Дефолт совести - Александр Смоленский

– Что ты опять сочиняшь, дед? Какие там лекции? Тебе здесь их отменили, а ты собрался лететь через океан, чтобы читать их в США. – Алёна покачала головой. – Что, большой босс вызывает, да?

– Ничего от тебя не скроешь, Лёленька, – улыбнувшись, уставшим голосом произнёс Холмов. – Да, вызывает. – Он нежно поцеловал девушку в лобик.

– Дедуля, а знаешь, вчера ночью, когда ты ещё был без сознания, меня впервые в жизни посетила муза, и я написала стихи, посвящённые тебе. Помнишь, ты спрашивал о правде и лжи? Я постаралась найти ответ. Хочешь, прочитаю?

– Ещё спрашиваешь?! – Холмов внимательно посмотрел на внучку. – Я, наверное, единственный из бывших лидеров СССР, кому никогда ещё не посвящали стихов...

Ложь иногда бывает во благо,

А правда всегда во вред.

Наивен и глуп мудрец бедолага,

Кто истины тайну выносит на свет.

Он тут же становится лёгкой добычей,

Мишенью отравленных стрел

И криков обидных толпы многоликой —

Как правду поведать посмел?!

С правдою трудно поспорить. Но можно.

Спорить же с ложью – сизифов труд.

Она многолика, хитра и безбожна,

А правда всегда голышом на виду.

– Замечательно! Спасибо тебе, внученька! Эти строки точно про меня... Дед крепко поцеловал девушку и прослезился.

Базель. «Прометей» спасёт одного

Поздним дождливым вечером личный самолёт голландского магната доставил Зоммера в Страсбург. Ему хотелось как можно скорее поделиться новостями с Фроловым. С пугающей откровенностью Майер ясно дал понять, что времени на размышления не более недели. А что потом – вопрос вопросов. Хотя ничего нет хуже любой недосказанности. И как назло, Павел упорно не отвечает на звонки. Проклятие! Не случилось ли чего? Он-то ещё не знает, что на кону десять миллионов! Что ни говори, всё-таки странно. Если Майер и его таинственные друзья столь могущественны и всесильны, то почему они готовы выложить десять миллионов евро только ради того, чтобы они отозвали иск? Проще убить. И концы в воду. Впрочем, может, хотят всё сделать чисто, мол, пусть эти дураки отзовут иск, Фролов вылечит Блейка, тогда и уберут тихонько. Точно! Их не оставят в живых. Слишком уж велики ставки.

От этих навязчивых мыслей, больше похожих на фантазии, голова адвоката шла кругом.

Дверь ему открыла заспанная, шатающаяся из стороны в сторону как лунатик мадам Лурье. Приложив морщинистые руки ко лбу, она сначала долго всматривалась в фигуру столь позднего гостя, пока, наконец, не признала Зоммера.

– Откуда вы в такое время?! – воскликнула мадам, ёжась от холода и запахиваясь плотнее в домашний халат.

– Из столицы туманного Альбиона! – ответил Курт и невольно улыбнулся, ибо понял, сколь двусмысленно и смешно прозвучал его ответ. Город застилал густой непроглядный туман. – Мадам Лурье, я хочу подняться к мсье Фролову. Он дома? – со слабой надеждой спросил Зоммер.

– К сожалению, нет, – зевая, ответила женщина. – Я его уже дней десять как не видела.

– Ничего не понимаю. Он же должен был ждать меня...

Но стоило женщине упомянуть о двух коллегах, которые уехали с Павлом, как он тотчас всё вспомнил. Ну конечно, как только он мог забыть?! Что-то рановато для склероза.

Извинившись, он пешком направился к своему дому, строя по дороге предположения.

Ну конечно же он уже в Базеле. С двумя своими коллегами. Кстати, про Базель упомянул и герр Майер. Все вылетело из памяти с этим проклятым Лондоном. Зоммер тут же понял, что где-то рядом с ним та красавица, с которой он познакомился во Флориде и по уши влюбился. Но стоп! От этого же ему самому не легче. Мобильный телефон как не отвечал, так и не отвечает. Не поедет же он в Базель искать там Фролова? Или того лучше – спрашивать во всех клиниках, не лечится ли у них некий миллиардер Блейк из Флориды?! Зоммеру ничего не оставалось, как ждать, пока Фролов позвонит сам.

Наутро адвокат отправился на работу и первым делом поинтересовался у коллег, оправился ли после болезни мэтр Конти.

– Ты что, приятель, ничего не знаешь? – уставилась на него долговязая адвокатесса, соседка по кабинету.

– Подожди, не говори, – Курт сделал останавливающий жест рукой, – сначала я присяду. Неужели мэтр Конти скончался?

Теперь настала очередь коллеги размахивать руками.

