Особо опасная особь - Андрей Плеханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Послушайте, Лина, — второй голос раздался совсем рядом, обдал ухо горячим шепотом. — Сейчас я сниму с вас гогглы. Закройте глаза, чтоб не повредить сетчатку. Вы две недели божьего света не видели.
— Don…t even hope[11], — заявила Лина.
Вот так. Фиг им, мучителям. Она будет делать все по-своему.
— Напрасно, Лина. На вашем месте я бы слушался умных советов…
Чернота поползла вверх и сменилась мучительно ярким светом. Лина невольно зажмурилась. Досчитала до десяти и медленно, насколько это было возможно, размежила веки. Повернуть голову не получилось — мышцы не слушались ее. Опустила глаза вниз и посмотрела на собственные ноги — голые, бледные, облепленные присосками датчиков.
Она все-таки не плавала, всего лишь сидела в кресле. Но чувствительности телу эта информация не прибавила.
— Добрый день, Лина, — сказал обладатель второго голоса. — Мы рады вас видеть. Искренне рады. Приносим извинения за временные неудобства.
Перед Линой стоял мужчина лет пятидесяти — крепкий, пожалуй, даже слегка грузный, одетый в голубой хлопчатобумажный комбинезон. На шее его висел докторский фонендоскоп. Мужик был лысым, в очках. Был… э… как это сказать… не обритым наголо, по-настоящему лысым. В настоящих очках от близорукости.
В очках. Как папа.
В Штатах считалось старомодным носить стекла на носу, но Джозеф Горны делал именно это — неизменно, неуклонно, подчеркивая свое отличие от большинства. Таким вот он был, папа.
— Where is Smart Guy? — повторила Лина.
— Смарт Гай? — переспросил лысый. — Кого вы имеете в виду?
— Ум-мник! — досадуя на спазм гортани, просипела Лина. — Где Умник? Как он? Жив?
Она без малейшего труда заговорила на новом для себя языке. На том самом, на котором говорили эти двое.
— О, глядите, Мефодьсвятополкыч, пробило-таки затыку, — к креслу подошел парень лет двадцати пяти — русый, вихрастый, веснушчатый, тощий и носатый, одетый в такой же голубой костюмчик, что и лысый. — Привет, Лина. Я Петя, будем знакомы — наскоро, без всяких предварительных церемоний. Кстати, кто это — Умник?
— Он привез меня сюда.
— А, Юрка. Точно, я вспомнил, у него в Америке такая кличка была — Смарт Гай.
— Гай? — переспросил лысый.
— Ну да, Гай. Не гей же в конце концов. Кто у нас здесь инглиш знает, Мефодьсвятополкыч, вы или я?
— Где Умник? — перебила их Лина. — Умник. Где?
— Его здесь нет, — сказал Петя.
— Почему? Где он?
— Да ты не волнуйся, он недалеко отсюда, — сказал Петя. — В соседнем крыле. Три дня в реанимации пролежал. Быстро очухался, крепкий мужик. Потом черепушку ему размонтировали, на это еще один день ушел. Уже неделю в реабилитационном парится, воет от тоски и бездействия, в бой рвется, хотя рано ему пока. Тебе, кстати, привет передавал. Приветы и всякие поцелуйчики.
— П-почему я ничего не чувствую?
— Релаксант, — объяснил лысый. — У вас патологические мышечные реакции, Лина. Они проявляются постоянно, в том числе и в бессознательном состоянии. Пришлось ввести расслабляющее средство. Вы ведь не хотите проснуться и обнаружить, что пара костей сломана?
— У меня и так все сломано.
— Уже нет.
— А ребра?
— Вы как новенькая. Все срослось — даже без костных мозолей. Через шесть часов действие релаксанта закончится и вы сможете двигаться как захотите.
— Понятно… Так все-таки где я нахожусь? В какой стране?
— Вы все знаете.
— Вы закачали мне в мозг программу? Установили ваш язык? Это нарушение прав… Мне нужен адвокат. Вы там, наверное, что-нибудь повредили.
— Где — там?
— В голове.
— Успокойтесь, Лина. У вас хорошая голова, нарушений в интеллектуальной сфере нет, место еще для двух десятков таких же программ осталось. И продукт, который мы установили, самого лучшего качества, адаптированный индивидуально для вас. Чего бы вы хотели? Учить наш язык по учебнику? Русский язык очень труден. У вас бы ушло на это года три, не меньше, плюс неистребимый акцент.
— Значит, все-таки Россия? — спросила Лина.
— Да, Россия. Вас что-то не устраивает?
— Все меня не устраивает, — Лине отчаянно захотелось треснуть кулаком по подлокотнику кресла, завопить в полный голос, но все, что позволял ей проклятый релаксант — шипеть, подобно гусыне. — Умник обещал: Европа. Я думала — Франция, Германия, Голландия. Ну, на худой конец, какая-нибудь Чехия или Венгрия. Но Россия… Какая это, к черту, Европа? Тоталитаризм, сплошные запреты, колючая проволока. Попала я, дурочка, как кур в ощип.
— Ого, — тощий парень восторженно показал большой палец. — Уже поговорки наши употребляет. Молодца! А ненормативную лексику вы ей закачали, Ме-фодьсвятополкыч ?
— Инсталляция в полном объеме, со всеми словарями. И сленг, и эта… обсценная, мягко выражаясь, лексика.
— А ну-ка, Лина, заверни пару матюгов покруче! — пожелал Петя.
— Обойдешься, — огрызнулась Лина. — Я приличная девушка, хай-стэнд. Вы здесь, в дикой России, имеете хоть малейшее понятие о том, кто такие приличные люди?
— Имеем, — сказал Петя. — Hi-stand persone, “человек высокого стандарта” — фундаментальный термин американской концепции социальной стратификации, Ориентирующейся на использование второстепенных, внеклассовых критериев общественной дифференциации. — Парень шпарил без запинки, беззастенчиво скачивал информацию с внутреннего носителя, расположенного в голове, в левом (ежели он правша) полушарии. — Хай-стэнды — граждане Соединенных Штатов Америки, Канады и Мексики, принадлежащие к так называемым “decent people”, “приличным людям”, искусственно выделяемой совокупности среднего и высшего социальных классов. Характерные особенности — высокие доходы, стабилизированное потребление, высокий специальный и низкий общеобразовательный уровень, социально-групповой изоляционизм, интенсивное и практически бесконтрольное использование генных технологий, ведущее к вырождению популяции. Численность хай-стэндов в настоящее время — менее 35 процентов населения Северной Америки…
— Что за чушь? — возмутилась Лина. — Да у нас почти все приличные. Кроме сликов и этих, желтых китайцев. У нас даже черные почти сплошь приличные, ну, если не считать уродов из гетто — они сами жить прилично не хотят.
— Во-во, — кивнул головой парень. — Я же говорю — низкий образовательный уровень. Вы, хай-стэнды, сами про себя ничего толком не знаете и знать не хотите.
— Врешь ты все, — уверенно заявила Лина. — Думаешь, я про Россию не знаю? Все знаю! Границы у вас закрыты, хождение доллара запрещено, телевидение контролируется государством, полстраны сидит в лагерях. Свобода слова запрещена, эмиграция запрещена… все запрещено, даже лекарства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});