Стратегия. Спасатель - Вадим Денисов

Только Интернету верить не стоит, нас очень мало. Те, кого это удивит, ответьте на простой вопрос: много ли вы знаете людей, высаживавшихся с вертолета в сердце дикого плато Путорана, нанимавшихся в полевые экспедиции района арктических пустынь озера Таймыр или в одиночку сплавлявшихся по Индигирке? А уж те памятные гонки с медведями на Сухой Тунгуске… Я, конечно, понимаю, что Судьбу нельзя долго тягать за усы, ибо чревато. Здесь очень важно вовремя уйти на пенсию, а в череде приключений устраивать периоды релаксаций и отказа от активной беготни — «перерывы». Собственно, мой последний полевой сезон и был запланирован таковым, думал, посижу себе в экспедиционных поварах, взглядом Махатмы отчужденно оглядывая дали, философствуя в пустом лагере, пока остальные режут габбро-диабазом ладони, ломают молотки о друзы и бьют коленки на курумниках.

Сами видите, что из этого получилось: забрили в Спасатели — отсиделся, называется.

Как вычислили, спрашивается? Как я оказался в прямых кандидатах? Уж не те ли две статьи в «Красноярском рабочем» послужили поводом для помещения меня в писательскую картотеку? Приезжал как-то в Хатангу молодой да перспективный журналец, искал горячих сердец и дурных голов…

Отбор у Кураторов есть и картотека есть. Точно. Вот критерии не совсем понятны.

С Россией просто — я и сам могу подсказать, кого хапать, только спроси, наберутся ребята.

А вот, например, с англичанами как? Нет, конечно же и у бриттов найдутся тренированные… в командировках. По системе SAS, ага. Вопрос — нужна ли тут та система? Или же повседневный опыт дикого горного бирманца полезней будет? Пока что я вижу, как мне повезло: воспитанный в молодости простыми и искренними людьми дикого мира, я вполне комфортно себя чувствую и в мире новом — а он дикий: и отношения в нем простые, и звери умные. И долго еще таковым останется. А диверсионно-цивилизованный SAS, нацеленный на войну… не знаю. Тут просто жить надо. По древним законам. И хорошо, если ты ими уже пропитан, на всю толщу жизненного опыта.

Однако же полезная газета «Красноярский рабочий», успевающая, кроме прочего, следить и за придурками, разбросанными по диким местам огромного края, на Пикадилли, вблизи очередного земного офиса Писателей, как я подозреваю, не распространена, поэтому необходимые данные «английские Писатели» возьмут из секретных списков SAS’ов.

Хотя на уединенном островке Северного моря сидит себе и скучает в своем плановом «перерыве» какой-нибудь бес, а не парень, такой же, как Федя, только на хрен никому не интересный: не напишет про него «Таймс». И потому он не попаданец. В английских попаданцах окажется идеологически выдержанный комсомолец из SAS. И что-то я ему не завидую, братва. Как бы не сгорел «спец» в дикой среде без привычной войны.

Zicke сбить на аферу — раз плюнуть, кто бы сомневался. Только услышала — сразу «За!». А вот наш капитан энтузиазма сильфиды не разделял:

— Тео, какого черта тебе туда лезть?

— Первой причиной назову собственное врожденное любопытство, — откликнулся я, затягивая второй гермомешок. — А это главный триггер познания мира. Никогда себе не прощу, что был рядом с Манилой и не побывал там.

— Причина дурная, — констатировал Маурер. — А вторая?

— Капитал, Ули, капитал…

— Не совсем тебя понял, дружище, — осторожно признался шкипер.

Там, где лишь высвечивается какой бы то ни было капитал, настоящий швейцарец сразу сбивается на учащенное дыхание.

— Ну вот представь… Приедем мы в Россию. У тебя есть «Клевер». У Ленни «Гугль». Вы — уважаемые люди, владельцы флота, опытные судоводители. А что я?

— Чувак, не прибедняйся! — глядя в пол, пропела Ленни.

У нее в ушах излучают что-то тряское белые наушники.

Побродив по месту сражения, Ленни и себе выбрала трофей — белый айфон одного из островитян, не дрогнула рука берущего. Протерла спиртиком из аптечки кают-компании — и в уши. Я, как увидел бутыль приличных размеров, машинально обрадовался:

— Ого! Отличный запас!

— Ты ожидаешь большого количества ранений? — встревожился Ули.

Не, ну что за народ… Посмотрел на подругу — тоже удивлена! Завал, дикие люди.

В общем, теперь она слушает музон, постоянно подзаряжает и думает, как теперь туда закачивать новое.

— А я, как говорят в России, голь перекатная.

— Брось! Ха-ха! Посмотри, какие у тебя маузеры…

«Ули, твою душу, — в десятый раз подумал я. — Когда ты о них забудешь?»

— Неизвестно, что нас ждет в низовьях, а потом на морском участке. Но новая информация будет. И, как я подозреваю, у России ее нет. А уж данных о бассейне Рейна… Кто им расскажет? Кто явится Гончаровым и Беллинсгаузеном нового мира? Федя. И это капитал.

— А очевидные опасности посещения анклава, который мы только что обобрали, тебя не смущают?

— Да мы же не Манилу обобрали, а небольшой автономный монокластер, — хмыкнул я. — Впрочем, последним сие еще не ведомо.

Это так. Никого из островитян в живых не осталось, слава богу, никаких страшных казней я не увидел, и зрелища боевых ран хватило.

— Ха! — вспомнила Ленни, поднимая голову. — Скажите-ка, стратеги, а как в Маниле узнают про причастность «Клевера» и безвинность «Меконга»? Вы в запале завалили всех свидетелей.

Мы со шкипером значительно переглянулись, и я отвернулся к интересной аптечке, позволив шкиперу самому пояснять очевидное.

— Видишь ли, дорогая, — начал Маурер, — причальную марку моего судна просто невозможно спутать с таковой у «Меконга». По сути, у Мустафы плоский паром катамаранного типа. И след на берегу он оставляет очень характерный. А Тео не единственный следопыт на планете. Собственно, любой опытный рыбак это сообразит.

Zicke чуть покраснела. Нет, похоже, не любой. Но сдаваться она не собиралась.

— Следы можно затереть!

— Отлично сказано… Обычными лопатами, — презрительно предположил капитан. — А потом филигранно прорыть на берегу новые, катамаранные? Давайте спросим Джая. Что бы ты сделал, уважаемый?

Индус уже почти час рубает рис. Он поставил перед собой четыре бутылочки с какими-то снадобьями-соусами, к которым и прикасаться-то страшно, натуго перетянул живот и часть груди длинным куском ткани и медленно, порция за порцией, поглощает безвкусные зерновые-отварные. Изредка добавляет из склянок черное и красное. После еды он выпрямится, мелко подышит и очень медленно распоясается. Потом начнет дышать глубоко, полной грудью. И обед закончится. Третий раз вижу такое — особое бойцовское питание индусов, говорит, от самого Бодхидхармы. А я поглядываю, учусь. Каждый день беру у индуса разные полезные уроки, как и у гуркхов, много думаю. Недавно, например, мне показали хороший удар кукри, клевком ломающий клинок противника. Правда, еще попасть надо.