Ричард I Львиное Сердце - Ульрика Кесслер

Далее хронология, похоже, сохраняется, а вместе с ней и взгляд на действия и противодействия. Описанный Эраклом демонстративный штурм, предпринятый Ричардом во время переговоров, которые начались с визита аль-Маштуба к Филиппу, сопоставим с тем, как его изображают Амбруаз и Itinerarium, где перед нами в шелковом одеяле предстает Ричард, предлагающий золото за камни. Этот штурм, как известно, был предпринят в обеденное время, и поэтому не был успешным, так как «большинство» не принимало в нем участия. Gesta и Chronica Говдена называют 6 июля как дату английского штурма Акки, a Chronica отмечает, что 4 июля аль-Маштуб и Каракуш просили о трехдневном перемирии, чтобы посоветоваться с Салах ад-Дином. О такой же продолжительности перемирия в этот период времени говорит и Баха ад-Дин. 6 июля оба коменданта снова появляются в христианском лагере, чтобы с «regibus»[78] — но Говден, к сожалению, и раньше не различал королей — провести переговоры о сдаче с учетом возникшей после штурма Ричарда новой ситуации, на что указывают и другие источники.

Сикард ограничивает посредничество Конрада самыми последними часами, что, вероятно, не соответствует действительности. Мы узнаем, что аль-Маштуб получил разрешение Филиппа на свободный проезд, для того чтобы на следующий день согласовать условия капитуляции с королями, «adveniente nocte Marchioni custodia denegatur»[79] (здесь, очевидно, описка, и должно быть «delegatur»[80]), следовательно, в то время как Конрад нес караульную службу (или не нес, потому что вел переговоры). Хронологическая путаница возникает из-за того, что Ричард штурмовал «dum haec agerentur»[81]. Особое положение Конрада подтверждается дальнейшими подробностями, приводимыми Баха ад-Дином и Ибн аль-Атиром. Именно он водружает королевские штандарты на башнях Акки, и ему за его посредничество выделяется дополнительное вознаграждение наряду с общей суммой денег, полученной в качестве выкупа. Капитуляция, о которой он договорился, в конце концов оказывается иллюзорной: для принятия окончательного решения ему не хватает полномочий, Филипп уже уехал, а гарнизон сам не мог выполнить условий. Получается, что переговоры вели не те люди. Те же, у кого были полномочия, не встретились.

В переговорах между «королями» и Салах ад-Дином последнему были предъявлены явно завышенные требования. Баха ад-Дин и Говден согласны в том, что за свободный вывод гарнизона и жителей христиане требовали всех находившихся в руках мусульман пленных и «всю страну». На передаче всей страны особо настаивал, по-видимому, именно Ричард, так как он повторяет это требование после отъезда Филиппа в сентябре 1191 года. Он не верит, что это возможно. Ричард просто хочет показать, что ему не нужна капитуляция, ибо падение города уже ни у кого не вызывало сомнений, и, следовательно, предложение должно было быть предельно выгодным для него. Но Салах ад-Дин, по-видимому, не воспринял ситуацию всерьез. Он то прибегал к риторике, витая в облаках, то предлагал условия, которые были менее выгодны христианам, чем выторгованные Конрадом, из чего можно сделать вывод: окончательная сумма, назначенная за свободный вывод его людей, для него была слишком высока. Говден сообщает, что Салах ад-Дин готов был уступить всю страну с Иерусалимом за военный союз с королями против своих внутренних врагов. Вероятно, подобные фантастические предложения имел в виду Баха ад-Дин, когда писал, что они уже не знали, как обращаться с этим врагом. Если говорить о более серьезных предложениях, то от Баха ад-Дина и Абу Шамы мы узнаем о готовности передать город со всем имуществом и крестными реликвиями, а у Ибн аль-Атира наряду с этим еще и об обмене пленными в соотношении 1:1.

Деньги были тем, чего, вероятно, не хватало Ричарду в этих предложениях.

Отчаявшийся гарнизон предлагал все чем располагал, но у него не было ничего, что осаждавшие уже не рассматривали бы как свою собственность, поэтому они заключили договор в надежде на ратификацию его Салах ад-Дином. Тот же не одобрил его, но и не отверг открыто как свершившийся факт. Более того, он намеревался выполнить условия, что, учитывая общественное мнение, было необходимо. Он понимал: положение города безнадежно. Нападение на христианский лагерь стало невозможным, ночная попытка вывести население из осажденного города не удалась. И в последние дни перед сдачей Акки он начал опустошать окрестности города и разрушать Хайфу.

