Дипломная работа по обитателям болота - Александра Черчень

Тот, кого ловили разведки всех секторов мира. Тот, кто попеременно сотрудничал со всеми властями. Самый талантливый организатор последнего столетия. Его лица не видел никто, так как Зеркальник всегда являлся как отражение своего собеседника.

Вот и сейчас… Там, в мире отражений, сидел еще один Алзар Золотой. Некрасивый эльф с худым лицом, длинным шрамом, пересекающим одну щеку, в глухой черной одежде, лишь немного разбавленной золотистым шейным платком и пуговицами на камзоле.

— Добрый вечер. — Губы Зеркальника дрогнули в улыбке. — Как вижу, ты меня ждал.

— Как и всегда, на новом месте, — тихо рассмеялся Алзар. — Ты на удивление постоянен.

— Рад, что не приходится терять время, — отозвался его собеседник и помахал в воздухе черной папкой. — Тут все, что ты просил.

— Замечательно, — практически пропел Золотой и сдержал порыв податься вперед, чтобы скорее получить вожделенные бумаги. Но… сначала о деле. — Что я тебе должен за это, Зер?

— Сочтемся…

— Нет, — помотал головой эльф. — Я предпочитаю знать, чем именно обязан. И когда, в каком размере с меня могут потребовать… помощь.

— Скажем так… — Его зазеркальный визави перебрал тонкими пальцами по подлокотнику роскошного, обитого голубым бархатом кресла. — Я хочу, чтобы потом, когда придет время, ты в нужный момент вступил в игру…

Золотой громко, заливисто расхохотался, запрокидывая голову. Этот звук оборвался так же резко, как и начался, и эльф, склонив голову набок, напрямую спросил:

— Ты считаешь меня таким глупцом? Чтобы я согласился неизвестно на что, да еще и по требованию того, кто едва не сверг власть одновременно во всех четырех секторах?

— Я клянусь, что та игра не затронет политических основ, — серьезно ответил Зер и, подняв ладонь, материализовал в ней сверкающий нестерпимо ярким пламенем клинок, которым надрезал кожу на втором запястье. Пролившаяся кровь стала жидким белым огнем, свернулась в сферу и с чуть слышным треском исчезла. — Она… личная, если так тебе понятнее.

— Ну хорошо… — понимая, что документы ему и правда нужны, нехотя согласился Золотой.

— Великолепно! — Его двойник расплылся в торжествующей улыбке и, поднявшись, неторопливо подошел к зеркальной глади.

Алзар последовал его примеру, и спустя несколько секунд у него в руках оказалась вожделенная папочка.

Уже утром Золотой развернул бурную деятельность по проверке информации. Подлога, разумеется, не должно было быть… Но в грядущей партии со Сталью осечки недопустимы. Стало быть, лучше перепроверить. Да и кем бы он был, если бы безоглядно верил всему?

Глава 19

Сомкнутые веки пощекотал яркий солнечный лучик, послышался шорох колец карниза, и стало еще светлее. Потом раздались тихие шаги, которые замерли около моей постели, на лицо упала тень, я открыла глаза и сонно улыбнулась, увидев Феликса.

Но… уже через секунду я вспомнила все, что было вчера, и улыбка с губ пропала.

Я медленно села и уже спустила ноги с кровати, коснувшись пальчиками ковра, когда мужчина сел на пол, обхватив рукой мои лодыжки, положил голову на мои колени и тихо выдохнул:

— Счастье мое…

А я… а я не знаю почему, но эти слова меня словно пощечиной хлестнули!

Боль, которую вчера забрал шут, вернулась. Я помнила и ощущала абсолютно все. Хоть и с меньшей силой, но душу все также скручивали муки воспоминаний и… осознания. Обманывать себя я не могла и не хотела. Я знаю, ЧТО вчера было. С кем и зачем.

— А вчера что было?! Горе?

— Я уснул, — тихо объяснил Кик, осторожно поглаживая мои ноги. — Я же очень мало спал в последние недели, а два дня до этого — вообще ночи выдались почти бессонные, вот меня и отрубило к двенадцати.

— Что ты там вообще около двенадцати делал? — тихо и горько спросила, с тоской глядя на мужчину и удерживая непослушные пальцы, замершие всего в нескольких сантиметрах от его волос.

Миг — и руки безвольно упали на покрывало. Одну тут же обхватила его ладонь, и не знаю, чего мне сейчас хотелось больше: то ли ответить на пожатие, то ли вырваться. Я дернулась в попытке освободиться, но не получилось.

— Дождь. Было не выбраться из поместья, — тихо отозвался кикимор. — Низину затопило полностью, а я приехал не на своей машине. Нас забрали. — Он вскинулся, внезапно оказавшись очень-очень близко, обхватил мое лицо ладонями, порывисто целуя, и, пока я не успела отшатнуться, сбивчиво заговорил: — Юля, Юленька, солнышко мое драгоценное, не было ничего. Я спал, и ты мне снилась… сама понимаешь, в каком виде. Я, даже когда очнулся, пока Мину не разглядел, думал, что это продолжение сна… Но оттолкнуть ее уже не мог, проклятая печать… Все, на что сил хватило, — это снять кольцо, блокирующее лал, в надежде, что ты не удержишься и снимешь свое. Твои эмоции дали мне силы сопротивляться.

— Не мог ее оттолкнуть!.. — Я всплеснула руками и попыталась высвободиться из его объятий. — Что, уже на тебе сидела, раз оттолкнуть не мог?!

Надо признать, я это ляпнула просто так, но, судя по тому, как отвел взгляд Кик, попала в точку.

— Юля, не было ничего! Не бы-ло! И я сам безмерно этому рад! Да, я ее желаю, не могу не желать… Спасибо печати! Да, внешнее, скажем так, воздействие совпало со сновидением, в котором ТЫ была, демоны побери!

— Не ругайся, — машинально одернула его я и продолжила скромный, даже почти семейный скандальчик: — А головы на плечах нет?! Или работает только одна из двух?

— Если бы головы не было, то я бы на Минавель давно и благополучно женился, потому что ее печать — подчинение, а не просто команды! Она ориентирует носителя целиком и полностью! Чтобы он желал быть рядом, желал угождать, ну и, конечно, если она накладывается на существо противоположного пола, добавляется и сексуальный интерес. Я спасался волей и разумом, но Мина подловила меня, когда я спал! Юленька… — Такое ощущение, что мужчина был в смятении, не знал, что говорить и что делать. — Милая, я сутью своей клянусь, что ничего не случилось!..

Мой гнев почему-то постепенно угасал и развеивался, обида становилась не такой болезненной, а воспоминания тускнели. И не в первый раз уже так, в чем же дело?..

Но поразмышлять вволю я не успела, просто смотрела на него, тонула в глазах и… отчаянно хотела дать по морде!

Ну и дала! Да так, что ладонь заныла, а по комнате разнесся звук удара. Феликс только сжал крепче губы, и его глаза вспыхнули голубым светом.

— Клятвы твои… — прошипела я, хоть и знала, что его словам, кажется, можно верить. Но это же Ла-Шавоир! — Сидела она на тебе… Ты еще вспомни про воздержание и меня во всем обвини!