Бессмертный солдат - Elliot Taltz

— Приказ сверху. Всех эльфов мобилизуют на острове.

— Всех? — Фил был не то что ошеломлён, а ошарашен.

— Да, всех.

— Служащих только?

— Нет.

— Что?

— Что слышал.

— Запасников даже?

— Да. В черте столицы, кого прям сейчас найдут.

— Что там происходит, товарищ-капитан?

— Ничего хорошего, товарищ старший лейтенант.

Фил нервно сглотнул.

— И что, только эльфов туда засылают?

— Да… — именно это согласие из уст Тейлор звучало мрачнее всего. Кошка так и не решалась посмотреть ему в глаза. — Во всяком случае, пока.

Услышанного было достаточно. Прозвучало сродни выстрелу в глуши. Фил быстро понял, что к чему.

— Так мы для них, как всегда, просто пушечное мясо… Ничего не меняется.

— Собирайте ваших сержантов-эльфов. Хоба и Корф уже в курсе. Других лейтенантов о ситуации оповестят их капитаны. Ваша точка — сбора северные ворота. Удачи.

— Отличный у меня День Рождения выдался! — с наигранным восторгом выдал Фил, напружинившись.

— И правда. Ты же уже совсем взрослый. Помню тебя и Роджера ещё совсем молодыми…

Вспоминать Роджера Филу было болезненно и колко, но он видел, что Джейн ещё хуже. Не желая продолжать этот разговор и надеясь скорее избавиться от него, а также от воспоминаний о сослуживце и сыне капитанши, Фил отправился за своим эльфом, — единственным в отряде в должности сержанта, — Рэйелем Алирэ. Совсем юного парня не пришлось долго искать. Он словно ждал старшего лейтенанта, выглядывая из разбитого окна, периодически поглядывая в прицел винтовки и разыскивая жертву для меткого выстрела. Ригер подошёл к нему с земли, пока тот был на втором этаже. Рэйель заметил офицера и убрал оружие. У Фила язык не повернулся сходу отдать самоубийственный приказ, но, собрав всю волю в кулак, в итоге пришлось:

— Нам был отдан приказ. Все эльфы отправляются на Красный остров.

— Все, товарищ старший лейтенант? — парень был удивлён.

— В званиях от рядовых, в нашем случае — офицерский состав от сержантов. Но и в запасе тоже, кого выудят из убежищ. Милицию привлекут точно, прочие отделы…

— Только эльфы? А остальные офицеры и служащие?

— Остаются здесь, если мы говорим о нашем учреждении. Тут всё ещё в округе ходят драконы. Довольно вопросов, товарищ. Спускайся и пойдём со мной.

— Нам там хоть нормальное оружие выдадут, а не эти заплесневелые винтовки? — Рэйель ловким прыжком спустился вниз и забросил винтовку на плечо. Лица парень маской не скрывал, но ниже линии шлема виднелись защитные очки, подпорченные трещиной. Снаряжение при академии, конечно, было, но не самой первой свежести. Филу вообще защиты для глаз не досталось.

— Хрен знает, — спустя какое-то время с натянутым спокойствием откликнулся Ригер, залезая в карман нагрудника за ещё одной сигаретой. — Лишь бы вообще голыми руками не заставили выбивать драконам зубы.

— Думаете, там только драконы? Что там вообще происходит?

— Цыц, товарищ сержант! — строго отрезал Фил, сделав первую затяжку. — Пойдём к воротам.

Рэйель больше не задавал вопросов и смиренно вышагивал вслед за старшим лейтенантом, постоянно озираясь по сторонам. Что до ушей этого юнца, что до ушей Фила доносились раскаты взрывов, танковые залпы и рёв. Громкий рёв, который слышно было даже на площади академии.

Собралось тринадцать — вместе с Филом — четырнадцать — бесспорно смертников, не меньше. Эльф даже усмехнулся, прикуривая: не так уж и много набралось. Но это только с академии. Однако все прекрасно понимали, что даже эта маленькая кучка будет эффективнее полсотни обычных магов-людей. Сила, ловкость, выносливость, живучесть — главные важные черты эльфийского солдата, и они используются партией на полную. «Отдай свой долг, будь честью своего государства!» — изо дня в день всю свою жизнь каждый из присутствующих слышал эти фразы и их вариации, впитывал, как воду губка, и не отделял эту идею от себя.

Фил снова бегло осмотрел их: совсем юные сержанты, молодые лейтенанты и капитаны, мужчины и женщины — грядущей мясорубке было плевать, кто они и что оставляют позади. Фил был уверен, что у кого-то из них точно уже есть семьи, и чьи-то дети лишатся родителей. Эльфа покоробило, ведь это ему терять было уже нечего. Он эгоистично полагал, что его мать не только смогла бы пережить его смерть, но и та пойдёт Шарлотте на пользу: меньше грязных слухов и перешёптываний за спиной, хотя было бы полезнее, умри он ещё в детстве. Филу думалось, что и его старший брат Леон порадуется кончине младшего сводного братишки, приговаривая у могилы: «На этом свете, наконец, стало чище». Да, именно так бы Леон и сказал. От этих мыслей Фил снова усмехнулся. С завидной регулярностью он слышал от старшего брата слова: «Ты и тебе подобные — грязь на лице любого мира, вас не должно быть!».

«Ну, вот и умоем рожу этой планеты! — думал про себя Фил. — Умоем нашей кровью».

Они все смиренно ждали транспорта, что доставит их в горячую точку, но пока ничего. Но из-за этого напряжение в воздухе росло. Каждому явно хотелось уже побыстрее со всем этим покончить, не испытывать больше этого страха в ожидании, увидеть, чем же всё закончится для них, и неважно, хороший это конец или плохой. Хоть что-то. Благодати с небес точно ждать не стоило, надежды на милостыню не было. С самого детства каждый эльф, и Фил в том числе, знал, что он будет солдатом в любом случае, при любом раскладе — это их предназначение, их судьба и проклятье. И способ партии показать свою власть над ними: над теми, чьи предки по тем или иным причинам выбрали служить им, а не былым королям Титании и ныне Риниаса.

Но всё же Фил считал, что это немного нечестно. Но был ли тут хоть кто-то, кто с ним бы согласился? Разницы не было. Что бы дало это согласие? Бунт? Восстание? Расстрел. Только и всего. Несогласные отправлялись под трибунал без долгих разбирательств. Так было и будет всегда.

Все вдруг отреагировали на шум мотора. Машины толком не было видно из-за дыма, только свет фар с трудом просачивался сквозь эту пелену и давал понять, где именно едет авто. В итоге подъехал к ним зелёный грузовик с бортовым кузовом. Фил бросил бычок в сугроб у забора и уже готовился запрыгнуть чуть ли не самым первым, пока остальные всё равно немного замешкались. Ему всё ещё нечего было терять. Он был уверен, что никто не будет плакать после его кончины, умереть хоть с пользой и честью, спасая простых мирных граждан — так