Основные источники едины в изложении главных пунктов условий капитуляции. Город подлежал сдаче со всем имуществом, тогда как Салах ад-Дин должен был отпустить около 1500 пленных христиан, 100 или 200 из которых были названы поименно. Необходимо было передать Святой крест распятия и заплатить 200000 динаров. Если сравнить эту сумму с той, которая была названа при выводе христиан из Иерусалима в 1187 году и, вероятно, составляла 100000 или 220000 динаров, то она может показаться чрезвычайно высокой. Если же принять во внимание продолжительность осады и рассматривать эти деньги не только как выкуп, но и как возмещение военных расходов, то надо признать соразмерность выдвинутых требований.

Если исчислять стоимость айюбидского динара в 4 грамма золота, то вся сумма была эквивалентна 35000 марок, половина ее полагалась Ричарду. Это было не так уж много в сравнении с другой военной добычей Ричарда, и это обстоятельство необходимо принимать во внимание, рассматривая драму заложников. Впрочем, не следует забывать, сравнивая установленные для свободного вывода населения из Иерусалима и Акки суммы, о совершенно различных ситуациях: в одном случае деньги были получены из города, в другом — должны были поступить извне. Когда речь идет о побочных обстоятельствах, одно из которых должно было оказаться решающим, в христианских и арабских источниках существует очень много различий. Абу Шама и Ибн аль-Атир видят нарушение христианами договора уже в том, что жителям Акки мешали свободно покидать город и сделали их заложниками доброй воли Салах ад-Дина. Естественно, мусульманская сторона рассчитывала, что в заложники возьмут отдельных лиц, а не большое число жителей. Оба автора, как и Баха ад-Дин, считали согласованным, что, покидая город, жители могут брать с собой деньги и личное имущество. То, что было обычным для одних и необычным для других, а также разногласия, вызванные отсутствием точности в определении условий договора, также могут объяснить совершенно различную в обоих лагерях оценку перспектив, открывавшихся для жителей Акки в случае неуплаты Салах ад-Дином условленной суммы. Говден говорит, что их судьба оказалась в полной зависимости от «misericordia regum de vita et membris»[82] — положение, которое не вызывало у христиан чувства сострадания, тогда как вышеупомянутые мусульманские источники усматривают вероломство Ричарда в том, что заложники были казнены, а не проданы в рабство, как якобы предусматривалось достигнутой договоренностью. Христианские источники вовсе не дискутируют по этому поводу, очевидно, не находя в этом случае предмета для дискуссий. Исключением является приближенный Конрада Си-кард, если не принимать во внимание сообщения Эракла об альтернативном предложении Каракуша, которое вступало бы в силу в случае, если бы Салах ад-Дин категорически отверг договор о капитуляции: «nos remaindrons en vostre merci de faire de nos come de vos esclas»[83]. К этому следует еще добавить, что, согласно тому же источнику, Филипп при первой встрече с делегацией Акки пообещал осажденным сохранить жизнь, если они сдадутся в плен «еn sa merci»[84]. Но в разных версиях Эракла эти сведения не анализируется, и поэтому итальянец, соглашаясь с арабскими источниками, говорит о сознательном нарушении соглашения христианской стороной. Не получив обещанных денег, английский король «contra fas et licitum»[85] приказал казнить пленных, которых, скорее, следовало бы пощадить и продать в рабство. Однако возникает вопрос, пришли ли короли к окончательному соглашению, что альтернативой смертной казни будет рабство, — ведь в отличие от Салах ад-Дина в их распоряжении не было рынка рабов — или это было сознательно двусмысленным поведением, аналогичным игре слов Ричарда о серебряных цепях Исаака, или же обвинение Ричарда в нарушении данного слова просто является следствием того, что роль посредника исполнял Конрад. Со слов Сикарда, по крайней мере, можно сделать вывод, что он, должно быть, заключил недвусмысленное соглашение, причем, вероятно, едва ли мог предвидеть, что в дальнейшем утратит всякую возможность участвовать в принятии общих решений. Так как ему, по-видимому, согласно тайному соглашению полагались комиссионные, — христианские источники ничего не знают об этом, — возможно, были и другие, неофициальные договоренности. В итоге судьба заложников роковым для них образом оказалась связанной с конфликтом между Ричардом и Конрадом.