Донни Браско: моя тайная жизнь в мафии. Правдивая история агента ФБР Джозефа Пистоне - Ричард Вудли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игры продолжались до самого утра. Сонни остался доволен гостями, мероприятием и появлением нескольких штук баксов в своем бумажнике. Мы стали на шаг ближе к Санто Траффиканте. Сонни решил, что пора договариваться с владельцами местных клубов и устраивать «Ночи в Вегасе» в других заведениях. Нам — основная выручка, им — небольшой процент и навар с продажи алкоголя.
Сонни постоянно что-то изобретал. Теперь он решил выйти через меня на местных торговцев кокаином и марихуаной, чтобы заполучить новые источники дохода.
— Я раньше работал с парнями из Майами, — ответил я, — но в последнее время я как-то хуево уделял внимание наркоте. Два-три месяца назад килограмм стоил сорок восемь штук. Сейчас не знаю. С теми ребятами я контакт потерял.
Сонни, в свою очередь, поведал про некоего Бобби из Орландо, у которого имелся целый автопарк для перевозки наркоты в Нью-Йорк. А еще Сонни попросил нас разведать точки сбыта фанеры, краски и подделок брендовых джинсов, коих у него имелось навалом. Он обратился лично ко мне и приказал прощупать почву для игорного бизнеса. Ради этого дела он был готов снарядить отдельного человека из Нью-Йорка.
— Я уже подготовился к ставкам на футбольные матчи, — поделился я с ним.
— Поговорю с Расти, попробуем вложить сюда бабки из семейного общака, — живо отреагировал Сонни. — Расти в курсе, что ты справляешься тут. Хочу пригласить сюда Стиви, это он за семейную казну отвечает. Думаю, через неделю-другую бабки здесь будут. Вернуть надо будет в полтора раза больше.
Стив Канноне по прозвищу «Стиви Бык» был консильери семьи Бонанно. Разумеется, я не мог упустить шанс познакомиться с фигурой такой величины.
Сонни рассказал про новую сделку в Нью-Йорке. Он заказал каких-то полудрагоценных металлов на четыреста тысяч баксов и рассчитывал выручить миллион с их продажи.
— Там есть один тип, он держит небольшие заводы, которые эти металлы производят. Мы с ним договорились на регулярные поставки, но последний груз так и не пришел. Я сжег ему один завод. И дальше буду сжигать по заводу за каждый его проеб.
Как-то раз мы с ним оказались наедине, и Сонни спросил:
— Так что там не поделили Левша с Росси?
За день до «Ночи в Вегасе» мы собрались на ужин большой компанией. Левша притащил за стол пару девушек-хостес из клуба, заказал несколько бутылок дорогого вина, а в конце ужина снова спихнул счет на Росси. Сонни это не понравилось. За столом босс промолчал, чтобы не отчитывать посвященного перед чужаками, но теперь решил докопаться до истины.
Мне пришлось очень тщательно подбирать слова. Выступать свидетелем в такой ситуации — все равно что идти по минному полю. Любая неудачная или обидная фраза могла перечеркнуть операцию и подпортить мой образ в глазах Сонни. Я решил действовать по понятиям, как настоящий мафиозо. Босс не поймет, если я сразу переведу все стрелки на своего делового партнера и уважаемого человека в команде. С другой стороны, Левша слишком долго паразитировал на наших деньгах. В итоге я перевел стрелки на Росси.
— Слушай, Сонни, тут такое дело. Росси говорит, мол, Левша его до нитки обирает. Он ему платит двести пятьдесят в неделю, таков уговор. Но жратва и прочие расходы — это уже идет сверху.
— Передай Росси, что теперь он выдает Левше двести пятьдесят баксов и ни центом больше. И пусть ко мне напрямую обращается, если что.
— Ладно, передам.
Левше я ничего не стал рассказывать. Настоящие мафиози, коими мы с Росси прикидывались, послушались бы старшего и перекрыли Левше кислород. Но обиженный Левша мог запросто испортить все дело: «Росси зажал для меня бабки? Это он зря!» Ему ничего не стоило пойти к Сонни и наговорить всяких гадостей, чтобы подставить Тони. Ослушаться прямого приказа Сонни я тоже не имел права. Поэтому мы с Росси продолжили платить Левше лишнее, но делали вид, будто все в порядке.
Прямиком из Нью-Йорка в Холидей к Сонни прилетел верный помощник Джон Черасани по прозвищу Красавчик. Я познакомился с ним еще в 1978 году, когда только начинал работать с Левшой. Он был выше и стройнее Сонни, с ястребиными чертами лица и залысинами на лбу. С друзьями Красавчик держался открыто, а всем остальным напоминал шахматиста, увлеченного партией: тихий, немногословный, себе на уме. И хотя шахматы он действительно любил, такого конченого мудилу, как Черасани, надо было еще поискать. Сонни мало кого подпускал к себе, но Красавчика он считал доверенным лицом, телохранителем и человеком, которому можно поручить любое дело. «Я доверяю Красавчику, и точка», — говаривал Сонни.
— Поговорю с Чико, — я уцепился за тему. Сонни уже знал Чико — агента, который изображал директора клуба. — У него вроде были контакты по такому товару.
Иранский шахиншах в последнее время часто светился в новостях. Там то и дело рассказывали про его тяжелую болезнь и бегство из Ирана. Мы проверили полицейские сводки, но не нашли никаких упоминаний об ограблении склада с картинами.
Я перезвонил Сонни и сказал, что Чико заинтересовался, но сможет приехать только через пару дней. Сонни не сильно обрадовался такому известию. Он никогда не имел дела с живописью и хотел избавиться от нее как можно быстрее, поэтому сидел как на иголках. Мы, в свою очередь, хотели сделать вид, что у Чико есть дела поважнее. Сонни согласился подождать.
Чико подключил еще одного агента из Чикаго, который взял на себя роль торговца крадеными произведениями искусства, и они вместе отправились в Нью-Йорк.
Сонни встретил ребят в аэропорту Ла-Гуардия и отвез их к нычке на Стейтен-Айленд, по пути сделав несколько быстрых разворотов, чтобы сбросить предполагаемый хвост. Добыча выглядела впечатляюще: помимо дорогих картин, команда Сонни утащила уйму антикварной утвари из чистого золота. Чико отснял все добро на «Полароид» под предлогом того, что товар нужно проверить на историю происхождения и подлинность, как это принято в мире искусства.
Мы выждали несколько дней, но никто так и не пришел в полицию с заявлением о краже. Чико сообщил Сонни, что пока не смог найти покупателя. Сонни принялся самостоятельно распродавать добычу по частям. Вмешательство ФБР означало бы конец операции, поэтому нам оставалось только наблюдать за этим процессом.
Между тем Сонни прилетел во Флориду, чтобы наладить нужные знакомства и добиться приема у Траффиканте.
Мы отправились на завтрак в кофейню при «Таитиан». За едой Сонни
