Империя смотрящего - Евгений Сухов

Отпевание было закончено, и священник распорядился выносить тело.

— Знаете, мне бы хотелось поговорить с вами после похорон.

— Я всецело в вашем распоряжении.

Еще один горестный вздох.

— Мне бы хотелось узнать, как умер мой брат.

Молодые сотрудники уже подняли гроб с телом покойного и направились к выходу. Могила была вырыта близ самой церкви. Небольшой штрих, свидетельствующий о влиянии «Российского ковчега» и его заботе о сотрудниках, пусть даже почивших, — на этом кладбище уже давно не хоронят, однако место все-таки отыскали.

Если бы безвестный покойник знал, какую трогательную заботу проявляют о нем, так непременно бы возгордился. После смерти он получил столько внимания, сколько ему не доводилось получать при жизни.

— Я вам все расскажу, — вздохнул Маркелов и, стараясь не растерять скорбного выражения лица, зашагал следом за процессией.

Похоронили быстро, без речей и рыданий. Просто опустили гроб в могилу да засыпали красным суглинком. После чего убитая горем «невеста», поддерживаемая доброхотами под руки, направилась в поджидавшую ее машину.

Неутешная «сестра», как того требовали обстоятельства, постояла рядом со свеженасыпанным холмиком и направилась к Маркелову, стоящему чуть поодаль.

— Брат мне писал о вас, — сказала женщина с чувством, — он всегда уважал вас. Говорил, что вы большой специалист в своем деле.

Не переиграла бы ты, девочка! Если бы ты знала, насколько твои слова соответствуют истине.

— Да, у нас с ним были очень хорошие отношения… Вы просто не представляете, как нам всем будет не хватать его. Более внимательного человека мне не доводилось встречать за всю свою жизнь.

— Он такой… Я хотела поговорить с невестой брата, но, к сожалению, она как-то быстро засобиралась. — В голосе женщины зазвенели холодные нотки. Маркелов слегка напрягся — по заготовленному сценарию их встреча должна была состояться, что-то пошло не так.

— Она очень расстроена, — попытался Захар исправить положение. — Сами понимаете, через месяц у них должна была состояться свадьба.

— Да? — искренне удивилась «сестра». — Виктор мне что-то не писал об этом, — несколько растерянно добавила она.

— Наверное, хотел сообщить вам при встрече.

— Возможно.

— Позже я могу проводить вас к его невесте.

— Буду вам очень признательна.

Вышли на главную аллею. Под ногами похрустывал мелкий гравий.

— Вы не представляете, как мне одиноко, — грустно произнесла женщина, — брат был для меня всем! Его родители умерли рано, и мы росли вместе. Когда я была совсем маленькой, он все время защищал меня, не давал в обиду. Ведь он старше меня на восемь лет! Потом я вышла замуж, уехала в Питер, а он устроился в вашу компанию.

Они отошли от могилы. Придав своему лицу сочувствующее выражение, Захар старался не смотреть по сторонам. Боковым зрением он отметил мужчину, стоящего неподалеку от ворот. Немного дальше, сбившись в плотную группу, стояло еще четверо. Может быть, это группа прикрытия?

Скользящим, словно бы ничего не видящим взглядом Маркелов посмотрел на мужчин и тотчас уловил взгляд одного из них: острый, заинтересованный. Их глаза встретились на какую-то тысячную долю секунды, высекая высокое напряжение. Наверняка в это время между ними протянулась электрическая дуга, вот только разглядеть ее дано было далеко не каждому. Маркелов даже поднял глаза, пытаясь увидеть белое свечение, но не успел — ветки лип, плотно переплетаясь, закрыли небо.

На соседней аллее тоже шли похороны. Маркелову показалось, что в одном из мужчин он узнал генерала Назарова. А ему-то что здесь делать? Он попытался рассмотреть его попристальнее, но мужчина скрылся за спинами скорбящих.

Зазвенел мобильный телефон, потревожив кладбищенскую тишь.

— Извините, — повернулся Маркелов к спутнице и, отступив в сторонку, включил телефон и негромко отозвался: — Слушаю.

— Она с тобой?

Захар узнал голос Лены.

— Да… А в чем, собственно, дело?

— Я знаю эту женщину, — голос Елены показался Маркелову взволнованным.

— Откуда?

— Когда-то я проходила что-то вроде курсов повышения квалификации…

— Я знаю об этом, — невозмутимо сообщил Захар.

