Нф-100: Псы кармы, блюстители кармы. Весь роман целиком - Андрей Нимченко

Телефон зазвонил, когда я направлялся к двери, мысленно прощаясь со всем, что здесь оставлял.

- Не брать! - была первая мысль.

Потом я подумал о Баце - сотовый я отключил и даже аккумулятор вынул, так что ему некуда позвонить, кроме как сюда. Снял трубку.

- Молодец... - голос Иркалия на том конце был иронично-спокойным, - сейчас половина седьмого, я боялся, что ты не успеешь ко мне, и прислал машину.

- Не стоило, - ответил я, - Зря беспокоился.

- Ничего... Давай, выходи и садись.

Я раздумывал. Сказать ему, что не поеду, что нам незачем встречаться, потому что мне нечего добавить - это не выход. Схватят и привезут силой. Впрочем, если он прислал обычных громил, а не одного из своих собратьев трансов, шансы сбежать были. Я чувствовал, что теперь могу куда больше, чем раньше.

- Хорошо, - ответил я, - жди.

Серое "БМВ" стояло прямо у калитки. Двое парней бойцовского вида заглядывали через мой невысокий забор. Еще один вышел с заднего двора, как только хлопнула закрываемая мною входная дверь.

- Привет, ребята.

- Собрался куда-то? - поинтересовался один из них, белобрысый парень с нервными движениями.

- Уезжаю.

- Надеюсь, после встречи с Хозяином?

- Мне он не хозяин.

Тот, что вышел с заднего двора, подошел ко мне почти вплотную. От него веяло богатырским духом - парень недавно закусывал селедкой с луком.

- Садись давай! - Грубо приказал он, будто толкнул кулаком.

- Авессалом, веди себя прилично, - урезонил грубияна нервный, - хозяин просил, чтобы с гостем обращались подобающе.

Я, наконец, решился. В слое кармической защиты двое из моих конвоиров, а также оставшийся за рулем выглядели как обычные люди. Разноцветье аур здоровых самцов, которых не гложет ни один серьезный недуг. Ну, кроме похоти, пожалуй. Отличался лишь нервный - его карма была будто свитер, побитый молью - вся в небольших рытвинах, провалах, в которые засасывало ток силы. Этот человек, должно быть, страдал какой-то серьезной болезнью.

Я уже почти выпростал из своего вихря два щупальца - тугие, будто прорезиненные шланги, с черными зубами-молниями на концах. Коснулся коконов ближайших парней и по тем пошли волны, словно упал в разноцветную воду какой-то тяжелый предмет. Всплеск, брызги энергии-воды взметнулись над ровной гладью, прилипли к моим призрачным рукам и побежали по ним - все быстрее и быстрее, влекомые центростремительной мощью вихря-вампира. Я попробовал свои силы и понял, что их достаточно для того, что задумал.

- У меня к вам просьба, - обратился я к своей "свите", - поезжайте к Ираклию и скажите, что я не верну ему его вещь. Ни у меня, ни у моих друзей ее не оказалось.

- Ты что? Охренел совсем, парень?! - это заговорил прежде молчавший парень с волосами апельсинового цвета. У него была наружность то ли бандита, то ли крестьянского раздолбая, знавшего лишь работу до упаду и такого же свойства беспробудную пьянку. Лицо у этой жертвы коллективизации вытянулось от удивления. Он обернулся к худому и нервному:

- Ярик, дадим ему по хайлу и делу конец. Че тянем?

Нервный покачал головой.

- Садись, - еще раз повторил он, - все равно придется. Зачем лишние проблемы?

"Господи, прости меня за то, что я собираюсь совершить. Они знали, что их "работа" - дело рискованное. И мне не в чем себя винить... Авес-с-салом. Какое смешное имя - любимый корм украинских лошадей!"

