Золотой след (ЛП) - Эшли Кристен

— Вот так, — он продолжал двигаться, ее руки сжимались вокруг него, а он толкался все глубже.

— О Боже мой.

Черт, он был уже близок, она стонала, готовая вот-вот кончить, он надеялся, что это так.

Он двинулся губами вверх по ее горлу, чтобы захватить ее губы, с его движущимся членом внутри нее, у нее перехватило дыхание от его поцелуя, затем глубоко засосала его язык вместе со своим оргазмом.

Когда она это сделала, Лейн не мог больше сдерживаться, присоединившись к ней, застонав ей в рот, войдя в нее по самое основание, мир вокруг перестал для него существовать, кроме его члена, Ракель и красоты, которую только она могла отдавать ему.

Освободившись, он остался лежать, уткнувшись лицом ей в шею, слушая ее тяжелое дыхание, пытаясь восстановить свое. Он пролежал так несколько минут, прежде чем одну за другой передвинул ее ноги так, чтобы она обернула их вокруг него.

Она повернула голову, ее губы оказались у его уха.

— Думаю, что это настолько реально, насколько возможно, — прошептала она.

О да, это было так же реально, как очень хорошо.

Он приподнял голову и ухмыльнулся ей в темноте.

— В этом ты права, сладкая попка.

Он почувствовал, как ее тело под ним напряглось, когда она положила руку ему на подбородок.

— Лейн... — начала она.

О нет. Бл*дь, только не это.

Он вышел из нее, отодвинулся и встал, поправил пижамные штаны. Затем поднял ее за собой, поставил на ноги у кровати. Нашел ее футболку, она неподвижно стояла, пока он натягивал на нее через голову свою футболку, она, наконец, просунула в рукава руки.

Он прижался губами к ее губам и прошептал:

— Приведи себя в порядок, детка.

Она оставалась неподвижно стоять, запрокинув голову, глядя на него, шепча так тихо, что было трудно расслышать:

— Ты помнишь.

Он помнил.

Он помнил, что она не любила спать голой. Она могла заснуть обнаженной, но всегда просыпалась и надевала что-нибудь. Она также любила отправляться в ванную комнату после секса. Даже если они собирались продолжать — второй или третий раунд, после каждого она ходила в ванную комнату. Иногда он тоже туда ходил ради нее.

Да, он помнил. Он помнил все.

И она должна была об этом знать.

Его пальцы обвились вокруг ее шеи, он прижался своим лбом к ее, затем высказался:

— Я помню, Рок. Я все помню. Я помню каждую… чертовую... вещь.

Ее пальцы сомкнулись на его шее, и она выдохнула:

— Лейн…

Он прервал ее, приказав:

— Иди, приводи себя в порядок и возвращайся ко мне.

— Дорогой…

— Иди, детка, и возвращайся ко мне.

Она секунду поколебалась, потом кивнула, он убрал от нее руки, она отошла. Он задернул занавески и лег в постель на свою сторону. Она вернулась быстро и скользнула в кровать, мгновенно подвинувшись к нему.

— Ты хочешь надеть трусики? — спросил он.

— А ты знаешь, где они? — спросила она в ответ.

— Ни черта не знаю, — ответил он и услышал ее тихое хихиканье, ему оно понравилось, поэтому он скользнул одной рукой вниз по ее спине, задрал футболку на пояснице, ухватившись за мягкую, приличную половинку ее задницы.

— Нет, — тихо ответила она, когда его пальцы сжали ее плоть. — Не думаю, что мне нужны трусики.

— Хорошо, — прошептал он и притянул ее ближе к себе, ее рука заскользила по его талии, обвившись вокруг.

Он молчал, Рокки тоже, потом осторожно произнесла:

— Лейн.

По ее тону он понял, что она собирается сказать.

— Нет, Рок, — тут же ответил он.

— Малыш, — прошептала она, — это была ошибка.

Его рука крепче сжала ее задницу, сильнее прижавшись к спине, его голос загрохотал:

— Я совершил много ошибок в своей жизни, не осознавая их до тех пор, пока не понял. Сейчас скажу, сладкая попка, в глубине души я знаю, что это не ошибка.

— Но…

— Это не ошибка, Рок.

— Мне кажется…

Его рука сильнее сжалась, и она замолчала.

— Поговорим завтра, — закончил он.

— Но Лейн…

Он перебил ее:

— Уже поздно.

