Коллекционер - Нора Робертс

А женщина, женщина, которой стоит добиваться, – тоже требует того же.

Ему нужно спланировать и то, и другое, но самое важное – защитить ее. Для того чтобы защитить ее, нужно остановить Джей Маддок и Николаса Вазина.

Ключ к достижению этой цели – в старых конюшнях фамильного поместья.

Поскольку спать расхотелось, ему требуется найти две вещи: Лайлу и кофе.

Он спустился вниз, услышал музыку. Нет, пение! Лайла поет… поет?

Он озадаченно растер руками лицо.

Дождь и ветер и… «Едем по растекшимся лужам… Хлещи»!

Она на кухне, поет «Хлещи»! Посреди ночи – и к тому же прекрасным голосом!

Но почему кто-то способен петь о перегоне скота в половине пятого утра?

Он вошел, когда Лайла продолжала гнать скот. Она сидела на кухонной стойке в коротком тонком халатике с рисунком. Голые ноги болтались в такт песне. Ногти на пальцах были выкрашены в лазурный цвет, волосы она свернула в небрежный узел.

Он решил, что даже без кофе будет абсолютно доволен находить ее в таком виде каждое утро до конца жизни.

– Что ты делаешь?

Она аж подскочила и спрятала за спину набор инструментов, который сжимала в руке.

– Нет, я куплю тебе ошейник с колокольчиком! Я видела какой-то странный сон: мой отец в парадном мундире требовал, чтобы я научилась ловить на муху. Поэтому мы стояли по колено в быстром ручье, и рыба была…

Она помахала рукой вверх-вниз, показывая, что рыба просто выпрыгивала из воды.

– Но рыба оказалась мультяшной, что только добавило сну сумятицы. Одна курила сигару.

Он молча смотрел на нее.

– Что?!

– То, что я сказала. Мой па часто смотрел старые вестерны, на какой-то базе Старого Запада. Теперь «Хлещи!» застряло у меня в голове, потому что пришлось учиться ловить на муху. Помоги мне.

– У меня есть «Хлещи!».

Он никак не мог понять, насколько далеко зашел ее сон.

– Что ты делаешь с этими инструментами в половине пятого утра?

– Дверцы шкафчиков слегка разболтались, а такие вещи сводят меня с ума. Так что я завинчивала винтики. А дверь кладовой немного скрипит – или скрипела. Я не смогла найти в твоей кладовой аэрозоль, поэтому пришлось взять мой. Невозможно жить без аэрозоля и скотча. И суперклея.

– Я запомню.

– Серьезно. Я однажды написала производителям аэрозоля, чтобы поблагодарить их за то, что выпустили дорожный размер. Я всегда ношу такой в сумочке, потому что ты до этого не додумаешься.

Он подошел и уперся ладонями в стойку по сторонам ее бедер.

– Сейчас половина пятого утра.

– Я не могла спать. Все проклятая смена часовых поясов и мультяшная рыба. И я не могу работать, потому что после полета у меня мозги на место не встали. Поэтому немного занялась домом. Считай это платой за проживание.

– Я не требовал платы.

– А я так не могу. Так я чувствую себя лучше. Я делаю то же самое для Джули.

– Прекрасно.

Он подхватил ее, поднял и поставил на пол.

– Я еще не закончила.

– Ты мешаешь мне раздобыть кофе.

– О! Я уже выпила две чашки. Так что я несколько взбудоражена.

– В самом деле?

Он проверил уровень зерен в кофемашине и увидел, что она их и впрямь досыпала.

– Я не заметил.

– А кстати, ты не собирался выкрасить вон ту ванную? Я все думаю о прекрасных старых зданиях и древних стенах Флоренции. Есть такая техника, при которой штукатурка выглядит старой. Прекрасный фон для картин. Думаю, я сумею это сделать – да и пространство достаточно маленькое, на случай, если я все испорчу.

Он продолжал молча смотреть на нее, пока машина молола и варила кофе. От «Хлещи!» – до покраски ванной. Надо же!

Почему кофе так долго варится?

– Сейчас середина ночи, а у тебя в голове покраска ванной… С чего бы?

– Стечение ряда причин. Я в основном закончила книгу, следующая работа начнется только почти через две недели, и я выпила две чашки кофе. И если я не займусь сейчас чем-нибудь более-менее продуктивным, то обуздать перевозбуждение мне будет еще труднее.

– А загрузка мозгов, как обхитрить наемного киллера и ее помешанного босса – не спасет?

Она старалась не думать об этом.

– Мои занятия помогают мне осознать тот факт, что я знаю убийцу достаточно хорошо, чтобы вмазать ей по физиономии. Это второй раз в жизни я ударила кого-то в лицо.

– А в первый? Кто это был?

– О, Трент Вэнс. Нам было по тринадцать. Я думала, он мне нравится, пока он не притиснул меня к дереву и не схватил за грудь. У меня, в общем, и грудей-то не было. Но все же… он только… Поэтому я ему врезала.