Я рывком потянул на себя кармические линии с их коконов и ощутил прилив такой силы, что едва устоял на ногах. Тело бурлило от энергии. Мышцы звенели, натянутые, как струны. Я почувствовал, что сейчас могу одним ударом сломать челюсть ближайшему отморозку, потом садануть в пах другому. Третий полезет за пушкой - пока будет копаться, мне достанет времени вырубить и его. Эмоции, свойственные этим двум громилам, руководили мной. И я чувствовал, что в моих интересах дать им волю. Сомнения исчезли, я знал, как действовать, и уже начинал двигаться, но тут у нервного зазвонил мобильный.

- Это Хозяин, - убежденно сказал парень.

Я решил обождать. Он откинул мембрану, два раза сказа: "Угу", - и протянул трубу мне. От черного корпуса неприятно пахло чужим карманом.

- Ваня, - весело сказал Ираклий на том конце, - я забыл сказать, у меня здесь приятная компания. Один из твоих друзей, пухлый такой. Игорьком зовут. Давай скорее, мы тебя заждались. Скажи ему что-нибудь,- это, похоже, относилось уже к Бацу.

В ответ раздалось только напряженное сопение.

- Не хочет, - весело прокомментировал Ираклий, - но, надеюсь, ты мне веришь?

Я верил. Я представил себе, как Игорь сидит напротив этого паука в черной рубахе и мужественно молчит - надеется, что без доказательств я не клюну на эту удочку, и задам деру. Но в том-то и дело, что обострившимися чувствами я способен был распознать ложь даже по телефону.

Я вернул трубу нервному и полез в машину. Побег отменяется.

Когда мы отъезжали от моего дома, из-за перекрестка вывернул Мей и остолбенело уставился на "БМВ". Я видел его лицо через боковое тонированное стекло - может, он и не успел заметить, как я сажусь в машину, но понял, кого она увозит. У Николая хватило ума не подать виду, что идет ко мне. Мои конвоиры проследили за тем, как Мей миновал мою калитку, прогулочным шагом прошел к следующей и позвонил.

- Поехали, - скомандовал нервный. Я вдруг понял, что за недуг его мучит - парень, скорее всего, был наркоманом.

А потом началась метель. Сильнее ее в Краснодаре я еще не видел. Природа, похоже, решила оторваться на всю катушку. Снег мел и мел, обрушивая на "БМВ" бесчисленные колючие руки. Редкие машины медленно продвигались сквозь вьюжное марево, в котором кружились белые водовороты. В машине было тепло и почти уютно, но здесь тоже сейчас кружил смерч - серая воронка вокруг меня. Я взял от моих конвоиров столько сил, что мог прямо сейчас вытолкнуть одного из них из машины - я не сомневался, что по счастливой случайности дверь откроется - выпрыгнуть и потеряться в этой метели. Но не делал этого. Там Бац, и ему нужна помощь. А еще у меня стал вырисовываться план, который мог спасти нас обоих.

Я опробовал помолиться, но небеса, завьюженные стихией, затянутые тяжелыми тучами, оставались глухи. Мои слова ударились об эти тучи и упали вниз, не принеся облегчения...

В "предбаннике", увешанном скелетами и "гнилушками", почти не было людей. Две парочки за коктейлями уютно жались друг к другу, да бледный бармен с редкой болезнью порфирией протирал спину о дверной косяк. Конвой как по команде скинул с плеч кожаные куртки и развесил их на вешалках у входа. Мне раздеваться никто не предложил. Я поглядел на бармена, пытаясь вспомнить, как его зовут. Не вспомнил. Так и оставшийся для меня безымянным, он улыбнулся нашей кампании - узкие губы растянулись и обнажили рот с желтыми длинными зубами. Я почему-то решил, что улыбка эта - только для меня. Парней за моей спиной он не замечал. Я потянулся к порфироносцу, коснулся его линий кармы, заглянул в ментальное поле. Мне по-товарищески подмигнули оттуда - поняв, что я делаю, и разрешив эту фамильярность.