– Упаси господи! Как ты мог такое подумать? Такой человек...

– А что же ещё могло такого случиться?

– Как что? Мэтр Конти покинул наш суд. Для некоторых людей это огромная радость, а для нас хуже смерти.

– Где он сейчас? – спросил ошарашенный Зоммер.

– Где же ему быть, как не дома? – вопросом на вопрос ответила соседка по кабинету, но её слова уже догнали Курта у дверей.

Схватив такси, Зоммер назвал адрес, где жил мэтр Конти.

– Ну что, дорогой Курт, наш фокус с мистером Холмовым удался на славу, не так ли?! – весело приветствовал его мэтр, с чувством обнимая адвоката за плечи. – Видишь, какой грандиозный скандал разразился! Теперь ты в эпицентре всей мировой прессы! Такая популярность не снилась ни одному твоему коллеге.

– Благодаря вам, мэтр. Только это сейчас неважно. Как вы могли бросить всех нас и уйти из суда?

Вместо ответа Конти постучал пальцами по груди в то место, где находилось сердце. И без слов было понятно, что он этим хотел сказать.

– Конечно, какие тут могут быть сомнения?! Все вполне естественно, правдоподобно. Все поверят. Но только не я, дорогой мэтр. Вас заставили уйти. Не обманывайте меня, пожалуйста. Это очень важно.

– Брось, мой мальчик, терзать эту тему. Лучше расскажи про Лондон. Это правда, что пишут в газетах? Что господина Холмова попытались якобы отравить полонием, как и этого несчастного русского, всё забываю его фамилию...

– Чушь. Полная чушь. Холмов жил совсем в другом месте. А вот я жил именно в отеле «Миллениум». Кто знает, может, хотели отравить меня? После того, как по вашей милости я ввязался в эту историю, уже ничему не удивляюсь. Почему вы мне не сказали прямо, на что меня толкаете?

– О, мой мальчик, скажи я правду, ты мог бы и не согласиться. И конечно, ты прав. Этот монстр вынудил меня подать прошение об отставке. Я просто испугался. Ведь мэтр Конти уже не тот, каким был на Сицилии. – У старика на глазах появились слезы. То ли он жалел себя, немощного и беспомощного перед заклятым врагом Блейком, то ли это были просто старческие слезы, – Зоммер так и не понял. Он задумался о своём. – И всё-таки я рад, сынок, что ты многого добился. Ведь на моей памяти впервые прищемили хвост всесильному монстру!

– Он уже не так силён. Если я не ошибаюсь, именно сейчас он где-то в Базеле или в другом месте Швейцарии. И не вы, не я, а старушка смерть может прищемить его.

Зоммер заметил, как глаза Конти мгновенно сделались стеклянными, словно его самого звали в дальнюю дорогу, откуда уже не возвращаются.

– Кто тебе это сказал, мой мальчик? – наконец спросил Конти.

– Мой доверитель. Именно он сказал, что у Блейка опухоль мозга. И возможно, именно в это время он пытается вашего монстра спасти или хотя бы продлить ему жизнь.

– Зачем? Разве у него была жизнь, чтобы её продлевать?

– Ну, это для меня слишком премудро, мэтр. Наверное, я ещё не дорос до ваших философских сентенций, – беззаботно рассмеялся Зоммер. – Если вы так хорошо знаете монстра, то, может, знаете, где бы он мог лечиться в Базеле? Мне срочно необходимо найти Фролова.

– Раньше, когда с Блейком что-то случалось по медицинской части, он всегда поступал следующим образом: снимал какую-нибудь шикарную виллу и превращал её в свой временный госпиталь. Если мне не изменяет память, когда-то давно после аварии он таким образом снял виллу герцога Ольденбургского. Поищи там, сынок, своего доверителя. Может, повезет.

Трое учёных мужей из Новосибирска в этот вечерний час сидели на террасе старинной виллы «Беата» и курили, время от времени лениво поглядывая по сторонам, поверх стены, ограждающей территорию от внешнего мира. Терраса уходила изящным полукругом в сад на уровне окон третьего этажа, где в основном находились комнаты, напичканные самым современным оборудованием, предназначенным для функциональной диагностики.

Этажом выше, куда доступ троице был заказан, находились апартаменты Дэйва Блейка и спальня Гудвина. А ещё выше – довольно просторная мансарда – полностью была отдана в распоряжение Лилии Гордон.

Сам Павел Фролов и его коллеги жили в уютном флигеле, который находился метрах в пятидесяти от виллы.

– Как же всё мне надоело! – в сердцах воскликнул сорокапятилетний врач-гематолог Вячеслав Бережной. Он был настолько чем-то возмущён, что усатое, веснушчатое лицо побагровело, а на широком лбу выступили капельки пота.

– Что тебе надоело? – равнодушно поинтересовался второй мужчина.