Аш позволил еще не одурманенному кофеином мозгу впитать картину.

– Удары в обоих случаях были абсолютно оправданны.

– Ты сказал это так, словно тоже бил людей по лицу. И все же согласна. Так или иначе, если я чем-то займу себя, то смогу ясно думать о том, что мы могли бы сделать, должны бы сделать или не должны.

– И покраска ванной нам в этом поможет?

– Возможно.

– Давай!

Он одним глотком опрокинул в себя кофе, поблагодарил бога.

– Правда?

– Ты будешь смотреть на нее и любоваться ею так же часто, как я, а возможно, и чаще, поскольку будешь жить здесь между работами.

– Я никогда не говорила, что буду…

– Сосредоточься на ванной, – перебил он ее. – И мы оба увидим, что чувствуем насчет этого.

– А в промежутке?

– А в промежутке, поскольку копы не дали нам никакой информации, я собираюсь связаться непосредственно с Вазиным.

– Непосредственно? Но как?

– Если мы собираемся плести настоящий разговор, я хочу настоящей еды.

Он открыл холодильник, посмотрел на скудное его содержимое. Заглянул в морозилку.

– У меня есть замороженные вафли.

– Продано. Он отшельник, и нам неведомо, где он сейчас живет. Что, если он в Люксембурге? И ты скажешь, что мы сейчас прыгнем в твой самолет и отправимся в Люксембург? Я никогда к этому не привыкну.

– Подчеркиваю, он не мой. Принадлежит семье.

– При таком богатстве он выстроит вокруг себя неприступные стены. Метафорически.

– Метафорические стены состоят обычно из людей: адвокатов, бухгалтеров, телохранителей. Люди убирают дома, готовят обеды. У него есть доктора. Он собирает предметы искусства, и об этом кто-то заботится. У него табун слуг.

– Включая личного киллера.

– Включая, – согласился Аш, сунув в тостер две вафли. – Для начала мне нужен один человек.

Ее сердце пропустило удар.

– Надеюсь, ты не думаешь задействовать его наемную убийцу.

– Она – самый прямой к нему путь. Но поскольку он, возможно, все еще в Италии, думаю, стоит начать с адвокатов. У него есть бизнес в Нью-Йорке, значит, и адвокаты есть.

Он порылся в шкафчике со свежезавинченной дверцей. Вынул сироп.

Лайла настороженно поглядывала на бутылку.

– Сколько он тут простоял?

– Это древесный сок, так что какая разница?

Вафли выскочили, он разложил их по тарелкам, полил сиропом и дал одну ей.

Она нахмурилась при виде недожаренной вафли, плававшей в луже сомнительного сиропа.

– У тебя всегда были кухарки, верно?

– Да. Я также знаю людей на Лонг-Айленде, у которых есть кухарки, так что ничего особенного.

Он схватил нож и вилку и, стоя у стойки, разрезал свою вафлю.

– Будет вполне естественно, если наши адвокаты свяжутся с его адвокатами. Сообщат, что я хочу поговорить. Потом посмотрим, что будет.

– Он не ожидает контакта. Это может его разозлить или заинтриговать. Возможно, и то, и другое.

– И то, и другое неплохо, – решил Аш. – И то, и другое лучше.

Сообразив, что ей нужно чем-то запить полусырую вафлю, она открыла холодильник.

– У тебя есть сок манго.

Любимый утренний сок!

Она вынула бутылку, встряхнула.

Он помнил, что она любит, а это для нее было более романтичным, чем розы и поэзия.

– Тебе тоже нужно бы выпить. Это полезно.

Он что-то пробурчал в ответ. Она вынула два стакана для сока.

– Кстати о Люксембурге: Вазин не захочет признать, что связан с убийством Оливера. Только полный псих мог бы признаться в таком.

– Он отшельник, нанимающий киллеров, чтобы заполучить предметы искусства, которые не может никому показать. Думаю, мы уже согласились, что он безумец.

– Согласен.

Она поставила перед ним стакан с соком.

– Но он мне нужен. Должен же он предложить мне продать яйцо. Мы не можем блефовать, утверждая, что имеем второе, потому что знаем – оно у него. Поэтому будем использовать то, что знаем наверняка. Иметь одно – огромный приз, большое достижение для собирателя.

– А иметь два – более чем достижение.

Вафля оказалась не так плоха, решила она. Но если она здесь останется, непременно возьмет на себя покупку продуктов.

– Что хорошего даст тебе ее предложение? В этом нет ничего незаконного, у тебя есть купчая. Так что все вполне легально.

– Я откажу. Дам ясно понять, что единственное, что могу сделать, – обменять его. На Маддок.

– Его помощницу? Но почему он должен ее выдать? И захочет ли она служить предметом обмена?