Мертвое сердце. Книга первая - Анна Цой

– Далекую тысячу лет этот зал собирает множество гостей со всего мира. Мы рады приветствовать гномов, – из толпы послышалось громкое «ух», – эльфов, – я взглянула на противоположный угол и увидела людей с глазами без зрачков, – драконов, – рядом с нами стояла делегация с глазами как у Аргхельм, – русалок и магов. Наши народности жили дружно целый век, – послышались смешки от драконов, – так давайте продлим эту традицию еще на столько же! С Новым годом!

Так и хотелось крикнуть ему "Спасибо, что кратко, четко и лаконично", потому как слушать часовую лекцию о дружбе народов было как‑то не по сердцу.  Послышался гул голосов с поздравлениями и все выпили.

Кроме меня. Что расстроило еще больше.

А потом все вновь начали танцевать, разговаривать, веселиться, а не стоять и переминаться с ноги на ногу, как некоторые из Асгардов. То есть оба – отец тоже нервничал.

– В чем подвох в ухаживаниях? – шепотом спросила я у подруги, стараясь в тайне от отца узнать как можно больше информации.

Та вновь глотнула из бокала, заставив завидовать ей горючей завистью, наклонилась к моему уху, видимо немного удивившись тому, что я слегка выше ее, и немного пьяным рокочущим голосом возвестила:

– Из всех, кого ты сегодня выберешь, или выберут тебя, то есть и тех, с кем потанцуешь, твой отец выберет тебе жениха.

Танцевать с кем‑либо мне еще сильнее расхотелось. Даже глаз задергался. И как отец мог смолчать о таком?! Надо было предупредить меня за месяц, если не за год. Я же оделась так, чтобы привлечь внимание одного Лорда, который вообще похоже не придёт! Разговорить я его хотела! Тьфу! Только проблем очередных себе нажила.

– Что значит «выберут меня»? – я склонилась к уху драконицы, не стесняясь подмигивать отцу, который уже с минуту сверлил нас убийственным взглядом.

Аргхельм допила шампанское, отдала официанту с бокал и ответила мне, с уже притопывающей от нетерпения ногой:

– Ты не можешь отказать главе одного из государств, ну и главам великих родов.

Меня перекосило. Это было хреново. Райдеры меня так вообще пугали до дрожи. То есть, Майкл может потребовать моей руки прямо сейчас, даже не спрашивая разрешения у отца, и сказать "нет" я не могу? Надо придумать, что сделать в такой ситуации. Интересно, а если я упаду в обморок, это будет считаться как отказ?

Однако, самым пугающим было даже не это. Только сейчас я поняла, что и Вольтеру не смогла бы отказать, как бы не старалась. Вот что он имел ввиду под фразой "Бал ничего не изменит". Глупые традиции!

Первым ко мне подскочил какой‑то паренек лет пятнадцати, и был послан нахрен под одобрительный кивок папочки, бабушки и Арьи. Культурно, конечно, но веселья в моей жизни это не убавило. Даже наоборот, я нашла в этом отраду для собственной бессовестной душеньки – когда еще можно так, не скрываясь, отшивать парней? Да еще и без последствий.

Мне это даже начало нравиться, пока я не поняла, что их слишком много. Ноги уже затекли, я пожалела о каблуках. Музыка надоела, а шампанское мне так и не налили. Пару раз танцевал и сам папочка, но при этом он смотрел сурово на меня. Око Саурона бдело.  Как же ему не бдеть, если вокруг меня постоянно толкалась толпа парней, причём не важно сколько кому лет – пару раз подходили совсем седые мужчины, "отшивать" которых мне было стыдно. Просто у них такие взгляды были, будто каждый знает, что у меня на душе и собирается прилюдно эту душу вытрясти. Хотя, были и кандидаты, которые просто раздевали глазами, подмигивали, видимо ожидая, что мы вместе перемигиваться начнём. Но я была непреклонна как скала.

Пару раз я пересекалась взглядами с Майклом, страдающим еще больше, так как вокруг него сидела стая девиц и весело щебетала. Он было пытался встать и подойти ко мне, но ловил суровый взгляд "ока" своего папочки и садился к моему счастью обратно. Определенно не давать надежду такому как он – того и гляди очнусь через год босая, беременная и… и все. Здесь женщина на кухне не котируется. Тем более Леди.

Чуть поодаль стояли драконы, и белым пятном выделялась она. Даже не так. ОНА стояла с королем драконов (у него корона на голове была) и что‑то ему рассказывала. Не заметить ее было просто невозможно, потому как красивее ее мои глаза не видели никого и никогда. Это была женщина в бело‑зеленом платье, сочетавшимся с ее яркими салатовыми драконьими глазами. Она была прекрасна настолько, что затмевала даже бабушку.

Женщина заметила мой взгляд и улыбнулась самой обворожительной и доброй улыбкой, наблюдая, как ко мне подходит очередной воздыхатель. Она не казалась злой или неприятной – напротив, мне хотелось подойти и самой погреться в лучах этого солнышка.

– Да, новая императрица драконов красива как первая утренняя звезда… – произнесла бабуля и нахмурено посмотрела на меня, – да потанцуй ты уже с кем‑нибудь!

Я пересмотрела своё отношение к женщине, принципиально не смотря на ту, которая априори была отвратительным человеком. То есть драконом. Корделия Селитра – подсказала мне собственная память из рассказов Аргхельм, которая заметила ее уже давно и открыто смотрела на то, как ее, видимо, отец влюблённо прижимает к себе прекрасную внешне, но ужасную в душе девушку.

Я крутанула головой, чувствуя, что за мной наблюдают. Мой взгляд метнулся к стене напротив, и я автоматически произнесла:

– Нет, – вышло, правда, немного грубее, чем я рассчитывала, однако светловолосый парень лет двадцати убрал протянутую мне ладонь, а не остался стоять над душой и пробовать ещё пару раз, авось повезёт.

Однако, мой взгляд заледенел, даже неосознанно копируя вольтеровский. У противоположной стены стояла делегация эльфов. И все бы ничего, но женщина, смотрящая на меня, была моей матерью. Это было несложно определить невооруженным взглядом – мы были словно два близнеца. Я оглядела такие же кудрявые волосы, распущенные до лопаток, такой же цвет и разрез глаз, овал лица, хрупкое телосложение и… холод в глазах, который она не смогла спрятать даже за деланной грустью. Жаль мне ее не было. Она сломала жизнь мне, а даже если и себе тоже, то виновата в этом лишь она. Потому я не считала ее достойной даже доброго взгляда, что успел промелькнуть в моих глазах, но обернулся презрением. Женщина в ответ лишь грустно улыбнулась и отвернула голову, видимо не желая бороться со мной взглядами.

Смотрела бы я