Повелители сумерек - Василий Владимирский

Кеннеди тут же отпасовал мяч мне:

— Моя коллега и ассистент, доктор Блэкмор, объяснит вам всё гораздо лучше.

Я сказала:

— Вампирус вульгарис — это вполне живые люди, страдающие достаточно редкой, но отнюдь не уникальной болезнью. Их организм испытывает непреодолимую тягу к крови — как правило, психосоматического характера, но иногда этиология заболевания связана с нехваткой железа в организме. При своевременном обращении к врачу чаще всего удается избежать эксцессов. Самый простой вариант: вы договоритесь на ближайшей бойне и будете получать к каждому завтраку вашей супруги стакан свежей бычьей крови. А миссис Рокстон, естественно, скажете, что кровь человеческая, донорская, с великими трудами и затратами добытая в центре переливания… Острота проблемы будет снята, и затем, после надлежащих анализов и тщательной работы психолога…

Тут клиент прервал меня:

— Боюсь, доктор Блэкмор, что психолог уже не поможет. И бычья кровь не поможет…

— Были криминальные случаи? — быстро спросил Кеннеди.

Рокстон вопрос проигнорировал. Спросил сам:

— А что там с Трансильванией?

— Ну, если вы смотрели фильмы ужасов на эту тему, то должны иметь хотя бы общее представление, — сказала я. — Классические вампиры — это некробиотическая форма квазижизни, поддерживающая существование употреблением крови жертв… Официальная наука считает классических некровампиров мифом, и основания для подобного скепсиса имеются веские. Вы хотите сказать, что ваша супруга скончалась, была похоронена и… — Я сделала паузу.

— Нет, она не скончалась… — ответил Кристофер. — Тоже не подходит… Но ведь существуют вампиры не умиравшие? Но и не безобидные больные, которых можно обмануть бычьей кровью?

— Вполне возможно. Но тогда тяга к питью крови, надо полагать, есть побочный симптом некоего иного заболевания или мутации. Необходимы серьезные исследования. Может быть, мистер Рокстон, вы расскажете всё по порядку?

И он рассказал.

Как выяснилось, наш клиент вступил в законный брак с мисс Люси Харкер семь месяцев назад. И жених, и невеста принадлежали к состоятельным новоанглийским семействам, к аристократии Мэна, ведущей свои родословные от пассажиров «Мейфлауэра». Как ни странно, это не был династический брак, задуманный родными без согласия молодых; отнюдь нет — Крис и Люси встретились почти случайно, полюбили друг друга — просто так удачно сложилось, что никаких препятствий к их союзу не оказалось…

(Да уж, случайность, подумала я. Когда один и тот же круг людей толчется на одних и тех же великосветских раутах, отдыхает на одних и тех же курортах, отправляет детей на учебу в одни и те же элитные заведения, — отчего бы и не встретиться «случайно» молодым людям… Вот если бы наследник английского престола где-нибудь случайно встретил молоденькую прачку-эмигрантку и влюбился — это, я понимаю, случайность так случайность…)

Как бы то ни было, никаких препятствий со стороны родителей для молодых не обнаружилось. Впрочем, за три года до свадьбы Люси осиротела — отец и мать погибли в автокатастрофе. Старший же брат ее, Артур, оказался паршивой овцой в почтенном новоанглийском стаде; несколько лет пропадал неведомо где, и слухи о его жизненных перипетиях доходили не самые благоприятные. Свою долю отцовского наследства Артур получил, не появляясь в Мэне, и, судя по всему, успешно промотал. На свадьбу сестры он тоже не приехал.

Обездоленной сиротой Люси Харкер отнюдь себя не чувствовала — и она сама, и ее унаследованное состояние находились под опекой дяди с материнской стороны, джентльмена весьма почтенного и прекрасно ладившего с племянницей. Опека должна была продолжаться до совершеннолетия либо брака Люси. Брак случился раньше.

Семейная жизнь наладилась легко — у обеспеченных людей чаще всего именно так и происходит. Молодые купили дом в Кервуде — премиленький особнячок в неовикторианском стиле; карьера Кристофера развивалась удачно и стремительно, Люси нигде не работала, активно участвовала в нескольких благотворительных программах и занималась — больше для удовольствия, чем по необходимости, — домашним хозяйством.

(Да, подумала я, в первый год семейной жизни влюбленная девочка вполне могла находить удовольствие в том, чтобы погладить брюки мужа. Даже его носки могла постирать с большим энтузиазмом. Несколько лет спустя мнение супругов об этих маленьких семейных радостях обычно кардинально меняется. И хорошо, если есть деньги для найма прислуги… А если денег нет?)

