Алые крылья огня (Охота на страх) - Алексей Бессонов

«Только б не заснуть, – подумал он, шаря по карманам в поисках портсигара. – Ах, какой же я стал старый!»

Когда-то (совсем недавно, нет?) он мог не спать по нескольку суток, то мчась на своем истребителе сквозь бесконечность Бездны, то перемежая игры в кают-компании с бессонными ночами в жаркой постели Валерии; сегодня Кай Харкаан казался самому себе измученным и никчемным путником, пришедшим в конце концов к тому, что ожидает всех бродяг без исключения: к пониманию того, что целые десятилетия канули в колодец его души, не принеся ей ни покоя, ни счастья. Та, прежняя его жизнь, закончившись в один миг, оставила в нем твердо устоявшиеся привычки: не лгать, не преступать раз и навсегда вбитого в сознание «кодекса чести» и, самое главное, не думать. Думать было ни к чему, потому что ответы на любой вопрос были найдены задолго до него. Нравственная дилемма, вставшая перед ним благодаря бывшей возлюбленной, навсегда переломала его душу. С тех пор он метался по своим путям, не зная, что ищет и от кого бежит.

В привычном прищуре его глаз летела под колеса серая лента итальянского шоссе, которая, как ему казалось, должна была вывести его к финальному выстрелу этой охоты, а где-то в дальних закоулках его мозга нарастало глухое осознание того, что все надежды на избавление от Его Величества Страха оказались тщетными. Он страдал странным раздвоением сознания – одна половинка лорда Кая Харкаана была уверена в том, что он уже близок к тому, чтобы навсегда очистить свою душу от горечи, плескавшейся в ней последние годы, другая – мрачная и ни в чем никогда не уверенная – холодно твердила, что пройденные по земле и небу дороги были всего лишь нитями судеб, не ведущими, в сущности, никуда. Кай швырнул в окно окурок, еще раз посмотрел в зеркало и поклялся выбросить из головы все, что не касается сегодняшнего дня, и поменьше бывать в одиночестве.

Последние капли бензина закончились в паре километров от дома. В глотку прожорливого грузовика были вылиты все запасы, взятые с собой в дорогу: он проглотил несколько канистр бензина, но до финиша все-таки не дотянул. Сперва Кай думал откачать пару литров из бака «Форда», в котором что-то еще было, но потом передумал, решив подцепить «Фиат» на буксир. Когда обе машины въехали наконец во двор старинного особняка, Больт почувствовал, что его сил хватит только на то, чтобы кое-как выбраться из-за руля. Он покинул машину, тяжко уселся на ее подножку и трясущимися от изнеможения руками достал из пачки сигарету.

– Если в доме осталось вино, – сказал он подошедшему Каю, – я выпил бы стаканчик.

Тот с хрустом размял кости. Принеся другу графин и кусок копченого мяса, Кай без особых усилий выбросил из грузовика бочку с бензином, закатил ее в каретный сарай, потом в два рывка загнал «Форд» под навес и уселся на скамейку, откуда Больт безучастно наблюдал за всем происходящим.

– Я давно хотел спросить тебя, – произнес он, медленно, как старик, пережевывая мясо, – что ты должен был сделать… тогда?

– Я должен был убить ее, – спокойно ответил Кай. От его рук остро пахло бензином. Больт повернул голову и несколько минут смотрел на пламенеющие розы в цветнике.

– Но ты не смог этого сделать, – его тон был утвердительным, – и до сих пор считаешь, что тебя сочли слабым.

Кай не ответил. Он знал, что все было именно так, но не хотел себе в этом признаваться. Он знал, что мог убить Валерию в ту минуту, когда увидел ее в каюте субмарины, и не было бы всех этих терзаний, измучивших его за последние месяцы. Он ничего не сделал, вновь оказавшись флюгером, живущим лишь волей ветра, и теперь лгать стоило до конца.

– Одиночество, – Кай шмыргнул носом, – и разочарование делают человека невосприимчивым к силе и слабости. – И, резко поднявшись, зашагал к сараю.

– Чепуха, – сказал Больт ему в спину.

Кай не позволил себе долго спать – он встал уже в три часа пополудни, умылся ледяной водой, задумчиво погладил скрипящий щетиной подбородок и решил, что бриться не будет. Слегка обросшее лицо придавало мрачный вид, из глубины зеркала в спальню смотрел скуластый аскет с запавшими глазами и выдубленной на солнце коже. Кай усмехнулся самому себе, пригладил влажные волосы и выглянул в окно. Солнечное утро неожиданно обернулось пасмурным днем, окрестные вершины терялись в сизом тумане, – повисшая в воздухе сырость заставила Кая натянуть форменную куртку.

