно зашагала по сходням.

Глава 20

Остаток дня Оливия провела как во сне, не находя себе места. Она бесцельно бродила из комнаты в комнату, думая о сестре. «Лузитания» уже вышла в море, и хотя Оливия сильно нервничала, все же хотела, чтобы Джеффри и Чарлз поскорее пришли. Тогда ей хотя бы не будет так одиноко. Виктории, наверное, немного легче. Она уже однажды уезжала, и вот теперь все повторяется. Но Оливия чувствовала себя потерянной и несчастной без сестры.

Кроме того, когда Чарлз с сыном вернутся, ей придется безупречно сыграть свою роль. Театр одного актера… Письма для Джеффа и отца готовы. Оливия даже написала себе записку, в которой пыталась объяснить, почему уехала в Калифорнию. Она якобы села на поезд до Чикаго, не попрощавшись с сестрой.

Постепенно она немного успокоилась, и вернувшийся Чарлз остановился на пороге, с ужасом глядя на жену. Он мгновенно понял: случилось нечто ужасное, и, забыв обо всех спорах и недоразумениях, бросился к жене.

– Ты заболела?

Она была смертельно бледна и полулежала в кресле.

– Что стряслось?

– Олли… – выдавила жена.

Олли? Но это наверняка не несчастный случай, иначе Виктория была бы в больнице рядом с сестрой. Какой бы бессердечной подчас ни казалась жена, Чарлз знал, как она обожает сестру.

– Олли уехала!

– Домой? – удивился Чарлз. – И это все? Виктория – или женщина, которую он считал женой, – выглядела так, словно кто-то умер. Значит, дело не в этом. Произошло что-то еще.

– Вы поссорились?

Последнее время Виктория набрасывалась на всех подряд, без разбора. Неужели на этот раз ее жертвой стала Олли?

Оливия покачала головой. Ей было так плохо без сестры, что она даже не притворялась.

– Отец заболел?

Вместо ответа Оливия вручила ему письмо, адресованное Виктории. Почерки у сестер были так схожи, что никто, даже Берти, не мог их различить.

В письме говорилось, что, как Оливии ни тяжело, она вынуждена уехать на несколько месяцев, так как жизнь ее стала невыносимой без Виктории. Осознав, что она слишком зависима от сестры и угнетена пустотой существования в Кротоне, Оливия решила уединиться и хорошенько все обдумать. Она даже добавила, что, возможно, уйдет в монастырь, поскольку все равно решила не выходить замуж.

– Господи, – в ужасе пробормотал Чарлз, – какой кошмар!

Он порылся в карманах и поспешно открыл бумажник.

– Денег достаточно. Я еду в Чикаго и попытаюсь ее вернуть. Она не может так поступить! Это убьет Эдварда!

Оливия тоже этого боялась. Оставалось надеяться, что Чарлз – плохой пророк.

– К тому времени когда ты попадешь в Чикаго, – заметила она, – Оливия уже будет на пути в Калифорнию. – Не хватало еще, чтобы Чарлз отправился искать ветра в поле! – Все равно ты ее не найдешь.

Чарлз почти рухнул на стул. Как могла Оливия сотворить такое! Представить невозможно!

Знай он жену лучше, мгновенно заподозрил бы нечестную игру, но все дело в том, что жену он так и не успел узнать.

– Тебе известно, куда она отправилась? И к кому? Что это за подруга? – бормотал Чарлз, очевидно, вне себя от тревоги, и Оливия почувствовала себя вдвойне негодяйкой оттого, что обманывает такого прекрасного человека. Как он переживает за свояченицу!

– Она ужасно скрытная, – всхлипнула Оливия и залилась слезами, охваченная тоской по сестре и угрызениями совести.

– О, дорогая, – посочувствовал Чарлз, обнимая ее, и это потрясло Оливию. Такого она не ожидала. – Мне очень жаль. Может, она передумает и через несколько дней вернется? Не стоит пока говорить отцу, подождем, что будет.

– Ты не представляешь, как она упряма, Чарлз! – пожаловалась Оливия. – Она совсем не такая, какой кажется.

– Очевидно, – вздохнул он, неодобрительно качая головой. – Думаешь, твой отец ее совсем измучил? Я всегда считал несправедливым, что она прикована к нему и не имеет ни собственной жизни, ни друзей, ни поклонников.

Она никуда не выезжает, а ему, кажется, все равно – главное, чтобы она сидела дома и заботилась о нем. И вот к чему это привело!

– Возможно.

Оливия не думала ни о чем подобном, но Чарлз отчасти прав. Что, если отец тоже так посчитает? Вряд ли…

Но Оливия тем не менее чувствовала себя преступницей.

– Но если она написала, что пробудет там несколько месяцев, значит, так тому и быть. Она оставила отцу письмо. Я хотела отвезти его завтра.

– Не считаешь, что лучше все-таки подождать с недельку? – всполошился Чарлз.

– Ах, Чарлз, все это абсолютно бесполезно. Отец не заслужил, чтобы ему лгали.

– Я отвезу тебя, – вздохнул он, и Оливия кивнула.

– Она что-нибудь говорила вчера вечером? И даже не намекнула?

– Ничего; – сокрушенно вздохнула Оливия, и у Чарлза не хватило духу сказать, что самоубийцы тоже ведут себя подобным образом. Может, это к лучшему, что свояченица всего-навсего сбежала, а не выкинула что похуже! Но он впервые за много месяцев почувствовал к жене нечто вроде жалости. Она выглядела такой несчастной и убитой горем, что неожиданно напомнила ему Оливию.

Но настоящая трагедия разыгралась, когда вернулся Джефф. Он безудержно рыдал, узнав об исчезновении тетки, и едва не бился в истерике, прочитав письмо.

– Совсем как мама, – всхлипывал мальчик, пряча голову на плече отца, и Оливия, не выдержав, залилась слезами.

– Она никогда не вернется, я знаю!