Последний SOS «Вольтурно» - Лев Скрягин

В городе началась паника. Одни бросились искать спасение на стоявших в гавани судах, другие эвакуировались в горы, но большая часть населения подалась в город Форт-де-Франс, расположенный в 12 милях к югу от Сен-Пьера. На следующий день сила подземных взрывов возросла. Грохот Пеле слышали на соседних островах — Гваделупе, Гренаде и даже на Тринидаде. В это же время началось извержение вулкана на острове Висент, сопровождавшееся пепельным дождем. Над кратером Пеле в темных тучах дыма, золы и пепла сверкали молнии, начавшийся пепельный дождь шел всю ночь. Земля продолжала содрогаться, слышались подземные взрывы. Над вершиной вулкана свирепствовала магнитная буря, остановившая работы динамо-машин городской электростанции, и вечером света в столице не было.

3 мая губернатор острова Жан Моуттэ созвал экстренное заседание комиссии из числа местных ученых. До сих пор никто не может дать объяснения, почему тогда ученые Мартиники сделали столь опрометчивый вывод, что никакая опасность городу не угрожает, кратер вулкана широко раскрыт и потоки лавы устремятся к морю по долине рек. По приказу губернатора в городе повесили текст с подробным объяснением ситуации, основанной на выводах ученой комиссии. Из соседнего Форт-де-Франса в столицу прибыли вооруженные отряды, чтобы предотвратить возможные беспорядки и грабежи домов в связи с паникой. Сам губернатор разъезжал по окрестным дорогам, уговаривая испуганных жителей возвратиться в столицу. Большая часть беженцев, послушав его, вернулась в свои жилища.

Утром 8 мая 1902 года над Мартиникой взошло необычайно яркое солнце, в прозрачном голубом небе не осталось и следа пепельных туч. Казалось, день выдался на славу. К 7 часам утра со всех концов города потянулись вереницы людей на торжественный молебен в главном городском соборе по случаю «ниспосланного прощения со стороны всевышнего». Жизнь входила в нормальную колею.

Просыпался и порт Сен-Пьера, где стояло семнадцать океанских судов: пароходы, трех- и четырехмачтовые барки, клипера, баркентины и шхуны. У причалов порта и на рейде шла погрузка сахара-сырца. Около 7 часов утра на внутренний рейд гавани Сен-Пьера вошел английский грузовой пароход «Роддам». Команда после штормовых дней в Атлантике радовалась приходу в тихую гостеприимную гавань Мартиники. Моряки знали, что теперь в их распоряжении не менее двух недель отдыха под пальмами экзотического острова.

Согласно указанию портовых властей, капитан «Роддама» И. У. Фриман ошвартовал свое судно у карантинной бочки. Отдав якорь, пароход встал вдали от других судов. На борт прибывшего парохода поднялся Джозеф Плиссон — агент фирмы, которая обслуживала «Роддам». Капитан и агент занялись просмотром грузовых документов, обсуждая, из каких трюмов что выгружать в первую очередь. Палубная команда «Роддама» выбивала на комингсах люков клинья, снимала брезенты с люковых крышек, готовя трюмы судна к выгрузке. Помимо моряков на борту парохода находилось 2? грузчика, взятых на Гренаде. Грузчики в ожидании начала работ разбрелись по палубе судна и отдыхали.

В 7 часов 50 минут в пяти милях от порта раздался оглушительный взрыв, солнце, ярко светившее секунды назад, закрылось тучами черного дыма и пепла… А вот что тогда произошло.

Давление газа внутри вулкана достигло такой большой величины, что преодолело сопротивление очень вязкой лавовой массы у устья канала. Направленный вбок взрыв разрушил часть выжатого купола в кратере. Прорвавшиеся газы увлекли за собой раскаленные глыбы, камни и их осколки. Вследствие внезапного падения давления заключенные в глыбах газы также освободились и образовали крайне подвижную взвесь из газов и из различной величины кусков твердого раскаленного материала. Эта взвесь была настолько тяжела, что не могла подниматься вверх и начала скатываться по склону вулкана. Состоявшая из пепла и кусков камня черная, прорезаемая молниями эруптивная туча скатилась по склону Мон-Пеле со скоростью почти 150 километров в час и смела с лица земли удаленный на 6 километров город. Температура этой раскаленной тучи достигала, видимо, 800 градусов по Цельсию. Ее механические действия были необыкновенно сильны. Самые толстые деревья были вырваны с корнем, все поперек расположенные стены каменных строений оказались разрушенными до основания.

Когда стих оглушительный гул, над кратером вулкана заметались гигантские языки яркого оранжевого пламени.

Капитан Фриман, услышав взрыв, выскочил из каюты, побежал на шлюпочную палубу и крикнул в открытый световой люк машинного отделения: «Полный ход вперед!» Машина «Роддама» была еще под парами, хотя кочегары должны были погасить все топки, кроме двух для работы лебедок. С палубы Фриман бросился к ходовой рубке. В это время на город и порт обрушилась раскаленная туча. Капитан захлопнул дверь в рубку и бросился ничком на палубу мостика.

Словно нитки, оборвались толстые манильские канаты, и пароход накренился на противоположный от причала борт почти до уровня палубы. Судно наверняка бы легло на борт, если бы не было тяжело загружено. «Роддам» медленно выпрямился, заработала его правая машина, завертелся винт. Судно двинулось вперед, но через тридцать метров встало. Капитан Фриман забыл, что, швартуя судно у карантинной бочки, он еще отдал и якорь, который теперь наверняка не позволит выйти из гавани.

Нельзя было терять ни секунды! Единственная надежда на спасение — разъединить соединительное звено якорной цепи. Выбежавшего из рубки капитана встретил дождь раскаленного пепла, горячая палуба обжигала сквозь подошвы ботинок ноги, не хватало воздуха… Пробегая по палубе, Фриман заметил на люковых крышках несколько человек, которые мучились в предсмертной агонии. Они не успели укрыться и, обожженные горячим потоком, погибали на палубе парохода. Сделав несколько неудачных попыток разъединить якорную цепь и получив сильные ожоги, капитан парохода вынужден был искать убежища в рубке. Он решил разорвать якорную цепь с заднего хода судна и передал машинным телеграфом «полный назад». Но цепь, сделанная честными руками английских кузнецов, не поддавалась: якорь все глубже и глубже зарывался в грунт.

Гавань Сен-Пьера освещалась зловещим светом от огненных языков пламени, полыхавших над вулканом. Повсюду были видны погибающие суда. Одни были опрокинуты и начинали тонуть, другие охвачены огнем. Американский пароход «Рорейма» пылал как исполинский факел.

В тот момент, когда капитан «Роддама» второй раз дал машине полный ход вперед, судно подхватило огромной волной, которая возникла на поверхности залива, когда лава достигла воды. Море сначала отхлынуло, а потом снова обрушилось высокой волной на берег. Именно это обстоятельство и решило судьбу «Роддама»: якорная цепь лопнула и судно рванулось вперед. Но руль парохода оказался прижатым к борту. Судно стало описывать циркуляцию. Сущей пыткой было для Фримана переложить штурвал и поставить руль в нужное положение. Обожженные кисти рук мучительно болели, он правил штурвал предплечьями. В мыслях было одно — скорее уйти из этого ада! Среди страшного шума, который заглушал многоголосый вопль тысяч людей, почти ничего не видя перед собой, Фриман наугад повел пароход из гавани в океан. Дождь из пепла продолжал падать над разрушенным в несколько мгновений городом, в воздухе носились раскаленные газы, сверкали электрические разряды.