Он спустился вниз, вышел на луг и подошел к влажному хвосту «Юнкерса». Где-то здесь, ближе к корню крыла, должны были находиться заправочные горловины бензобаков. Найдя их, Кай погладил рукой холодный металл фюзеляжа и нырнул под центроплан, желая еще раз убедиться, что ничего не напутал с бомбосбрасывателем. Все было верно – цилиндр с триггером должен был точно лечь между его лап, чтобы в нужный момент рухнуть на головы компании «одержимых», навсегда стерев в порошок все их надежды.

Кай выбрался из-под самолета и увидел Лока, идущего к нему. Зорган был одет в плотное черное трико и незастегнутую куртку-канадку, он шел, смешно запахивая ее руками в карманах.

– Ты проснулся? – спросил он, наклонив на плечо голову.

– Ну, ты же видишь. – Кай полуобнял его за плечи и потрепал рукой по взъерошенной голове. – Как у вас тут дела?

– Ничего. Гюнтер полетит на этой машине? Я хочу полететь вместе с ним. Я умею.

– Что? – Кай на секунду опешил. – Что ты умеешь?

– Я умею делать работу воздушного стрелка, – спокойно ответил Лок и вскочил на крыло.

Чуть повозившись с замками, он распахнул задний фонарь и легко скользнул в тесную кабину. Пулеметная спарка качнулась вверх-вниз, потом быстро пошла по горизонтали.

– Прицел неудобный, – сообщил Лок. – А так ничего, не тяжело.

– Где ты этому научился? – спросил Кай, залезая на крыло.

– Я летал на антигравитационном флайере, – объяснил Зорган. – Сзади там стояла плавающая башня – ее можно было поднимать вверх или опускать вниз Сложнее, чем здесь.

– Это была военная техника? – поразился Кай, недоумевая, откуда на Земле мог взяться боевой антиграв.

– Конечно, – пожал плечами Лок, – на таких летают «псы» из Стражи. Ты их видел, помнишь? У нас был один такой флайер, Кирби отобрал его у стражников. Потом его сбили…

– Но послушай, ведь это не так-то легко, – возразил Кай. – Этот самолет немного трясет, целиться трудно, и к тому же…

– Что – к тому же? – спросил Лок со своей всепонимающей улыбкой.

– Да нет, ничего… – отмахнулся Кай. – У меня есть второй скафандр. Мне он не понадобится, ты можешь взять его себе. Сегодня я научу вас с Гюнтером ими пользоваться.

Лок пружиной выскочил из кабины, коснулся губами колючей щеки Кая и вдруг, не удержавшись на скользком металле крыла, с писком свалился на траву. Кай затрясся в беззвучном смехе.

– Идем в дом, – сказал он, спрыгнув вниз, – перекусим чего-нибудь.

Они расположились в пустой кухне. Лок достал из погреба холодную жареную утку, масло и бутылку вина, а из буфета – немного подсохший хлеб. Кай посмотрел на вино и горестно вздохнул:

– Вот пива я бы сейчас выпил…

Лок молча вздернул в удивлении брови и снова скрылся в погребе, чтобы вернуться с двумя влажными бутылками.

– Ой, – удивился Кай, – надо же, голландское! И откуда оно здесь?

– Йорген вчера привез из Тулона, – объяснил Лок, – он его очень любит и потому берет сразу целый ящик. Мы вместе разгружали машину.

Кай жадно выпил сразу целый стакан и легко разорвал руками утку. Лок посмотрел на его тонкие кисти и грустно улыбнулся:

– Черт, а я так не могу. И никогда не смогу, наверное…

– Не в этом счастье, – отмахнулся Кай. – Ну заходите, что же вы там прячетесь! – произнес он, не поднимая глаз от утки. – Неужели вы думаете, что ко мне можно подкрасться незаметно?

Леди Мария ответила ему мягким смехом. Она вошла в кухню, оглядела их скудный стол и всплеснула руками:

– Милорд, отчего же вы решили вот так. Нужно было вызвать Марианну! Или зайти ко мне.

Кай налил себе второй стакан и опрокинул его в глотку.

– Я не желаю никого беспокоить попусту, – сказал он. – Пиво будете? Или вы не пьете таких плебейских напитков?

Женщина придвинула к столу свободный стул и села.

– Пиво я и в самом деле не люблю. А вот вина, пожалуй, я с вами выпью.

Кай выдвинул ящик стола, вытащил оттуда штопор и раскупорил принесенную Локом бутыль. Тот уже вытащил из буфета бокал на высокой ножке и сполоснул его под краном. Леди Роденхейм поблагодарила Лока коротким, очень не понравившимся Каю кивком и изящно налила себе порцию.

– За вас, – улыбнулась она, поднимая бокал.

Кай чокнулся с ней без всякой куртуазности.

– Я так устал, что даже спать не могу, – заявил он. – И не представляю себе, когда же смогу наконец отоспаться. Скажите, миледи, лорд Кимберли рассказывал вам о некоем полковнике Рейнольдсе, одержимом, который попался мне на египетском побережье?