Ребус-фактор - Александр Громов

Ползучее время теперь понеслось вскачь. Я тоже несся вскачь – делал прыжок на пятьдесят-сто километров, затем нырял в зеленое море джунгей и, уворачиваясь от стволов лесных великанов, спешил удрать подальше от места нырка, по которому земляне вполне могли бы ударить с орбиты. Затем пробивал лиственный полог над головой и прыгал снова.

Охота прыгать заразительна, говорил Фигаро. Я соглашался с ним, хотя медлительность катера порядком раздражала. Довольно чувствительный в управлении, он все же не был рассчитан на ускоренного пилота и казался просто сундуком. Больше всего меня интересовало, к каким выводам придет командование неприятеля – ведь ему, несомненно, уже доложили о странных катерах-попрыгунчиках. Знали ли земляне, что мы везем? Совсем не уверен. Скорее нет, чем да. Но квалифицировать наши странные прыжки как транспортную операцию и пресечь ее они, по-моему, были просто обязаны.

После третьего прыжка позади меня жахнуло. Раскаленная взрывная волна догнала меня, как стоячего, и швырнула катер вперед. Двигатель, к счастью, не заглох, и я посчитал это чудом, впрочем, весьма уместным. Мимо меня неслись пылающие ветки, лесной мусор бешено клубился огненной тучей. Плотный рой каких-то насекомых был мгновенно растрепан и вспыхнул фейерверком. С пушечным треском ломались деревья. Один лесной гигант едва не раздавил мой катер – и непременно раздавил бы, не будь я ускоренным. В последнее мгновение мне удалось избежать удара. Катер, может, и сундук, зато я-то сундуком не был!

Понятное дело, во влажном лесу пожар быстро угас, а я целых двадцать минут по своим часам, то есть более часа субъективного времени, уходил подальше от катаклизма. Затем вновь прыгнул – и точно так же нырнул в зелень, не дожидаясь реакции противника. Только на сей раз я круто повернул влево и смывался под защитой крон перпендикулярно моему генеральному направлению. Угадал: не прошло и трех минут, как в джунглях разверзлись два вулкана – один точно позади меня, второй позади-справа, то есть как раз там, где я находился бы, если бы не менял направления полета. И вновь мне пришлось уворачиваться от падающих деревьев. Покрутившись сколько положено в огненной буре, я приземлился на сухом ровном участке и дал себе слово, что не тронусь с места по меньшей мере час. Пусть лучше груз будет доставлен с небольшим опозданием, чем не доставлен вовсе. Не высунусь. Засечь сверху радаром неподвижный объект на фоне хаоса отражений от дымящегося лесного массива довольно трудно, так что от меня требуется мечта бездельника – сидеть и ничего не делать. Можно даже вздремнуть.

Терпение! Это игра в кошки-мышки. Побеждает в ней тот, у кого крепче выдержка. Пусть противник уверится в том, что уничтожил меня. Я охотно прощу ему это заблуждение.

Так я думал, а внутри у меня все кипело. Погибла горная база, и вместе с ней погиб дядя Варлам. Но этот успех землян будет последним! Клянусь.

Когда перестало чадить, я вылез из катера. Кто под «темпо», тому хочется бегать, а не сидеть. Я даже пожалел, что обладаю квалификацией пилота, – в противном случае я сейчас отмахивал бы километр за километром, имея на плечах рюкзак, набитый капсулами с «темпо», и не страшась ни зверя, ни человека. Честное состязание с самим собой на выносливость. Не так ведь часто удается посостязаться честно.

На краю выжженного участка дикий кот рвал какую-то дохлятину. Я и не подумал хвататься за оружие. Приближаясь неспешной трусцой, я заметил медленный ужас в глазах зверя: с его-то точки зрения, я несся прямо на него с невиданной скоростью. Очень медленно кот оторвался от добычи и еще медленнее прянул в сторону. Куда ему! Он даже не успел присесть на задние лапы для прыжка. В прыжке я пнул его носком ступни прямо в нос, а приземлившись, хорошенько дернул за хвост. Кот замедленно повернулся и с вальяжной неторопливостью махнул лапой. Не будь я под «темпо», он одним движением выпустил бы мне кишки.

Я вновь двинулся к нему. Кот заревел низким басом, показав пилообразные зубищи. Казалось, он вот-вот кинется на меня – и вдруг он крутнулся на месте и пустился наутек со всей доступной ему невеликой прытью. Я мог бы легко догнать его и сломать шею… но остался на месте. Это был бы нечестный бой.

Кстати, а что если нашпиговать «темпо» животных – лошадей, например? Я помнил, что у марциан это получалось, а в коробках с капсулами лежали какие-то инструкции. Поделились ли марциане с нами этим секретом? Хорошо бы да. Получится довольно быстрая фельдъегерская связь. Да и некоторые другие виды животных было бы недурно приспособить к делу…

Эту мысль следовало обдумать в спокойной обстановке, когда всяческие хищники не провоцируют меня своей медлительностью напасть на них и показать, кто в джунглях истинный хозяин. Я вернулся в катер. С момента моего приземления прошло восемь минут, осталось еще пятьдесят две. Бездна времени для размышлений.

Через тридцать минут я поднял катер невысоко над лесной подстилкой и, не особенно торопясь, полетел прочь от выжженных пустошей, а еще через двадцать две минуты – повторил прыжок.

И снова были палатки. Большие и маленькие, аккуратные фабричные и наскоро сшитые из разнородных кусков материи, а подчас даже из шкур. Каждая имела специальный тамбур, чтобы «темпо» особенно не разбегались, и в каждой сидели наиболее опытные бойцы, старательно дыша микробным аэрозолем. Пропитываясь, так сказать. Все это чем дальше, тем больше напоминало мне рутинную технологическую операцию. Темпирование. А что, название не хуже других. Копирайт мой.

В гигантской, специально выстроенной и редкостно безобразной на вид палатке-конюшне под наблюдением опытных конюхов темпировалось с десяток лошадей. Это, с позволения сказать, строение располагалось на отшибе, подальше от других палаток, поскольку никто не мог знать, как поведут себя лошади, даже самые смирные, подвергнувшись темпированию. Человека от паники может спасти понимание того, что с ним происходит, ну а как насчет лошади? В диком испуге она прорвет палатку и натворит в лагере дел, прежде чем свернет себе шею. Не я один – все в лагере чувствовали, что с темпированными лошадьми предстоит немало возни, а результат не гарантирован. Но попробовать стоило. Пока, судя по доносящимся из палатки звукам, лошади только жевали сено, топтались на месте, скучая, да временами всхрапывали.

Лагерь был небольшим, но в часе верховой езды от него находился соседний лагерь, а дальше еще и еще. Километрах в ста от Степнянска на границе буша и джунглей начинался обширный партизанский район. В сухой сезон земляне, конечно, подпалили бы буш. Они и в сезон дождей пробовали выжечь его, хотя это примерно то же самое, что поджечь спичкой море. Сейчас буш вовсю цвел и был наполнен одуряющими запахами. Весна вступала в свои права, короткая весна Тверди. Еще две-три недели – и яростное солнце вытянет из плотных зарослей достаточно воды, чтобы буш смог выгореть без особых хлопот со стороны землян. Пусть они ждут. Не возбраняется.