Град на холме - Илья Некрасов

Мужчины томятся в ожидании своей участи, коротая время за рюмкой коньяка, играя зажигалкой и барабаном револьвера. Хрустальные грани играют отблесками света, а на дне рюмки прячется последний глоток, от которого, по сценарию, должно стать чуть легче. Или не должно.

В «Сияющем городе» есть много мест, где свет не гаснет. Например, дорогие рестораны и казино. Но настоящим мужчинам там душно. Пропустить стаканчик, выдержать ядовитый женский взгляд – и на тёмную влажную улицу. Множество бликов ослепляет, в них так легко спрятать правду, а блеск в глазах может оказаться оптическим обманом.

Лишь наедине с собственным отражением, или когда полоски теней от жалюзи падают на лицо, персонаж готов высказать самое сокровенное. Даже если это женщина.

Особая роль в «Сияющем городе» отводилась воде. Она была по-настоящему многолика. Вода это стихия, иррациональное, непостижимое, неизбежное. Вода пропитывала весь город – от вечерних улиц и причалов до женских глаз…

Когда я закрыл книгу, передо мной возникла белая стена больничной палаты. Я вернул на место закладку и положил книгу на место. Вздохнул. Сосед всё так же сопел.

«Два дня. Врач дал два дня… Проклятье», – попытка представить себя на месте перебинтованного и залеченного соседа привела к тому, что мне захотелось убежать.

Я пошевелился, проверяя, в порядке ли тело. Боли нет. Только лёгкое головокружение. В столике рядом с койкой обнаружилась свёрнутая одежда и содержимое карманов. Всё, кроме оружия.

«Лучше проваляться дома, чем здесь», – я поднялся на ноги и оделся.

Неожиданно в палату вошла медсестра:

– Куда вы? Виктор Рулёв? Вам показано…

– Нет. Я только вернулся за вещами. Рулёв это он, – я кивнул в сторону мумифицированного соседа.

– Вас выписали? В журнале не было пометок.

– На прошлой неделе. Я тут забыл вещи. Спасибо.

– За книгой тоже вернётесь?

– Она… не моя. Спасибо.

Медсестра неуверенно покосилась на мою смятую койку. Я, не медля, юркнул за дверь. Всего хорошего… А ничего так получилось? Красиво. Знание сюжетов старых фильмов и книг облегчает жизнь.

Я сел в такси и назвал домашний адрес.

Неужели выдался шанс нормально поспать? Грех его не использовать. Так что вперёд. Домой…

Вид из окна такси немного озадачивал. В городе оказалось неожиданно тепло, пришлось изловчиться и снять плащ. Погода со времени посещения городского кладбища радикально улучшилась. Между зданиями не бушевали ветры. Спинер не носило по дороге из стороны в сторону. Да и вообще машин на трассах прибавилось, на линиях появились магнитные вагончики общественного транспорта, движение которого ограничивалось при штормовых предупреждениях. На пешеходные мостики высыпали люди. Было хорошо видно, что пешеходы без зонтов. Даже дождь прекратился – на стёклах такси не плясали привычные блики в разводах воды. Неужели системы климата починили? Прям враз, по всему городу?

Автопилот выглядел невозмутимо. Он же робот, в конце концов. Ему плевать. Мои размышления прервал звонок Леона.

– Хватило сил сбежать из больницы? – спросила голограмма.

– Так получилось, – промычал я.

– Тогда давай на работу.

Не дав времени на сочинение отговорки, Леон исчез. Вместо его наглой голограммы взору предстал вид города, оживающего после шторма. Передвигаться по наземной трассе стало невозможно из-за пробок, поэтому я ещё раз заплатил автопилоту и приказал подняться на предельную высоту. Сообщил адрес работы. Железка кивнула в ответ.

Совершив несколько вертикальных манёвров, пару раз постояв в очереди на набор высоты, мы взмыли в небо. Да так резво, что у меня закружилась голова, и я на какое-то время закрыл глаза…

Первое, что я увидел на фоне синего безоблачного горизонта – Аркология.[48] Исполинское здание, объединяющее в себе производственные и жилые зоны. На фоне заурядного пейзажа оно казалось кораблём, плывущим среди невысоких волн.

Это было необычное место. Оно представляло собой гетто, где проводился сложный социально-технический эксперимент. Там могли «жить» только роботы.

Я заметил, что автопилот равнодушен к виду гетто и осматривает другие участки Парижа-3.

Каким он видел наш город? У него в голове платы и схемы. Он видит ими, упорядочивая окружающий хаос в прямых углах, где сходятся потоки световых и электронных сигналов.

Я бросил взгляд за окно и попытался представить себе город его глазами…

Мы как раз пролетали над деловым кварталом, что был застроен похожими друг на друга небоскрёбами. Пространство делилось ими на симметричные фигуры. Участки платформы, проплывающие перед глазами, оказывались невероятно похожими друг на друга, а сам квартал напоминал электронно-оптическую микросхему. Странным образом я будто видел сцену из первых глав книги – где изображался верхний этаж «Сияющего города».

Под нами проплывали ровные ряды крыш небоскрёбов, и между ними текли струи света, многослойные аэропотоки. Они оживлялись снятым запретом на движение личного транспорта. Резкая смена погоды позволила людям вывезти из гаражей спинеры, и теперь они сновали в струе грузовых машин, оборудованных проблесковыми маячками.

Полуденный воздух был оптически чист. Солнце светило так, что неон рекламных вывесок казался непривычно тусклым. Он меркнул в солнечных бликах, что отражались в стеклянных панелях зданий. Блики сливались в замкнутые контуры, а по периметру невероятно похожих друг на друга прямоугольников стен плясали ритмы солнечных зайчиков и отблесков. Голубое небо было свободным от облаков.

Балконы и смотровые вышки наполнились людьми. И неудивительно. Сейчас самое время, чтобы они появились. Полдень – у большинства обеденный перерыв. Выдалась возможность прогуляться по верхнему городу под чистым небом, с которого больше не падает дождь. Ощущать это наяву, а не в Облаке, было непривычно.

Людские толпы, разноцветная гудящая масса, просматривалась до самого горизонта. К середине рабочего дня город набрал большую инерцию движения, которую не смог сбить даже обеденный перерыв.

Грузовой транспорт, многотонные беспилотные махины, продолжали сновать между этажами высотных офисных зданий. Этажи города, огромные железобетонные платформы, пестрели от двигающихся теней, от машин и человеческих фигур. У меня получалось рассмотреть их, настолько оптически прозрачным был воздух.

Из-за обилия транспорта вертикальные транспортные каналы мало просматривались. Сквозь ближайший поток машин виднелись элементы только одного нижележащего этажа.

Пространство между платформами разрезалось группами висящих в воздухе пешеходных мостов, напоминающих тонкие нити. Теперь они пришлись как нельзя кстати, ведь над головой висело чистое летнее небо.