Порочный круг - Уилбур Смит

– Опять скажу: только гений мог придумать такое крокодилье шоу. Никогда ничего круче не видел. Надо устраивать такое почаще.

– Спи спокойно, Дрозд. Я позабочусь, чтобы у Ганнибала и Алины вдоволь мяса.

Прошла неделя после открытия бассейна и связанного с этим первого жертвоприношения. В тронном зале замка царило обычное предрассветное оживление и веселье.

Сэм Нгевеньяма танцевал с тайским женственным мальчиком, которого ему передали Карл и Джонни. Король Джон играл в маджонг на раздевание с другим таким мальчиком и девочкой, богато одаренной природой, а не хирургией. Джонни установил правила этой игры, которые сильно отличались от китайских оригинальных. Противники Джонни переняли его лингвистические причуды и много смеялись и шутили.

Карл и еще одна тайская гостья, носившая очень уместное имя Ам-Порн, смотрели по спутниковому телевидению канал Си-эн-эн. Карл ждал заключительных данных с Нью-Йоркской фондовой биржи. Ам-Порн сидела у него на коленях, скромно одетая в чонсам[34], но ее юбка была задрана до пупа. Не вызывало сомнений, что она не мальчик. Ожидая сообщения, Карл лениво исследовал обнаженные части ее тела.

На телеэкране комментатор начал зачитывать данные. Карл вдруг вскочил, сбросив Ам-Порн на персидский ковер, схватил пульт, направил на телевизор и увеличил громкость. В тронном зале загремел голос комментатора.

– Ужасное убийство Кайлы Бэннок напоминает фильм ужасов 1974 года «Техасская резня бензопилой». Убийца прислал матери отрезанную голову женщины.

На экране промелькнуло несколько фотографий светловолосой Кайлы. На одной Кайла сидела верхом на чистокровном арабском скакуне, на другой была в вечернем платье для выпускного бала.

– Мать девушки – миссис Хейзел Бэннок, вдова нефтяного магната Генри Бэннока – унаследовала от мужа место генерального директора «Бэннок ойл корпорейшн». Миссис Хейзел Бэннок входит в число десяти богатейших женщин мира.

Джонни вскочил, отошел от стола для маджонга и встал перед телевизором рядом с Карлом. Переключая каналы, они узнали, что новость передают по всему континенту, но фактов было мало, а в создании сюжета телеканалы опирались на свои архивы.

– Несомненно одно, – сказал Карл, выключая телевизор. – И только это важно.

– Что же это, белый?

– Сука сдохла.

– Чтобы удостоверить это, прислали ее голову, – расхохотался Джонни и мощной рукой обнял Карла за плечи. – Поздравляю, малыш Карл. Убрать еще одну суку, и вся сладкая зеленая капуста будет твоя.

– Ты говоришь о Хейзел Бэннок, – согласился Карл. – Думаю, пора позвонить твоему другу Алеуту Брауну.

– Интересно, каково это – трахать миллиардершу? – задумался Джонни.

Гектор прочел на экране компьютера последнюю строку «Ядовитого семени». Потом откинулся в кресле и покачал головой, словно разгоняя туман в мыслях. От шумных и необычных залов крепости Казунду до цивилизованного, опрятного кабинета в «Кросс-Роудс» было очень далеко.

Он взглянул на часы и недоверчиво поморщился. Потом проверил время на экране компьютера.

– Милостивый боже! На что ушел день?

Шел уже пятый час.

Гектор взял телефон и набрал номер Джо.

Она ответила после второго гудка.

– Значит, вспомнили о моем существовании? Как мило с вашей стороны, Гектор Кросс, – сказала она. – Я ждала вашего звонка, сидя на краешке стула.

– Простите, Джо. Я полный ублюдок.

– Полагаюсь на ваше глубокое знания предмета. – Но в ее голосе звучал смех. – Произошло что-нибудь интересное с тех пор, как мы виделись несколько часов назад?

– Я прочел книгу.

– Несомненно, вашу первую.

– И кто теперь злюка? Заключим перемирие?

– Ладно, – согласилась она. – Как вам?

– Ошеломляюще! Абсолютно захватывает! Я должен увидеться с вами немедленно или еще быстрей, чтобы обсудить ее. Где вы, Джо?

– Сижу, одинокая и забытая, в вестибюле отеля «Дорчестер». Мой бизнес-ланч закончился раньше, чем я ожидала.

– Почему бы вам не взять такси и не приехать сюда?

– Я не знаю адреса. Думала о другом, когда вы вчера меня отвозили.

– Никуда не уходите. Я за вами приеду. Буду через десять минут.

