Ролевик: Орк - Евгения Лифантьева

– Кажется, Миллинитинь может прочесть, – сказал Валис, указывая на парящие над столом пластины. Одну из них эльфийка держала в руках.

– Ну, что там? – нетерпеливо подгонял ее магистр Таралит. – Знала, но забыла?

– Помолчи хоть немного! Сам ничего не можешь, а дергаешь, – фыркала в ответ Миллинитинь.

Но в конце концов она уверенно сказала:

– Старое человечье наречие, но записано эльфийскими знаками. Поэтому я сомневаюсь в смысле некоторых слов. Впрочем, понять можно.

– Так не тяни! – подал голос приплясывающий от нетерпения гном.

– Я не тяну… Слушайте! «Тому, кто читает эти…» Вот тут не пойму, какое-то незнакомое слово… Строки, знаки? Ладно, не важно! «Тому, кто это читает. Если ты проник сквозь завесу, то ты достоин… этого». Чего «этого», непонятно. Я никогда не слышала такого слова. Похоже на «доступ», но в какой-то непонятной форме. «Доступления». Но дальше вроде расшифровывается: «Ты можешь взять то, что тебе нужно, и столько, сколько позволит вторая завеса. Вторая завеса – твоя собственная, которую ты принес с собой…» Ничего не понимаю… Кто что принес?

– Какая разница? – пробурчал гном. – По-моему, это значит лишь одно: хозяева не обидятся, если мы что-то отсюда унесем. Появится эта самая «вторая завеса», там разберемся. Точнее, она с нами разберется.

– Нет, подгоник, не так! – возразил Убуш-ага. – Наверное, это – испытание. Каждый возьмет то, что ему нужно. Но вот незадача – мне тут ничего не нужно. Много вещей – красивых и бесполезных. Зачем они шаману? Те, кто живет в степи, тоже делают вещи, но они еще и полезные. Духи любят не красоту, а живую силу. Духи любят не вещи, а силу вещей. Когда орк делает вещь, он вкладывает в нее немного своей силы. Чтобы задобрить духов, мы плетем ковры из шерсти и перьев, долго плетем, каждый завиток узора – это немного силы. Когда я вернусь в степь, я буду говорить с духами. Но зачем им сила тех, кто умер тысячу весен назад…

– Наверное, ты прав, старик, – согласился рыцарь Валис. – Мне тоже тут ничего не нужно. Вещи красивые, но они не мои.

– Я хотел бы узнать новые заклинания, но вряд ли смогу прочесть то, что написано в золотых листах, которыми полны комнаты, – с сожалением вздохнул магистр Таралит. – Я взял несколько страниц… Но, боюсь, в конце концов они станут бесполезным украшением в кабинете какого-нибудь собирателя редкостей. Хотя, может быть, в Ванатаре найдутся знатоки языков, способные расшифровать древние знаки. Тогда знания, собранные в этих стенах, станут достоянием Ванатара.

– Ванатар? – я уловил смутно знакомое из воспоминаний «ненаследного принца» название. – Это – далеко на востоке, обиталище «серых» магов, куда не добрались армии Великого Властелина? Вожди Ванатара признали его право на западные земли в обмен на независимость…

– Так, – кивнул маг. – В прошлой жизни я не раз бывал в этом городе мудрецов. Думаю, за столетия ничего не изменилось, и там до сих пор живут те, кто занимается исследованиями природы чудесного. Мастер Травар тоже слышал о Ванатаре, он вроде бы существует до сих пор, и многие маги, практикующие здесь, на западе, учились там…

– При чем тут Ванатар? – отмахнулся гном. – Хватит болтать. Давайте послушаем девку, она вон уже третью табличку мацкает!

– Наверное, господину магу не интересно меня слушать, ведь он же был в Ванатаре! – съехидничала Миллинитинь. – Ему интереснее про Ванатар рассуждать.

– Ну, что ты! Нет, конечно, мы тебя слушаем, – ответил магистр Таралит и почему-то покраснел.

– Ну, так слушайте, а не болтайте!

И Миллинитинь продолжила читать – уже более уверенно, легко находя нужные слова:

– «Ты не сможешь избавиться от второй завесы, пока находишься в подземных чертогах. Но здесь ты узнал, что она есть. Этого достаточно, чтобы ты ушел в большой мир с новым знанием. Уйти отсюда просто – достаточно выйти в тоннель…» Опять не очень понятно… Он тут назван: «Тоннель дальних дверей». Именно «дальних, расположенных далеко», а не «длинных». Ладно, посмотрим, что за двери такие… И дальше – странно: «Нужно встать у той из них, которая сама позовет, и ты прибудешь туда, где нужен».

– Похоже на описание действия телепорта, – задумчиво пробормотал Таралит. – В мое время в Ванатаре велись исследования феномена мгновенного переноса живого существа на расстояние… Кажется, этим занимался великий магистр Мирсолан.

– Утомил ты своим Ванатаром! Чего мы ждем! – воскликнул мастер Травар. – Пошли скорее!

– Погодите, тут еще много что написано, – остановила его эльфийка. – Думаю, это будет интересно даже тебе, торопыга, – история народа, который создал подземный город.

– Читай! – согласился гном. – Только без этих твоих рассуждений, что понятно, что не понятно. Иначе мы никогда отсюда не выберемся.

– Хорошо. Слушайте!

Миллинитинь посерьезнела:

– «Знающие так и не пришли к единому мнению по поводу того, что послужило причиной гибели нашего родного Дома. Десять планет, связанных нитями любви и внимания, пребывали в мире, пока не пришло Великое Безумие. Все смешалось, и все изменилось. То, что было камнем, стало смолой, а вода превратилась в песок. Те, кто довольствовался радостями тела, не смогли жить в чужом им мире, которым стал Дом. Брат резал брата, дочь травила мать. Не стало любви, не стало семей, все ненавидели друг друга, каждый был против всех. Но были и те, кто жаждал знаний и мог терпеть любые лишения ради них. Такие объединились, чтобы противостоять толпам обезумевших мертвецов, в которых превратились их братья. Но жизнь становилась все хуже и хуже, и наступил момент, когда уже некого было спасать. Тогда двенадцать мудрых собрались вместе и проложили путь за пределы Десяти планет Дома. Новый мир был таким же чужим, как и оставленный, но нас не беспокоили воспоминания, ведь мы не знали, каким он был прежде. Мы шли по умирающим планетам и планетам, рождающимся в муках, и везде мы искали новое знание. Безумие пронизало все, но формы безумия были столь же интересны, как и формы Творения. Но чем дальше мы уходили от Дома, тем глубже были Следы Творца. Мы нашли миры, живущие в гармонии сами с собой, молодые и здоровые, и полные надежд, словно юная девушка, еще не встретившая своего первого мужчину. Эти планеты были столь же прекрасны, но ни одна из них не была Домом, и мы шли дальше.

На многих планетах жили существа из плоти и крови. Некоторые из них когда-нибудь смогут познать любовь. Поэтому там, где наша надежда колебалась на грани уверенности, мы оставляли следы. Конечно, наше стремление сравниться с Создателем можно считать гордыней, но и пахарь разбрасывает зерна, лишь надеясь на урожай.