Ролевик: Орк - Евгения Лифантьева

А ведь Асаль-тэ-Баукир прав! На Земле древние книжники не считали себя вправе тратить пергамент даже на стихи или романтические истории. Только повествования о мужах знаменитых, их делах значимых, да знания проверенные, Библии не противоречащие. И тогда в домах рядовых обывателей книг не было – только в монастырях да в королевских дворцах…

– Ищем библиотеку! – радостно воскликнул я.

– Чего? – не понял шаман.

Всем остальным, кроме мага, тоже пришлось объяснять, что я имею ввиду:

– Если хозяева высоко ценили знания, то должен быть особый дом для хранения записей! В какой форме – не знаю, но что-то такое должно быть – там, где много чего-то, на чем есть записи!

И мы нашли библиотеку! Для этого пришлось обшарить весь город, оказавшийся, к счастью, не таким уж большим. Несколько улиц стекались к центральной площади – нет, не той, с которой мы вступили в подземные чертоги, а другой, больше похожей не на пещеру, а на огромный дворцовый зал. Здесь не было сталактитов, не было грубых известковых потеков на потолке – лишь резной камень, чуть заплывший от времени. Колоннады – роскошнее, чем на остальных улицах, мозаика мостовой – прихотливее и ярче, а посредине площади… Если не поднимать голову вверх, то это можно бы было назвать башней. Но в пещере оно было колонной, соединяющей пол и свод. И одновременно это было круглым зданием, похожим храм.

Резной мрамор стен, три высоких двери, множество узких окон…

– Если не здесь – то уже не знаю, где, – указал на башню магистр Таралит. – Это – сердце города.

Мы вошли – и словно очутились в ином мире. Никаких узоров или картин, никаких позолот. Строгие линии, холодновато-голубые и белые тона, полированный камень – и множество комнат, заполненных… я даже сразу не понял, что это – то ли сгустки света, то ли струи воздуха, ставшие плотными, как сталь… Множество тонких золотистых пластин, чудесным образом парящих в воздухе.

Здесь не было полной темноты. Металлические «файлы», как я невольно окрестил для себя эти испещренные знаками листы, слегка светились, так что можно было находить дорогу, не наталкиваясь на стены.

Я прикоснулся к одной – она, словно ожив, легла мне на ладонь. Тонкая, как папиросная бумага, металлическая пластина, покрытая непонятными значками.

– Кто-нибудь может это прочитать? Это на эльфийском?

Все сгрудились вокруг меня.

– Нет, к сожалению, – разочарованно ответила Миллинитинь. – Некоторые знаки вроде бы похожи на древнее наречие островов Света, но смысл не понять…

– Если каждый листок – это свиток, то – сколько тут их! – восхитился магистр. – Столько и в университетской библиотеке не было!

– Еще бы знать, где тут что! – проворчал гном.

Действительно, библиотека есть, а толку? Где каталоги? Куда девался библиотекарь?

Я побрел, заглядывая в комнаты. Удивительно – стоило протянуть руку, как в ладонь опускался один из тонко звенящих листков. А захочешь вернуть его обратно – он сам вспархивает и занимает свое место. Вот это магия! Не примитивный файербол, не грубые иллюзии…

Я изнывал от обиды: столько информации – и никакой возможности понять! Хотя… Ведь существуют же перекодировщики! Может, я сумею когда-нибудь вернуться домой, сунуть странные листы в сканер… Приятелей-программистов – куча, кому-нибудь наверняка покажется интересной задача расшифровать древнюю письменность!

Достав свою «записнушку», я начал вкладывать в нее листы – по одному– двум из каждой комнаты. Золотистые листы по размеру были чуть меньше моей книги, так что сохранность им гарантирована. По крайней мере, пока я жив, и не случилось ничего ужасного, вроде потопа или пожара. В десятой или двенадцатой из комнат, я давно перестал считать двери, обнаружились пластины, на которых, кроме незнакомых букв (или иероглифов – знать бы?) были рисунки. Изображения растений, некоторые даже показались знакомыми – треугольные листочки пастушьей сумки, неповторимое в своей рациональности летучее семечко одуванчика… Обрадовавшись, я взял несколько десятков листочков… Рисунки наверняка помогут расшифровать тексты.

Увлекшись рассматриванием картинок, я не заметил, что рядом со мной никого нет. Не успел испугаться, как услышал голос рыцаря Валиса:

– Мышкун, иди сюда!

Пока я любовался тем, что принял за ботанические справочники, бывшие духи бродили по бесчисленным комнатам хранилища мудрости, дивясь на многочисленные «файлы», а больше – на то, как они сохранились за тысячелетия. Кроме меня, «библиотечным абонементом» воспользовался только наш уважаемый огненный магистр. Таларит взял несколько листочков и, за неимением лучшего хранилища, осторожно навернул их на свой посох, прикрепив полоской ткани. Делал он это с таким выражением лица, словно чувствовал себя варваром, топящим костер драгоценными фолиантами. В остальных же чужие вещи не вызывали никаких иных эмоций, кроме восхищения искусной работой. Мастер Травар подобрал в домах несколько ювелирных безделушек, которые заинтересовали его необычной техникой изготовления. Он надеялся разобраться, как они сделаны. Но здесь, в библиотеке, гном, кажется, потерял надежду разобраться в технологии. Ходил и, тоскливо вздыхая, смотрел на то, во что можно превратить металл, если знать – как. Лагаиси, увидев в одном из домов небольшое зеркальце, попросила – почему-то у меня – разрешение оставить его себе. Остальные вообще ничего не взяли. А тут тоже хлопала глазами, недоумевая, что же так очаровало остальных.

Но сейчас Валис звал так, словно нашел что-то очень ценное и главное, понятное.

– Что тут? – поинтересовался я, заглянув в комнату, откуда услышал голос рыцаря.

Это помещение отличалось от остальных – видимо, здесь-то и обитал раньше хранитель. Похожая на рабочий кабинет, она казалась почти жилой, точнее, недавно покинутой. Обстановка в других домах наводила на мысли о том, что их обитатели ушли – без особой спешки, но забирая с собой лишь самое ценное. Все остальное перед тем, как сказать последнее «прости» временному жилью, привели в порядок. Так выезжают из гостиницы люди, не привыкшие пользоваться чужим трудом и боящиеся, что пришедшая убирать горничная посчитает их за свиней.

А здесь же было гораздо больше всяких нужных ежедневно мелочей, вроде лежащей на мраморной столешнице полочки с заостренным кончиком – определенно инструмента, с помощью которого наносились письмена на металлические пластины. Легкий беспорядок – словно хозяин вышел лишь на минутку. Да и обстановка больше была похожа на жилую комнату, чем на хранилище: что-то вроде дивана в углу, низкий столик со стоящими на нем кувшином и чашкой, несколько стульев, пейзажи на стенах. По центру – рабочий стол, возле него – полка с теми самыми мелочами, которые любой разумный обязательно возьмет с собой, если собирается покинуть жилье хоть на неделю.