Любовь кардинала - Эвелин Энтони

Глаза Анны наполнились слезами.

– Я знала, что вы больны, – прошептала она, – но не подозревала, как вы страдаете. Не двигайтесь, вам от этого больно.

Кардинал слегка подтянулся, поморщившись от сделанного усилия.

– Я не могу как следует рассмотреть ни вас, ни дофина. Да, вот так будет лучше. Он очень красив! Смотрите, как мальчик встречает мой взгляд – как настоящий принц. Сядьте поближе, Мадам. Мне так много надо вам сказать, а у меня так мало времени.

Анна села в кресло возле ложа кардинала и велела сыну принести стул и для себя. Мальчик повиновался. При виде этого странного старика, который не сводил с него глаз и все время улыбался, ему стало немного страшно. Принц присел у ног матери и слушал, наблюдая за ними обоими.

– Как маленький Филипп?

– Все в порядке, – ответила королева, смахнув с лица слезы, которых не могла сдержать. Она даже попыталась улыбнуться, чтобы порадовать умирающего. – Совсем не похож на Луи, куда своенравнее.

– Ах, – пробормотал Ришелье, – значит, из него получится неплохой герцог Орлеанский. С течением времени. Но этот мальчик станет великим королем. Я вижу по его глазам. Он, наверное, уже многое понимает?

– Больше, чем можно подумать, – тихо ответила Анна. – Сыночек, иди и взгляни в окно. Может быть, тебе удастся увидеть большую передвижную кровать Его Высокопреосвященства, о которой мы слышали. – И снова повернувшись к Ришелье, продолжила: – Он все понимает, и король его за это не любит.

– Король одинок, – сказал Ришелье. – Он так и не оправился после казни Сен-Мара.

– Это разбило его сердце, – добавила Анна. – Я только дважды встречалась с ним после того, как приговор привели в исполнение, и с трудом узнала короля. Неужели Сен-Мара надо было обязательно убрать?

– Да, – ответил кардинал. – Я не мог оставить вас и дофина в руках такого человека. Я надеялся пережить короля, но, увы, это у меня не получится.

– Вы не должны так говорить, – запротестовала королева. – Вы выздоровеете, Ришелье. Впереди у вас никаких проблем. И что мы будем делать без вас?

– Что бы я без вас делал? – возразил кардинал. – Я тогда все проиграл. Впервые в жизни оказался действительно беспомощен, сражен болезнью и всеми покинут. Был момент, когда я думал, что и вы меня забыли. Но теперь я умру счастливым человеком, так как убедился, что вы немножко обо мне беспокоитесь.

– Я очень беспокоюсь, – сказала Анна и заплакала, не стараясь скрыть слезы.

– Я знаю, – нежно сказал кардинал, – и очень вам благодарен. Пожалуйста, не плачьте, Мадам. Вы же знаете – я не могу видеть ваших слез. Позвольте мне увидеть, как вы улыбаетесь, – такая же прекрасная, как всегда. Столько людей приходит сюда, и никто из них теперь для меня ничего не значит. Они не поверят, если им сказать, что мой конец близок, да я и не говорил об этом никому, кроме вас. И еще Мазарини, которому я доверяю. Скоро я умру, Мадам, но скоро умрет и король. Я убил его, раскрыв предательство Сен-Мара, так же наверняка, как если бы выстрелил ему в сердце. Он переживет меня ненадолго, и это еще одна причина, по которой я не могу себе позволить сейчас уйти из жизни. Я хочу, чтобы вы и дофин были в безопасности. Я обещал вам регентство, так?

– Это не имеет значения, – с отчаянием сказала Анна. – Ничто не имеет значения, только бы не потерять вас.

– Нет, это значит очень много, – возразил он. – Я думал, как это устроить, пусть даже я и стою на краю могилы. Вам нужен друг. И у меня есть такой человек на примете. Вам ведь нравится Мазарини?

– Он очень любезен, – сказала Анна. – Но я мало с ним встречалась и не могу о нем судить с достаточными основаниями.

– Я имел с ним много дел, – сказал кардинал. – Он молод, честолюбив и у него больше сердца, чем у меня. – Ришелье улыбнулся и на мгновение коснулся руки Анны. – Если вы так вскружили голову мне, то за неделю-другую покорите и Мазарини. Я хочу, чтобы вы отдали себя в его руки. Он знает, чего желаю я, и умеет обращаться с королем. Он станет после меня Первым министром. Войдите с ним в союз. Я уже поручил ему присматривать за дофином и вами и защищать ваши права. Можете доверять Мазарини.

Он откинулся назад и закрыл глаза. Разговор с Анной, казалось, исчерпал его силы. Королева заметила, как он поморщился от боли.

– Разрешите позвать вашу племянницу, – взмолилась Анна. – Вы страдаете. Чем я могу помочь?

– Ничем, – сказал Ришелье. – Мне ничего не нужно. Дайте вашу руку. Хотя Мазарини и не священник, вы не должны позволить себе полюбить его. Это поставит вас в невыгодное положение. Это не ревность, Мадам, а хороший совет. Позовите, пожалуйста, дофина, я хочу еще раз взглянуть на него.

Мальчик по команде матери отошел от окна, приблизился к ложу больного и устремил на Ришелье немигающий взгляд своих огромных черных глаз.

– Прощайте, мой принц. Разрешите поцеловать вашу руку. Так. И вашу, Мадам. – Ришелье тихо заметил: – Я вижу, вам нравится мое кольцо.

– Я всегда буду его носить. – Анна отвернулась, пытаясь скрыть слезы. Дофин с удивлением смотрел на мать: он никогда не видел, чтобы она плакала.

– Не плачьте, прошу вас, – сказал Ришелье. – Я умру счастливым. Мое дело почти завершено. Франция – достойное наследство для нашего принца. Не забывайте, что я даю вам Мазарини для заботы о вас, а мою любовь от самого сердца вы имели всегда. Прощайте.

14 мая 1643 года, через пять месяцев после смерти великого кардинала Армана де Ришелье, король Франции Людовик XIII умер в Лувре в присутствии жены, двух маленьких принцев и всего Двора. Он ушел из жизни, как истинно христианский король, простив своих врагов, в том числе и женщину, на которой был женат и которая показала себя очень заботливой в эти последние несколько часов его жизни. Он ее простил, хотя предпочел бы умереть не у нее на глазах. Но этикет контролировал смерть короля не меньше, чем его жизнь. В какой-то момент он расчувствовался и пролил слезу, но, увы, только за Сен-Мара, последнюю свою любовь, чья измена казалась сейчас такой мелочью, что за нее грешно было платить этой веселой легкомысленной жизнью.

Король умер как добрый христианин под аккомпанемент рыданий чиновников и знати при поддержке Церкви и утешаемый своим новым министром кардиналом Мазарини, которого после смерти Ришелье он уже успел полюбить. Тщеславный человек мог бы впасть в заблуждение и уверовать в свою популярность, но Людовик умер, как и жил, одиноким пессимистом.

В тот же вечер Анна сидела в своих покоях в Лувре. Она была не в состоянии что-либо чувствовать, так как полностью измоталась физически на бессонных дежурствах у постели короля, оплакивая бесполезную жизнь своего мужа. Все вокруг менялось. Ришелье умер в декабре 1642 года, проявив твердость духа, тронувшую даже его врагов. Мужество и смирение сочетались в нем с непреклонной силой воли. Он попросил прощения за все свои прегрешения, принял свои страдания как знак Божьей воли и безоговорочно отдал себя на суд Божий.