Двенадцать железных цепей - Яна Лехчина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пытки Кажимеры не страшнее этого.
Лазар качнул пальцами, и над столешницей заклубился чёрный дым. Оформился в Сущность из Стоегоста: дымчатая фигурка повторяла чудовище в полный рост. Лазар подвигал рукой, поворачивая чудовище так и этак, рассматривая выколотый глаз и рубцы на месте сорванной маски. Он испытал укол сожаления. Глупое, по сути, создание – это Лазар был виновен в том, что оно сделало. Боль, которую причиняли чудовищу, он ощущал странно – словно мучили беззащитную животину, хотя Лазар и признавал, что без выколотого глаза и сорванной маски его изобретение натворило бы куда больше страшных дел. Конечно, лучше уж так, но… Он вздохнул. Всё равно – ему было жаль. И чудовище нравилось Лазару гораздо больше, чем дружинник, которым оно когда-то было.
Он попытался вспомнить, как выглядел Беривой, зашитый в эти волчьи шкуры. Был ли он похож на Баргата? Наверное, был. Оба молоды, красивы, с дерзкой выправкой. Не гнушались жестокости. Лазар невесело усмехнулся: со стороны – лучшая цель для калечного чародея вроде него.
Чудовище из чар рыскало по столешнице. Сейчас ночь – ясное дело, вынюхивало след Ольжаны. Но хоть Лазар и не мог перекроить своё создание на расстоянии, он был способен ненадолго сбить его с пути, придумав задание поновее.
– Ш -ш, – сказал одними губами. Больше для себя, чем для колдовства. – Подожди.
Лазар щёлкнул и чудовище остановилось, потерянно потопталось. Сколько времени оно бы провело на одном месте без приказа, прежде чем вернулось бы к тому, ради чего его создали, – преследованию Ольжаны? Лазар предполагал, что сутки. Едва ли больше.
Пока он раздумывал, дымчатое чудовище легло на стол, как обыкновенный волк, и положило голову между когтистых лап. Это простая звероподобность в нём была от колдовства Дикого двора. А естество чудовища – странный цикл сна и бодрствования, особый нюх, скорость, малая потребность в воде и пище – от уроков Нимхе. Но то, что Лазар запустил своё творение, будто механизм, и заставил его следовать по определённому вымеренному пути… Эту затею он, разумеется, позаимствовал у Айше. Её записи и расчёты удивительно ему помогли – и какое счастье, что она об этом уже никогда не узнает.
– У меня к тебе дело, дружок, – произнёс Лазар тихо. – Нехорошее дело. Как и предыдущие.
Жестокость Беривоя и Баргата позволяла ему чувствовать себя не таким виноватым. Но всё же Лазар не обманывался – Йовар тоже наверняка многим себя оправдывал.
Он переложил пуговицу прямо к морде чудовища. Задержал руку, и над столом завихрились клубы чар.
Чудовище моргнуло жёлтым глазом и поднялось на лапы. Присело, готовясь к прыжку.
Из разинутой пасти взметнулся дымчатый алый язык. Зубы сомкнулись прямо на пуговице, и та треснула, рассыпаясь мелкой чёрной крошкой. Чудовище перепрыгнуло через неё, размётывая, как облако пепла, и бросилось к противоположному углу стола.
Лазар откинулся на спинку стула. Мелкие чёрные хлопья оседали на столешницу и растворялись без следа. Он щёлкнул пальцами, и изображение чудовища расползлось на лоскутки. Рассеялось, точно туман.
Как там сказал пан Авро? Лазар не сумеет причинить Йовару больше вреда?..
Неровно улыбнулся: о, это они ещё посмотрят.
Глава XI. Кровь за кровь
Вечером следующего дня Юрген снова оказался на пороге дома Уршулы. Он долго ждал, пока ему откроют, и, чтобы занять себя, смотрел на небо с почти что детским восхищением. Что бы он ни думал об этом месте, а закаты над озером были чудесные: нынешний, ослепительно-алый, пылал, как кровавый яхонт, и от него поперёк облаков тянулись янтарные прожилки.
Скрипнула дверь.
В этот раз Уршула ему удивилась – причём значительно.
– Ну нет, дружок. – Она скривилась. – Всё хорошо в меру. Это не значит, что ты можешь заглядывать ко мне в любое время, когда тебе захочется плотских утех.
Может, кого-то другого подобный тон бы и обидел – точно все стремления Юргена ограничивались постелью. Но Юрген признавал: они с Уршулой и правда не были близки настолько, чтобы он мог постоянно заявляться к ней без приглашения.
– Я просто хотел тебя найти, – сказал он миролюбиво. – И не знал, можно ли сделать это днём. Много лишних глаз.
Напоминание про лишние глаза подействовало как мощное заклинание: Уршула скользнула по озеру стремительным взглядом. Отодвинулась в сторону.
– Заходи. Только быстрее. – И захлопнула за Юргеном дверь.
Она оставила его в сенях.
– Если ты пришёл объясниться, то не стоит. – Скрестила руки на груди. – Ты мне понравился. Видимо, я тебе тоже. Времена непростые, и мы оба решили сбросить напряжение, но больше я от тебя ничего не жду. Можешь хоть делать вид, что ты меня не знаешь, – мне всё равно.
Юрген задумчиво взъерошил волосы.
– А тебе хотелось бы, чтобы я делал такой вид?
Уршула вскинула бровь.
– Не поняла вопроса.
Юрген развёл руками.
– Я не буду навязываться, – пообещал он. – Но если тебе приятно со мной общаться, я не вижу причин, почему бы нам это не продолжить.
Уршула помедлила.
Кивком указала в сторону комнаты.
– Идём туда.
Она сказала Юргену сесть на кровать, а сама осталась стоять напротив, у стола. Юрген подумал, что так ей было лучше его видно, сверху вниз.
– Что у тебя с лицом?
– А, это. – Юрген ковырнул бурую заплатку на скуле. – Я же не чародей Двора Лиц, поэтому их лоскутки стали отмирать. Всё в порядке.
– Ясно. – Уршула смотрела на него с прищуром. – Что я должна о тебе знать? Оставшаяся на севере зазноба? Невеста из Дикого двора?
– Нет у меня никого.
– Допустим. Это на твоей совести. – Склонила голову вбок. – Я не хочу лишних дрязг, понятно? Если всё будет просто и чисто – хорошо.
– Хорошо, – повторил Юрген послушно. – Но вообще я пришёл поговорить не об этом. Или, вернее, не столько об этом.
Уршула заправила за ухо прядь волос.
