Властелин - Александр Рудазов

– Не старайся, – посоветовал старец, отбрасывая посох, как ненужную палку. – Это заклятие не одолеть даже тебе.

Криво усмехаясь, волшебник распрямился и провел рукой по лицу. Седая борода стремительно исчезла, морщины разгладились, глаза заблестели.

– Наставник?.. – приоткрыл рот герой.

– Меня зовут Драммен, – представился волшебник, чуть склоняя голову в сторону Бельзедора. – Драммен Гальвени, профессор Ингредиора, лауреат премии Бриара второй степени.

– Вторая степень? – приподнял бровь Бельзедор. – Это впечатляет.

– О, что там… – раздраженно махнул рукой Гальвени. – Я бы получил и первую, если бы не проклятый святоша Медариэн…

– А что он тебе сделал? – полюбопытствовал Бельзедор.

– На последнем вручении первой степени ее должен был получить я! – скрипнул зубами Гальвени. – Я, а не мальчишка Хаштубал! Голоса между нами разделились поровну, и решающее слово оставалось за Медариэном! И он… он проголосовал против меня! Против, несмотря на то что я был его учеником! Я был его учеником, а он… Такая несправедливость…

Чувствовалось, что эта злополучная первая степень – больное место мэтра Гальвени. Говоря о ней, он раскраснелся, под кожей заходили желваки, глаза гневно сощурились.

В то же время в тронном зале Дарен и Ньенна с одинаковым ошеломлением таращились во Всевидящее Око. Они обе узнали этого человека – узнали сразу же и мгновенно. Дарен знала его как сэра Драммена, того самого наглого ублюдка, что целую луну жил в ее дворце, прикидываясь ее спасителем и мужем. Ньенна знала его как профессора Гальвени, придворного волшебника Шевларии, занимавшего этот пост больше двадцати лет.

Но что он здесь делает?

– Ничего, уж следующая первая степень точно будет моей! – усмехнулся Гальвени. – На этот раз я никому не дам себя обойти!

– Уверен, так все и будет, – вежливо согласился Бельзедор. – Но я-то тут при чем?

– О, видишь ли, с некоторых пор мне уже недостаточно просто премии Бриара первой степени. В конце концов, это всего лишь почетное звание. Утоляет тщеславие, не более того. Существуют волшебники, которые давно сняли свои кандидатуры, заранее отказываясь от всех премий.

– Скромность – это хорошо, – кивнул Бельзедор.

– В моем случае это не скромность, – самодовольно прищурился Гальвени. – Наоборот. Мне мало всего лишь премии Бриара – неважно какой степени. Я сам хочу стать Бриаром.

– Стать Бриаром?.. – приподнял бровь Бельзедор.

Память к нему так и не вернулась, так что он понятия не имел, кто такой этот самый Бриар. По счастью, Драммен Гальвени этого не понял – вопрос Бельзедора он посчитал обычным удивлением.

– О да! – жадно потер руки он. – Бриар Всемогущий, величайший волшебник в истории этого мира! В его честь названа эта дурацкая премия Мистерии… но сам Бриар на голову превосходил всех нынешних колдунцов! Это ведь именно он создал Парифатскую Империю!

– Парифатскую Империю?.. – повторил Бельзедор.

Гальвени снова принял его вопрос за обычное удивление и радостно улыбнулся. Ему явно хотелось об этом поговорить.

– О да, Парифатская Империя! – сжал кулак он. – В конце эпохи Волшебства на Парифате существовала империя, рядом с которой все нынешние – просто захолустье. Парифатская Империя. Великая. Древняя. Могучая. Ею управляли великие волшебники. На рубиновом троне восседал самый великий из них, с гордостью носящий титул Колдующего Императора. Эта империя просуществовала больше тысячи лет!.. а потом погибла. Ее гибель ознаменовала конец эпохи Волшебства и начало Смутной эпохи. После Парифатской Империи остались только величественные руины и обломки древней магии, которую потомки безуспешно пытались возродить веками. В конце концов на свет появилась Мистерия – но это всего лишь призрачная тень былого могущества…

– А что не так с Мистерией? – поинтересовался Бельзедор. – Считается, что это оплот мирового волшебства, разве не так?

– Считается, – хмыкнул Гальвени. – И она действительно… оплот. Но еще Мистерия уже давно стала кандалами, сковывающими все парифатское волшебство. Волшебники Мистерии так ревностно охраняют свою монополию, так тщательно стерегут свои секреты, что тормозят развитие волшебства в мировом значении. Обрати внимание, как редко появляются новые магические методики, как мало создается новых заклинаний. А то, что все же изредка появляется, большей частью оседает мертвым грузом в закромах все той же Мистерии. С какой неохотой их ученый совет в свое время создал Типогримагику! А система порталов? Она не меняется уже полторы тысячи лет! Да и создали ее еще при Колдующем Императоре – нынешняя Мистерия ее всего лишь возродила. Если бы Мистерия не держалась за свои секреты, как скупец за кошель, в мире было бы гораздо больше волшебников.

– Но ведь волшебные школы есть не только в Мистерии, – напомнил Бельзедор. – Вэй Ю Кёксуянь, Хаташи, Экзеквариум, Технокорпус, сейд, нагартаддха, субтермагия, волшебство эльфов, огров, великанов, Морских Епископов…

– Да, и все они точно так же стерегут свои секреты с лютостью паргоронских псов, – перебил его Гальвени. – Если волшебников станет слишком много – волшебство станет доступным каждому, а значит – обесценится. Мистерия этого совсем не хочет. Как и все остальные волшебные школы. Но теперь я, я пришел, чтобы вернуть эпоху Волшебства! Пришел возродить империю, охватывающую весь Парифат!

– Какое… глобальное начинание, – вежливо похвалил Бельзедор. – И с чего же ты планируешь начать?

– Да, действительно, мне нужно было с чего-то начать… – криво усмехнулся Гальвени. – Я избрал две страны – Йордалию и Шевларию. Молодая сильная республика, еще не омраченная грязью и разложением, – и древняя, прогнившая насквозь, но сказочно богатая империя. Я внедрял в сенат Йордалии своих ставленников, проводил с их помощью полезные мне реформы – и одновременно подтачивал силы Шевларии. Одного за другим я устранял там ярких политических деятелей, пока Шевлария не превратилась в комок жидкой грязи. Ты положил последний кирпич в кладку, похитив принцессу – единственную законную наследницу умирающего императора. Династия прервалась, и это вызвало в стране кризис – идеальный момент для нападения. Я посоветовал сенату Йордалии не медлить – и они прислушались. Если бы Йордалия завоевала Шевларию, я встал бы за кулисами объединенного государства, руководя и командуя, тихо и незаметно дожидаясь момента, когда смогу выйти на сцену…

– Но Йордалии это не удалось, – напомнил Бельзедор.

– Да… – скрипнул зубами Гальвени. – Ты хоть представляешь, каково это – двадцать лет строить прекрасный дворец, а потом смотреть, как тупой варвар походя его разрушает?! Своим вторжением ты сломал все мои планы! Ты сплотил Шевларию и Йордалию против общего врага! И мне пришлось с позором бежать из Йордалии, поскольку сенат жаждал моей крови! Эти неблагодарные ублюдки превратили меня в жертвенное животное, свалили на меня все неудачи!