Смерть Несущая - Марина Александрова

— Только не говори мне, что с Орэном сейчас стоит сам Тарий, — в миг обо всем позабыв, зашептал Элфи.

— Да, — также шепотом ответила я.

Гном приосанился, без обиняков отодвинул меня в сторону и, как ни в чем не бывало, вошел в кабинет, натянув на лицо дежурную улыбку.

Я стояла в коридоре и ждала, когда же гном отпустит Тария. Было такое ощущение, что Элфи встретил своё личное Божество, и вот теперь не собирается его отпускать, не задав главных вопросов мироздания:

1. Как был сотворен мир?

2. Кто был первым: яйцо или курица?

3. И, наконец, есть ли жизнь после смерти?

Конечно, я утрирую, но поверьте на слово, со стороны выглядело именно так. Гном накинулся на Тария, как изголодавшийся клещ. Он расспрашивал его о семье Тария, о каких-то общих знакомых, между делом вспоминая забавные случаи с их участием. Ректор МАМ ни одним своим жестом не показал, что расспрос Элфи его утомил. Хотя, мне казалось, что я каким-то образом улавливаю его раздражение. Но быть может, оно было моим собственным, или это я стала слишком мнительной со всеми этими изменениями? Тем не менее, Тарий продолжал улыбаться, отвечал весьма вежливо и в то же время не чопорно, поддерживая дружественную атмосферу встречи.

Наконец, когда я была готова самолично вытащить гнома из кабинета мага, Тарий сказал, что рад встрече, и пригласил Элфи как-нибудь в гости. Не дав опомниться последнему от такого завершения беседы, ректор преодолел кабинет широким шагом и, схватив меня за руку, буквально потащил в сторону холла, где можно было подняться на второй этаж.

Не спрашивая меня о том, куда нужно идти, он беспрепятственно нашел мою комнату. Должно быть, из вежливости позволил мне открыть дверь, снять не хитрый магический замок, настроенный, в общем-то, на Кима, и буквально затолкал внутрь. Захлопнув дверь, Тарий устало привалился к ней спиной и как-то жалобно посмотрел на меня:

— Не подумай, я ценю его, но иногда он бывает чересчур эмоционален.

Я несколько смутилась от подобной откровенности, но в то же время мне стало приятно, что он пояснил свое поведение. Он хотел, чтобы я правильно его поняла.

— Уж я-то могу тебя понять, поверь, — хмыкнула я и приглашающим жестом указала на кресло, что стояло возле окна. Ну, не на кровать же?!

От собственных странных мыслей тут же смутилась и, повернувшись к Тарию спиной, прошествовала к прикроватной тумбочке, где хранила шкатулку с письмом и игнисом.

— О чем ты хотела со мной поговорить, Мара? — спросил Тарий, присаживаясь на кресло.

'Так, Мара, спокойно! Ты сможешь!', уговаривала я себя, дрожащими руками вынимая коробочку из ящика. Волнение, что поднималось внутри, растеклось по венам и, казалось, замораживало всё внутри. Мне было страшно. Именно так. Но причины страха я понять не могла. От чего все эти переживания? Ведь в письме ясно говорится, к кому мне стоит обратиться за помощью!

— Тарий, — слегка подрагивающим голосом, сказала я.

— Да? — выражение глаз мужчины стало настороженным и цепким.

— Я хочу, чтобы ты кое-что прочитал, — открыв шкатулку, я извлекла то самое письмо, что в один миг перевернуло мою жизнь с ног на голову.

Ректор не заставил себя упрашивать, он резко поднялся на ноги и подошел ко мне, принимая письмо.

— Что это? — спросил он, придирчиво разглядывая конверт в своих руках.

— Когда меня принесли моей матери, после того, как я была рождена, эту шкатулку, — я указала взглядом на коробочку, что до сих пор оставалась у меня в руках, — ей отдали с указанием передать мне. Когда со мной, — тут я судорожно вздохнула, вспоминая ту боль, что принесло мне перерождение, — то есть, когда я заново родилась, она открылась. Сама. Это письмо было в ней.

— Только письмо?

— Нет, — коротко ответила я, извлекая из шкатулки игнис, который вновь стал крохотных размеров. Оказалось, что этот странный предмет, может менять форму в соответствии с моими желаниями… И совсем недавно я смогла с ним расстаться, когда Каа'Лим меня всё же уговорил не носить его всё время с собой. И вот сейчас, когда мои пальцы почувствовали знакомое тепло серебристого металла, я с трудом могла заставить себя показать маленький серп Тарию. Непередаваемое ощущение того, что эта вещь моя, и даже сторонний взгляд на неё оскорблял меня. Постаравшись держать свои собственнические мысли в узде, я открыла ладонь. Взору Тария предстал маленький, с пол моей ладони, изогнутый клинок.

Стоило ректору опустить взгляд на мою руку, как всё его тело замерло. Ни вздоха, ни выдоха. Неотрывный взгляд вмиг остекленевших карих глаз. Лицо его стало похожим на ледяную, ничего не выражающую маску. Сколько он так простоял, я не знаю, так как не могла ни о чем думать, кроме как о его реакции. Но в одно мгновение он рухнул предо мной на колени и потянулся рукой к игнису.

Я резко отдернула руку и зашипела. Это было сделано совершенно не осознанно, но я разделяла реакцию моего тела на подобный жест вампира.

— Не смей, — не разжимая губ, сказала я.

Не знаю, что увидел в моем жесте Тарий, но выражение его лица вновь стало осознанным, и он посмотрел прямо на меня.

— Прости, — прошептал он. — Ты знаешь, что сейчас у тебя в руке?

Я сдержанно кивнула.

— В письме сказано об этом, кое-что мне рассказал дэйург.

— Серебряная кровь, — прошептал Тарий, поворачиваясь ко мне спиной и облокачиваясь на мою кровать. Руки его возбужденно подрагивали, когда он открывал конверт, но стоило глазам его упасть на неровные строки, которыми оно было исписано, как Тарий вновь замкнулся. Весь его вид говорил о том, что сейчас он прибывает в другой реальности. Реальности своих мыслей и рассуждений.

Несколько раз его глаза пробегали по тексту, и каждый раз после прочтения взгляд его устремлялся вдаль. И вот, после очередного прочтения, Тарий отложил письмо и посмотрел на меня. Вечность плескалась в темно-карих глазах, а на губах застыла полуулыбка.

— Не бойся ничего. Я знаю, что делать… Я помогу.

Глава 13

Ад'дарион — родная планета демонов.

Раскалённый огненный шар не спеша поднимался по небосклону, знаменуя приход нового дня. С каждым его несмелым движением по небу на поверхности планеты вздыбливались столпы пламени. Гудя и ревя, огонь вновь пожирал выжженную землю, как это происходило изо дня в день на Ад'дарионе. Но стоило светилу укрыться, когда приходила ночь, как поверхность остывала, и уже снежные бури приходили на смену всепоглощающему огню. Лёд и пламень вели извечную борьбу за право владения планетой. От их войны не осталось ничего живого на поверхности. Невероятные по своей силе ветра высушивали землю, огонь поедал её, а лед замораживал раны планеты, чтобы с приходом утра агония мира повторилась вновь.