— Ах, вот как… Неудивительно, ты ведь из конторы. Ладно, тогда не нужно дополнительных объяснений. Таких выпусков было два. Я была в первом. А эта девушка во втором. Не знаю, с чем это было связано, может, было сделано специально, но два дня выпускная и прибывающая группы жили вместе. Там мы и познакомились. Если она захочет сразу идти в квартиру, значит, она меня все-таки узнала, так что будь осторожен.

— Понял, — выключил Маркелов телефон и, виновато улыбнувшись, подошел к Лизе: — Извините, работа.

— Я все понимаю.

Вышли за территорию кладбища. За ними должны были наблюдать три человека из службы безопасности. Но, как ни всматривался Маркелов, не обнаружил ни одного из них. Ребята действовали слаженно и профессионально. Ему было известно только местоположение четвертого, — обрядившись под убогого старца, тот стоял у ограды с протянутой рукой. Он контролировал пути отхода.

Женщина неожиданно остановилась.

— Знаете, мне бы хотелось иметь что-нибудь в память о брате.

— Да, я вас понимаю, — сочувственно кивнул Маркелов.

— Мне бы хотелось сходить в его квартиру.

— Я могу проводить вас. Когда вам удобно?

— У меня мало времени… Я отпросилась с работы всего лишь на два дня. Нельзя ли это сделать сегодня? — просительно сказала женщина.

Маркелов, как бы в раздумье, слегка потеребил подбородок. Подобный вариант уже прорабатывался. По легенде, у Виктора Федоровича Трошина близ Калининского проспекта была небольшая, но очень удобная квартира. В Москву по служебной надобности он наведывался очень часто, а потому ему нужна была постоянная «берлога», в этом не было ничего удивительного. Накануне Маркелов лично побывал в его квартире, распорядился поставить зажженную лампадку, а зеркала занавесить тряпицами. Легенда должна выдерживаться во всех мелочах, иначе ей грош цена! Всегда следует исходить из того, что противник необыкновенно умен и настоящий профи.

Неожиданно Маркелов поймал себя на жалости: «Только куда ты, девочка, спешишь? Из-за такой торопливости погорели куда более опытные спецы». Для разведчика весьма важно умение ждать, и уж тем более не гнаться за быстрыми результатами. «Следовательно, тебя торопят, девочка, — размышлял Захар, — но вот только бы знать, кто именно?»

Сочувствие улетучилось уже через секунду. Разведчик не имеет пола. Перед ним стоял враг, которого следовало или перехитрить, или уничтожить. Можно было бы перевербовать ее, затеять игру в двойного агента, но слишком велик риск, а потом, совершенно нет времени на проработку данной операции.

— Значит, вы хотите ехать сейчас же? — переспросил Маркелов, как бы сомневаясь, что это возможно.

Следовало создавать видимость, что он занят по горло, но ради красивой женщины готов отставить в сторону даже самые неотложные дела.

— Да, если можно.

Тон был умоляющим, и отказать было невозможно.

— Хорошо… Я вас оставлю в квартире, а сам отъеду ненадолго. У меня сегодня очень много дел. Поймите меня правильно, жизнь-то продолжается!

Женщина добилась своего. На какой-то миг ее лицо просветлело, но тут же вновь приняло скорбящее выражение.

Уже через час они были на месте. Поднявшись на восьмой этаж, Маркелов остановился перед дверью и достал ключи.

— Вы бывали у Виктора? — тихо спросила «сестра».

— Бывал, — негромко ответил Захар. — В основном по делам службы. Он меня все время звал посидеть, поговорить. Да все как-то времени не находилось.

Открыв дверь, Захар пропустил Лизу вперед. Сделав несколько осторожных шагов в центр комнаты, она остановилась.

— Я знаю, что у него был семейный архив, — скорбно сказала она. — Мне бы хотелось забрать кое-что оттуда.

— Понимаю вас, — кивнул Маркелов, протягивая женщине ключ. — Все личные документы он хранил вон там, — он показал взглядом в угол комнаты, где на тумбочке стоял небольшой сейф. — Здесь все в целости. Мы даже не стали его открывать из уважения… к Виктору. Знали, что приедет кто-нибудь из родственников. Вот ключ от сейфа.

Чтобы взять ключ, Лизе следовало сделать два шага. Но весь вопрос заключался в том, как она это проделает. Этакий маленький тест.

Сначала Маркелов увидел в ее глазах блеск, который вполне можно было принять за слезы, конечно, если не знать, что скорбью здесь и не пахнет. Следовательно, несмотря на горестный голос и плотно сжатые губы, это был признак радости. Вполне объяснимое чувство, когда все трудности позади и разведчик добивается желаемого результата.