Воспоминания - Сергей Юльевич Витте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, это клеветническое дело, поднятое союзом русского народа, осталось без последствий.
Но тем не менее, ведь Государь Император все-таки поверил этому союзу русского народа и дал это дело на расследование, это дело проходило через совет министров, такое дело, возбужденное таким господином, господином в сущности столь непорядочным, что от него никакого прошения по настоящему Государем передано быть не могло.
Затем в прошлом году я видел Рафаловича, он мне объяснил, что раньше чем подавать Государю, Дуранте его шантажировал, все требовал денег и бегал за ним с револьвером, несмотря на то, что для того, чтобы Дуранте не погиб, Рафаловичи дали ему какое то место в Бессарабском банке, в котором Рафаловичи до сих пор главенствуют; Дуранте получает там, кажется, 200 рублей.
Когда Дуранте предъявил к Рафаловичам такие претензии, то, так как это дело семейное, был назначен третейский суд, где и было выяснено следующее (Относительно этого дела Рафалович показывал мне документы.): что, в сущности, имение Дуранте купил на деньги Рафаловичей.
Когда Рафаловичи еще были богаты и сын Рафаловича Георгий решился жениться на дочери Дуранте, то этому последнему дали ссуду, чтобы он купил это имение, так что Дуранте купил имение за счет Рафаловича.
Таким образом естественно, что когда надо было дать в залог имущество, чтобы получить деньги из государственного банка, то Дуранте и отдал свое имение. Конечно, Дуранте человек такой низкой нравственности, что, если бы он знал, что имение это будет потеряно, то он может быть его бы и не дал, но во всяком случае Дуранте ничего не потерял, так как он ничего не имел. Когда Дуранте согласился с решением третейского суда, то чтобы дать ему средства к жизни, Рафаловичи предоставили ему место в Бессарабском банке.
Когда дело разбиралось в Совете, Дуранте приезжал сюда в Петербург и писал самые возмутительный статьи по поводу меня в «Русском Знамени», что будто бы я ограбил Дуранте, что будто бы я выдал все эти ссуды и вообще затеял это дело, когда в действительности все это произошло при Вышнеградском и шло помимо меня.
Дуранте даже все время писал мне анонимные письма, писал, что когда меня встретит, будет в меня стрелять.
Я обыкновенно имею осторожность, когда выхожу гулять, беру с собою револьвер, но несмотря на то, что Дуранте написал мне несколько подобных писем, мне никогда не приходилось из этого револьвера стрелять, так как я никогда не встречал Дуранте.
Когда я сделался директором департамента железнодорожных дел, то первое время все железнодорожные общества относились ко мне враждебно, так как мне приходилось водворять в существовавшем в то время тарифном хаосе – порядок, а водворение порядка этого было связано с ограничением прав и практики железнодорожных обществ. Жел. дор. общества, как я говорил ранее, были в тарифном деле вполне неограниченными хозяевами: делали, что хотели, друг с другом конкурируя, страшно понижали тарифы, устанавливали тайные, так называемые, рефакционные тарифы, и вообще в то время тарифное дело представляло собою полнейший хаос, и так как, с одной стороны, я сам был специалистом по тарифному делу и пользовался между всеми железнодорожниками авторитетом, а с другой стороны, так как общества скоро заметили, что от водворения порядка в железнодорожных тарифах в общем они только выигрывают, а не проигрывают, то мне скоро удалось установить в тарифном деле определенное начало и значительно повысить доходность железных дорог.
Тот дефицит, который был в железнодорожном деле и который простирался до 48 милл. руб., в течение того времени, когда я был директором департамента жел. дор. дел, а потом министром путей сообщения и министром финансов – был совсем уничтожен. Так что все тарифное дело было приведено в порядок теми началами, которые я установил, будучи директором департамента железнодорожных дел и вместе с тем председателем тарифного комитета (Так как председатель тарифного комитета обязательно должен быть вместе с тем и директором департамента железнодорожных дел.).
Все правила и начала, установленные мною, без больших видоизменений практикуются и до настоящего времени. Формы действия все остались до настоящего времени совершенно в том же виде, в каком они были установлены мною.
В это время мне приходилось сталкиваться, как со многими помещиками, так и с лицами торгово-промышленных сфер.
Так как устройство и построение всех новых железных дорог, уставы железных дорог, железнодорожные кондиции, на основании которых передавалась постройка железных дорог – все имело громадное влияние на общее финансовое положение железных дорог, то все эти части железнодорожного дела постепенно сосредоточились в министерстве финансов и в департаменте железнодорожных дел. В этом департаменте, следовательно, сосредоточились все вопросы о построении новых железных дорог. Этот порядок существует в общем и до настоящего времени; всем этим до настоящего времени владеет министерство финансов.
Когда после 1905 года я сделался председателем совета министров, то, так как в мое время министерство финансов чрезвычайно разрослось и так как в нем сосредоточилось не только все, что непосредственно касается до министерства финансов, но и вся торговля и промышленность, а также, можно сказать, вся суть железнодорожного дела, т. е. все железнодорожное дело за исключением технической части, – то я и увидел, что один человек – министр – справиться с этим делом не может, если, конечно, он не будет лицом более или менее исключительными. Вследствие этого я поднес на утверждение Его Императорского Величества указ об образовании министерства торговли и промышленности.
Вследствие этого указа все, что касается торговли и промышленности, было выделено из министерства финансов, а, следовательно, был выделен и департамент железнодорожных дел.
Министром торговли и промышленности в то время был сделан Тимирязев, который был назначен по моему выбору.
Но сразу же, как только департамент железнодорожных дел, собственно не сам департамент, а тарифная часть департамента железнодорожных дел была передана министерству торговли, я заметил всю опасность нахождения директора департамента железнодорожных дел в министерстве торговли и промышленности.
Дело в том, что, когда я был министром финансов, то наша железнодорожная сеть в последние годы опять начала постепенно давать