Когда он поставил «Бентли» на обочину, Джо вышла ему навстречу из отеля. Она была в темном деловом костюме и норковой шубке. Он вышел и открыл для нее пассажирскую дверцу, но Джо подошла прямо к нему и подставила щеку для поцелуя. Щека у нее была шелковистая и теплая. Она села на пассажирское сиденье, и ее юбка задралась выше колен. Она заметила, куда он смотрит, и поправила юбку. Ее лицо оставалось непроницаемым.

Он сел за руль и, когда выезжали на Парк-лейн, сказал:

– Если бы я сказал, что соскучился, то солгал бы, потому что с самого утра вы со мной.

– Значит, я привлекла ваше внимание?

– Боже милостивый, Джо, вы написали крутейший рассказ. Вывернет и самый крепкий желудок.

– Поэтому я и не могла вам рассказывать. Легче доверить такое бумаге, чем говорить вам в лицо.

– Тем не менее у меня есть несколько вопросов, – сказал он, и Джо повернулась к нему на сиденье.

– Я бы очень встревожилась, если бы у вас их не было.

– Когда я говорю «несколько вопросов», это значит, что их много.

– Я никуда в ближайшее время не собираюсь. Я ваша, сколько потребуется.

– Возможно, дольше, чем вы полагаете.

Ее взгляд смягчился, и она улыбнулась.

– Неужели во всем, что я скажу, вы должны искать второй смысл? Задавайте свои вопросы, а я постараюсь быть серьезной.

– Первый вопрос: то, что вы написали, правда?

– Да. Чистая правда.

– Как вы узнали столько подробностей?

– Генри Бэннок и его дочь Брайони вели подробные дневники. Наверное, Брайони научилась этому у отца. У меня был доступ к их дневникам. Там подробно описана их жизнь. Я все знаю и все описала для вас.

– Но как к вам попали их дневники?

– Когда Генри и Брайони умерли, ваша жена Хейзел просмотрела их вещи. Она отобрала все самое памятное, в том числе дневники, и попросила Ронни Бантера надежно спрятать их в архивах конторы «Бантер и Теобальд». Мы с Ронни распечатали их. Читать дневники все равно что говорить с мертвыми. Меня это чрезвычайно трогало и волновало. – Гектор удивленно покачал головой, а Джо продолжила: – Конечно, это был не единственный мой источник информации. Мне были открыты все документы доверительного фонда; все письма и электронная корреспонденция Генри, не говоря уж о переписке с бенефициарами.

– И с Карлом Бэнноком?

– Конечно. Я даже встречалась с ним лично.

Гектор оторвал взгляд от дороги и удивленно воскликнул:

– Как? Где?

– Осторожней! – предупредила Джо. – Впереди автобус.

Гектор нажал на тормоза и остановился за автобусом.

– Как вы с ним встретились? – настаивал он.

– Он пришел к «Бантеру и Теобальду», чтобы попытаться выдоить из доверительного фонда побольше денег. Я присутствовала на встрече как помощник Ронни. Он был очень вежлив и убедителен, но нужно ли говорить, что ничего не добился и Ронни его выгнал?

– Тогда вы видели его в последний раз?

– На следующий день он позвонил мне.

– И что же?

– Я отказалась с ним разговаривать и перевела звонок на Ронни.

Гектор рассмеялся.

– Так вам было что рассказать, когда вы его описывали.

– У меня еще множество его фотографий – от начальной школы до настоящего времени. Я знаю точно, сколько денег он каждый раз получал от доверительного фонда. У меня копии всей его переписки и записи его встреч с попечителями, а также записи о суде над ним – все это и гораздо больше.

– А как насчет Джонни Конго?

– В реальной жизни он точно такой, каким я его нарисовала. У меня есть его армейское личное дело и протоколы заседаний, когда его судили за многочисленные убийства. Большая часть на той флешке, что я вам вчера передала.

Неожиданно прямо перед ними алый «мазерати» с саудовским номером сменил ряд, вынудив Гектора резко затормозить.

– Советую следить за дорогой, пока мы не доедем до вашего дома, Гектор.

– Прекрасный совет, – признал Гектор.

Он оставил машину на ее месте у парадного входа «Кросс-Роудс» и отпер дверь своим ключом, раньше чем Стивен поднялся из подвала.

– Мы какое-то время будем в кабинете, – сказал он дворецкому. – Проследите, чтобы нам не мешали. И никаких телефонных звонков, пожалуйста.

Как только Гектор впустил ее в кабинет, Джо посмотрела на стену напротив письменного стола. И резко остановилась, не сводя с нее взгляда. Он натолкнулся на свою гостью, когда подходил сзади, и приобнял ее за бедра, чтобы она не упала.

– В чем дело, Джо?

– Вы поменяли картину, – тихо сказала она. Портрет Хейзел на поле пшеницы исчез. На его месте висел пестрый английский пейзаж работы Дэвида Хокни[35].