Ангелы полуночи - Норма Бейшир

– И готовить меня к нему будете вы, – заключила она.

– Возможно. – На его лице нельзя было прочесть ничего.

– Почему?

– Позвольте пока ограничиться следующим объяснением: я не люблю Бредли Холлистера в той же мере, что и вы. – Коллин сделал официанту знак принести еще вина.

– Черт возьми, этого мало! Я предпочла бы услышать от вас хоть какие-то разъяснения. – Эшли была совершенно сбита с толку.

– Как-нибудь в другой раз. – Его тон свидетельствовал о том, что обсуждение этого вопроса на данный момент закончено.

Глядя на человека, сидящего напротив нее за столом, Эшли пыталась понять, что за игру он вел. Может, первое впечатление было неверным. Может, он питал к ней какой-то особый интерес. Может, таинственный Коллин Деверелл не просто коллекционер произведений искусства, которому понравились ее работы. Может, он купил все эти картины по вполне определенной причине, не имеющей отношения к их достоинствам. По причине, которую, по всей видимости, пока не склонен раскрывать. Почему Деверелл заговорил о ее судебной баталии с Холлистерами? Какое он сам имеет к ним отношение?

Официант принес вино. Сделав глоток, Коллин улыбнулся.

– Неплохо, – заявил он. – Совсем неплохо.

Эшли собралась было зайти с другой стороны, затем передумала. Возникло отчетливое ощущение, что ее вопросы останутся без ответа. Сейчас, во всяком случае. «Хорошо, я готова подыграть тебе. Оставим это, пока не прояснится, чего ты хочешь от меня», – решила она.

В целом вечер прошел очень приятно. Отказ Коллина беседовать на темы, связанные с ее судебной тяжбой и причиной его интереса к этому событию, не только возбудил любопытство Эшли, но и заставил ее разволноваться. Почувствовав это, Коллин приложил все усилия, чтобы успокоить даму, перейдя к более безопасным, тем не менее интересным темам. Таким, как искусство в целом и нынешние выставки на Бродвее.

Оба были приятно удивлены, обнаружив, как часто совпадают их мнения. И все же Эшли, наверно, была удивлена больше. Удивлена тем, что этот вечер доставляет ей истинное удовольствие. «С тех пор как умер Брендон, ничье общество не было мне так приятно, – подумала она и тут же почувствовала, как темное облако печали снова сгущается над ней. – Но мне действительно хорошо с Коллином Девереллом. Или все дело в его ненависти к Холлистерам, на которую он намекал?»

За десертом он спросил, когда можно рассчитывать увидеться с ней снова.

– Я знаю одно чудесное местечко на Лексингтон-авеню. Там, если не считать Рима, самая лучшая лазанья в мире. – Коллин знаком велел официанту подать счет.

Эшли рассмеялась.

– Лазанья! Господи, вот уже много лет я не ела по-настоящему хорошую лазанью, – призналась она. – Мои детство и юность прошли в Калифорнии, и мать часто готовила ее. Используя, конечно, рецепт наших итальянских предков…

Коллин, казалось, искренне удивился.

– Вы итальянка?

– Не в меньшей степени, чем если бы я родилась на берегах Арно. Мои предки прибыли сюда из Тосканы примерно три поколения назад.

– Моя мать тоже была итальянкой, родом из Милана, – сказал Коллин, протягивая официанту кредитную карточку. Воспоминание о матери заставило его улыбнуться. – Самая прекрасная женщина, которую мне когда-либо приходилось встречать.

– И она тоже готовила лучшую лазанью в мире, если не считать Рима? – улыбнувшись в ответ, спросила Эшли.

Это предположение заставило Коллина громко рассмеяться.

– Моя мать никогда даже близко не подходила к кухне. А если бы ей вздумалось сделать это, отец, несомненно, принял бы все меры, чтобы такое никогда больше не повторилось. – Коллина явно забавляла сама мысль о том, что его мать могла – подумать только! – заниматься стряпней. – Нет, она не готовила, не стирала и, Боже избави, не меняла своим детям пеленок. И все же она была хорошей матерью. Замечательной матерью.

Слушая, Эшли не сводила с него глаз. Возникло ощущение, что сейчас он приоткрылся ей со стороны, видеть которую мало кому было позволено. Она знала о нем лишь то, что рассказывали Диана и Мелани, словом, очень мало. И все же с самой первой встречи ее не покидало странное чувство, что в сердце своем этот человек одинок. Что он мало кому доверяет и почти не имеет близких друзей. И вот она сидит здесь, обедает с ним, и ей кажется, может быть, без особых оснований, что Коллин Деверелл очень человечен, раним и совсем не похож на того блестящего, искушенного в житейских делах светского льва, каким его воспринимает публика.

– Вы, наверно, были особенно близки с матерью, – сказала Эшли.

– Да. Я любил обоих родителей, но с матерью всегда был более близок.

– А как сложились ваши отношения с братом? – спросила она. – Диана рассказывала, что вы близнецы. Близнецы, если не ошибаюсь, обычно бывают очень близки?

– Обычно, – ответил Коллин натянуто, избегая ее взгляда. Вернулся официант, и Коллин нацарапал подпись на квитанции со своим именем и номером кредитной карточки. – Но не в нашем случае. Тот факт, что мы близнецы, сделал нас не ближе, чем если мы были совершенно чужими друг другу. Все, что у нас с Джастином общего, это родители и внешность… Вы так и не ответили мне, Эшли. Как насчет завтрашнего вечера?

Она кивнула.

– Буду счастлива разделить с вами лучшую лазанью в мире, если не считать Рима.

– У нее не возникло ни малейших подозрений, – заверил Коллин Генри Гаррисона. Они находились в библиотеке вдвоем, старый дворецкий был заметно обеспокоен.

Поднявшись с кушетки, Коллин ленивой походкой направился к бару. Золотой медальон с фениксом, с которым он теперь не расставался, блеснул в свете ламп, хорошо заметный на фоне толстого зеленого свитера.

– Она почти не проявила любопытства. Но все же, думаю, пока не следует снова заводить разговор о ее судебной тяжбе.

– Вы уверены? – озабоченно спросил Гаррисон.

– Ты знаешь меня, Генри, – с усмешкой ответил Коллин, наливая себе вина. – Я готов рисковать, верно. Но никогда не делаю этого без необходимости.

– Всякий может ошибиться.

– Времена роковых ошибок для меня остались позади. – Коллин снова устроился на кушетке с бокалом в руке. – Жаль только, что приходится торопиться. Однако, судя по информации Билла, дело близится к развязке. Необходимо что-то предпринять в самое ближайшее время.

– Выходит, у вас нет другого выхода и вы хотите привлечь ее немедленно?

– Боюсь, что нет, – кивнул Коллин, устало улыбнувшись. – Я не могу действовать в одиночку, а ты, мой друг, уже не в том возрасте, чтобы заниматься такими делами. – Он сделал большой глоток из бокала. – В данный момент у меня нет на примете никого, кроме Эшли.