Смерть Несущая - Марина Александрова

Тарий впервые за долгие годы переступил порог дома своего ученика. Идеальная память тут же восстановила в его памяти то, как выглядел этот дом около трехсот лет назад. С возрастающим интересом он осматривался вокруг. Ничего не изменилось в жилище Орэна. Все та же мебель, те же ковры на полах. Та же краска на стенах, те же вещи в том же порядке стоят на полках. Казалось, дом замер в том моменте жизни Орэна, когда маг был ещё просто магом Орэном Канэри, счастливым и уважаемым человеком. Даже запахи, наполняющие окружающее пространство оставались прежними.

Перейдя на другой уровень зрения, Тарий с интересом рассматривал, как оплетают стены магические потоки. Будто бы живые, они ветвились по всему дому, образуя причудливый каркас.

"Бедный Ори", подумал Тарий, глубоко вздохнув. Сострадание не было частью натуры вампиров, но Тарий и тут отличался от своих собратьев. Его организм замер, когда Тарию было всего восемнадцать лет. Что отчасти говорило о сильном магическом потенциале, но также о том, каким будет его характер в будущем. Тарий умел сочувствовать, сопереживать так, как можно это делать только в юности. Эта черта его характера была и слабостью, и в то же время силой. В отличие от своих соплеменников, он чувствовал себя живым. А это дорогого стоило в их мире.

До определенного возраста, вампиры росли и развивались очень похоже с людьми. Разве что аппетиты и поведение отличалось. Более агрессивные, постоянно доказывающие свое первенство среди своих ровесников и не только. Питались они как простой пищей, так и кровью других существ. Это было необходимо для правильного роста и развития, хотя ни о какой жажде крови в этом возрасте и речи быть не могло. Просто, если не добавлять её в пищу, ребёнок вампира может так и не замереть однажды в своем развитии, не говоря уже о том, чтобы стать хоть сколько-нибудь сильным магом. Жажда же приходила позже, в первые годы после обращения, вампиры покидали родной дом, погружаясь в кровавое безумие. Кто-то возвращался после этого в родную страну живым и невредимым, а кто-то не возвращался вовсе. И это означало только одно: новорожденный был слишком глуп и слаб, а значит, государство стало сильнее с его гибелью.

Более слабые вампиры останавливались в своем развитии в возрасте от тридцати пяти до шестидесяти лет и занимали в мире Тария положение рабов и прислуги. Причем, было не важно, кто твои родители, если сильный вампир рождался у рабов, то его брал под свою опеку один из правящих кланов, если же наоборот, то ребёнок передавался в низшие касты сразу же после того как, проходил "Кровавое безумие".

Так было и с Тарием в свое время. Его мать была рабыней, а отец неизвестен. Но Тарий спустя годы подозревал, что им мог быть кто-то из сильнейших представителей их расы. Поскольку просто не видел иного объяснения тому, что у слабейшей рабыни, замершей в возрасте сорока пяти лет, родился он. Естественно, что отцовства никто признавать не хотел, поскольку считалось позорным посеять свое семя в таком ничтожестве, каким была мать Тария.

Но, как бы то ни было, Тарий замер рано, очень рано, и это помогло сохранить ему долю чувствительности в своем сердце. Иногда ректор МАМ думал, что у него психическое расстройство: как могли в нем уживаться жестокость и сострадание? Но, с присущим вампирам чувством собственного превосходства, тут же отбрасывал глупые мысли, думая, что так и должно быть.

Орэн неспешно шел перед Тарием, всё дальше уводя ректора вглубь своего дома. Он решил, что будет лучше поговорить с ректором в присутствии Мары и дэйурга. Казалось, что так будет правильно. Мара сама должна принимать решение относительно своей судьбы. Орэн не хотел взваливать такой груз на свои плечи, он слишком устал быть виноватым в неправильности своих решений.

Наконец, длинный, узкий коридор привел их в кабинет мага. Спертый воздух, которым была наполнена комната, отчего-то больше не успокаивал Орэна, а скорее раздражал. Маг подошел к окну, дернул за ручку и… ничего не произошло. Поднапрягшись, Орэн потянул изо всех сил, и только тогда окно отворилось с протяжным тягучим скрипом, от которого Тарий невольно поморщился.

— Положите девочку на кушетку, — проговорил Орэн, поворачиваясь лицом к Тарию.

— Девочку…, - задумчиво пробормотал Тарий, аккуратно перекладывая Мару на маленький диванчик мышастого цвета, что расположился в углу.

Девушка пребывала в глубоком сне, совершенно не реагируя на происходящее вокруг. Как только Тарий отошел на шаг от кушетки, место рядом с Марой занял дэйург, заполнив своим массивным телом всё оставшееся пространство в комнате.

Орэн тяжело опустился в свое кресло и, не тратя силы на всякие посторонние разговоры, прямо перешел к делу.

— Учитель, как вы должно быть уже поняли, это и есть моя 'племянница', о которой я Вам рассказывал, — осторожно сказал маг.

— Хм, вот уж, Ори, никогда бы не подумал, что в тебе течет демоническая кровь, — лукаво улыбнувшись, сказал Тарий, садясь в кресло так, чтобы выглядеть как можно более расслабленным со стороны.

Конечно, ему было все равно: стоять — сидеть — лежать, он ни при одном из этих действий не напрягался. Но, хорошо зная человеческую природу, Тарий старался придать себе тот вид, который бы располагал собеседника к общению. То ли срабатывала какая-то внутренняя юношеская харизма, то ли подобный прием и впрямь действовал на людей. Но люди, общаясь с Тарием, очень быстро забывали, кто сидит перед ними, оттого общение проходило более раскованно, и вампиру не было необходимости применять магию, разговаривая с теми, кто на подсознательном уровне воспринимали вампиров, как хищников.

— Скажи мне, Ори, о чем ты думал, приводя в свой дом демона и не сообщая об этом совету, — всё ещё улыбаясь, говорил Тарий. Но глаза вампира, казалось, становятся холодными и яростными.

Тарий и впрямь был расстроен, но больше оттого, что когда Орэн приходил к нему год назад, то умолчал о том, что у него проживает несовершеннолетняя демонесса. Ему было бы интересно уже тогда понаблюдать за девочкой.

— Я не знал, что она демон, — сухо отозвался Орэн. — и обращение её прошло совсем недавно…

— Я уже догадался, — задумчиво буркнул Тарий, потирая переносицу.

— Учитель, то, что Мара не человек, в свое время оказалось для меня открытием, но то, что она демон… я не знаю, как такое может быть? — растерянно говорил Орэн, не пытаясь скрыть смущения в голосе.

— Я думаю, среди нас есть тот, кто точно знает, — сказав это, Тарий выразительно посмотрел в сторону, где находился беззаботно развалившийся на полу дэйург.