Она помолчала, прежде чем спросить:

— Что?

— Поздно, ночь на дворе, детка, ты боишься?

Наступила тишина, затем тихое:

— Нет.

Она даже не заметила, что он задернул шторы.

Поэтому он еще раз решил высказать свою точку зрения, повторив:

— Это не было ошибкой.

— Хорошо, — прошептала она.

Он лежал рядом, обнимал ее в темноте своей спальни, была глубокая ночь, он только что занимался сексом с Рокки впервые за восемнадцать лет. Он кончил, жестко, после нескольких месяцев снов о ней, каждый из которых был очень горячим, но наяву секс с ней был намного, намного горячее.

Он насытился, расслабился, устал и готов был заснуть, но она вдруг прошептала:

— Лейн?

— Да, детка.

Он услышал, как ее волосы зашелестели по подушке, прежде чем она прижалась ближе к нему, шепча:

— Я голодна.

Лейн внезапно перестал чувствовать усталость, сон как рукой сняло. Он перекатился, найдя ее губы.

— Не стесняйся брать столько, сколько хочешь, — пробормотал он ей в губы, почувствовал, как ее губы улыбнулись, затем она медленно заскользила вниз по его телу и взяла столько, сколько хотела.

А потом Лейн взял столько, сколько хотел.

В конце Рокки поднялась с кровати, натянула футболку и отправилась приводить себя в порядок, а потом вернулась к нему в кровать, моментально заснув, навалившись на него всем телом, пригвоздив к матрасу.

15

Так поживи со мной

Лейн резко проснулся от громкого звонка в дверь, который не унимался, продолжая выдавать раздражающие трели.

Какого черта?

Рокки зашевелилась, оторвав голову от его плеча, ее рука покоилась у него на талии, заскользила, остановившись на его прессе, она приподнялась на локте и сонным голосом произнесла:

— Что...?

Замолчала, потому что звонок тоже затих, а потом снова зазвонил.

— Черт! — прошипел он, выскальзывая из-под прижавшегося тела Рокки, недовольный, что его первое утро, когда он проснулся с Рокки после того, как снова с ней сошелся, началось с чертового дверного звонка, недовольный тем, что его первое утро, когда он проснулся с Рокки после того, как снова с ней сошелся, началось с того, что первое, что ему пришлось сделать в это утро, встать с постели, а также недовольный, что следующее, что ему придется сделать, это вырвать кому-то чертовое горло.

— Лейн, ты ждешь...? — начала было Рокки, пока он обходил кровать в поисках своих пижамных штанов.

Она не договорила, потому что дверной звонок тоже снова затих, а потом зазвонил с новой силой.

— Детка, куда ты бросила мои пижамные брюки? — спросил он, перекрывая трель звонка.

— Что? — спросила она в ответ, и он посмотрел на нее. Она встала с кровати и стояла рядом с взъерошенными волосами, выглядя очаровательно озадаченной, пока ее глаза рыскали по полу в приглушенном свете, проникающем сквозь занавески. — Я не знаю, эм...

Лейн увидел свои пижамные штаны под одеялом, выдернул их, заметил мимолетно, что ее трусики тоже перепутались с постельным бельем, вытащил и их, бросив Рокки, она поймала, затем натянул штаны, услышав снизу:

— Господи, бл*дь, Иисусе, дайте же одеть чертовые штаны!

Дэвин. Отлично.

Затем он услышал громкий лай.

Блонди. Еще лучше.

Дэвин, скорее всего пристрелит того, кто стоит у двери, а Блонди, скорее всего начисто залижет тому раны.

Он направился к дверям спальни, Рокки последовала за ним, он спустился на три ступеньки по лестнице, когда услышал крик снизу от входной двери:

— Боже мой! Кто ты? Что ты делаешь в доме моего сына? И почему у тебя пистолет?!

Черт, черт, черт возьми.

Вера Лейн наведалась с визитом.

И, как следовало предположить, Дэвин открыл дверь, держа наготове пистолет.

Блонди начала лаять.

Лейн быстрее спустился по лестнице, завернул за угол и увидел Дэвина в майке алкоголичке и боксерских трусах, с девятимиллиметровым пистолетом в руке, стоящим в трех футах от входной двери. Мать Лейна стояла в дверях, выглядя взбешенной. А Блонди скакала между ними двумя, гадая, кто же ее выпустит на задний двор.