В общем, все шло прекрасно, когда четыре месяца назад…

— Четыре месяца назад, — сказал счастливый молодожен, — в Кервуде совершенно неожиданно появился мой шурин, Артур Харкер.

— И стал просить у вас денег, — вновь решил блеснуть дедукцией Кеннеди.

На сей раз у моего коллеги не выгорело.

— Нет, кое-какие средства у него были, — отверг догадку Рокстон. — По крайней мере, просьб о материальной помощи я не слышал. Скорее — о моральной поддержке. Как дал мне понять Арт, он более чем достаточно повидал и испытал, с лихвой утолив присущую ему с детства тягу к авантюрным приключениям. И решил вернуться к оседлой жизни, восстановить старые связи, занять подобающее его происхождению место в обществе…

— Понятно, — прокомментировал Кеннеди. — Как хиппи шестидесятых, которые отправляли в мусорный бак лохмотья и хайратники, остригали патлы — и спокойненько занимали отцовские кресла в советах директоров.

Так оно всё и было. Первую неделю Артур прожил у сестры и зятя, затем обзавелся собственным приличным жильем в Кервуде. И стал — при активной помощи очарованного им Кристофера — неторопливо и упорно отвоевывать причитающееся место под солнцем. И в общем ему это удалось. Родные и знакомые покойных Харкеров-старших поверили-таки в исправление и перерождение блудного сына — двери лучших домов Мэна оказались для Артура открыты. Судя по всему, не за горами был и откормленный телец — вскоре ожидалось назначение Артура Харкера на теплое место в руководстве одного из старейших и почтеннейших мэнских банков — место, которое ввиду старости и болезни должен был освободить член родственного клана Рокстонов… Образование Артура лежало как раз в области экономики, менеджмента и права и позволяло рассчитывать на не менее успешную карьеру, чем у Кристофера.

— А потом стряслась эта кошмарная история, — с дрожью в голосе поведал Рокстон. — И втравил меня в нее именно Арт…

Тут следует отметить один момент. Прямо о нем Рокстон не говорил. Но судя по тому, как он выражался об Артуре Харкере, этот решительный тридцатилетний красавец со шрамом на виске, испытавший множество самых захватывающих приключений и охотно о них рассказывающий, произвел глубочайшее впечатление на нашего клиента, выросшего, прямо скажем, в тепличных условиях. Кристофер, как мне показалось, просто боготворил шурина. И весьма скоро после знакомства они стали неразлучными друзьями.

— А спустя некоторое время я заметил неладное, — рассказывал Рокстон. — Иногда Арт пропадал вечерами непонятно где. Иногда уезжал на день-другой, причем поводы у этих поездок были, мягко говоря, не совсем убедительные… И у меня возникло нехорошее подозрение: прежняя жизнь никак не хочет отпустить из своих объятий Арта — вернее, дружки, оставшиеся от той жизни… И я спросил честно и открыто: в чем дело? Не нужна ли моя помощь?

Артур не сразу, но рассказал зятю, в чем дело. В услышанное было трудно поверить. Оказывается, Артур Харкер давно, еще с последнего курса университета, состоит членом некоей секретной, немногочисленной и глубоко законспирированной организации…

— Нет, нет, мистер Кеннеди, это совсем не то, о чем вы сейчас подумали и о чем подумал тогда я… Не террористы, и не наркомафия, и не клуб каких-нибудь извращенцев…

— С кем же угораздило связаться вашего шурина?

— С ОХОТНИКАМИ НА ВАМПИРОВ!!!

Мы с Кеннеди переглянулись. Последовала короткая немая сцена. Затем зять охотника-вампироборца продолжил объяснения.

Естественно, сначала Рокстон в это не поверил. Хотя весьма любил на досуге полистать литературу о всевозможных паранормальных явлениях. Но — не поверил. Думал — хобби, игра, вроде многочисленных обществ охотящихся за тарелочками уфологов. Или шарлатанство — как возникшие кое-где организации, специализирующиеся на искоренении призраков и полтергейста, отнюдь не безвозмездном. Но дело оказалось куда более серьезным.

Рассказ Артура изобиловал мелкими, вызывающими доверие подробностями. К этому прилагался немалый авторитет, который шурин успел заслужить у Кристофера.

В результате Рокстон, твердо решивший в начале разговора вырвать родственника из паутины прошлого, сам оказался в нее втянут. Предложил свою помощь — всё еще до конца не веря, всё еще считая увлекательной и захватывающей игрой.