Mon Agent или История забывшего прошлое шпиона - Андрей Мелехов

— Собирайте быстрее… гм… фрагменты тела. И позвоните Констеблю: пусть бросает своего Бородача и займётся этим кошмаром! Всё равно давно понятно, что не того поймали! Какая разница…

Тут начальник осекся, чуть было не проболтавшись. Он хотел сказать, что даже если задержанный и умер тысячу лет назад и прибыл на территорию Соединённого Королевства на летающей тарелке, это ещё не было поводом для того, чтобы тратить на него столько времени. Вдобавок шефу полицейского ведомства совсем не нравился странноватый блеск в глазах Констебля, появлявшийся всякий раз, когда его подчинённый докладывал об очередных подробностях общения с нелегальным иммигрантом. Он напоминал ему тех несчастных, которые утверждали, что с ними общаются ангелы, принцесса Диана и Элвис Пресли. С усилием растянув в фальшивой улыбке губы, он гостеприимно развёл руки в стороны и мужественно пошёл навстречу первой шайке унюхавших поживу стервятников:

— Прекрасное утро, не правда ли, Боб? А ты чудесно выглядишь, Лесли! Сделала подтяжку лица? Ха-ха! А? Нет, нет, мои мешки под глазами — не от пьянства, а от мучительных ночных терзаний по поводу того, куда катится наш бедный остров!

Раздался жуткий крик: видимо, один из репортёров таки наткнулся на очередную оторванную конечность. День обещал быть долгим и неприятным.

В эту ночь лондонский бродяга по прозвищу Странник уснул нескоро. Честно говоря, он вообще спал мало и делал это не потому, что хотелось, а скорее по привычке и дабы не настораживать обитателей города своей необычной способностью к бесконечному бодрствованию. Обладатель зелёных глаз, редкого шарма и невероятно сильного целительного дара не любил тратить времени на сон и во время своих прежних пребываний на планете Земля. Что такое сон? Всего лишь неуместный перерыв между радостью одного дня и страданиями другого? Давно забытый атавизм? Шутка Создателя, решившего дать возможность людям хоть треть своего времени отдохнуть друг от друга? Странник никогда не видел снов в нормальном понимании смысла этого слова. Когда его посещали видения, это всегда происходило наяву. Тогда он впадал в транс, иногда путавший не только его учеников, но и преследователей. И тех и других всегда было много. Приближения этой ночи он не хотел особенно сильно. Ведь она разлучила бы его с Мари — случайно встреченной когда-то в Раю грешницей. Его самой сильной, самой безнадёжной и, как он искренне полагал, последней любовью. Убежав наконец от толпы посетителей парка, потрясённых увиденными чудесами, они уединились на берегу Темзы в месте, ещё не укутанном бетоном набережных и не обезображенном ржавыми кранами и уродливыми зданиями. Сначала они сидели молча, удивляясь про себя тому, что ещё способны смущаться после всего пережитого и увиденного в мире этом и мире потустороннем.

— Счастлива ли ты? — задал наконец вопрос Странник и тут же покраснел, поняв, что утвердительный ответ может его не порадовать.

Мари как будто почувствовала это и, помедлив, ответила:

— Благодаря ей, тебе и… ему я получила почти всё, о чём мечтала! Свою жизнь, жизнь и зрение моей дочери, наконец, возможность принести пользу людям. Но… — Мари на мгновение вновь замолчала, потом продолжила с грустью: — Наверное, счастье не может быть постоянным или абсолютным! Во всяком случае, не для меня! И в земной жизни, и в том, другом измерении я никогда не могла испытывать полное и безграничное наслаждение радостью больше одного дня, недели или месяца. Была радость первой любви, была радость беременности, я чуть не сошла с ума от счастья, когда мы с дочерью вернулись сюда, на грешную Землю. Но каждый раз эти редкие моменты полного счастья постепенно таяли в повседневной жизни и её проблемах. Так же, как исчезает радость первого бокала шампанского, когда его пузырьки умирают в твоей крови… Словом, я не знаю, Учитель! Могу ли я спросить, что здесь делаешь ты? Это произошло по твоей воле? Или опять она?

Учитель печально улыбнулся:

— Она никогда и ничего не решает за нас! Всё это сказки тех, кто зарабатывает на жизнь, продавая распятия и иконы! Она слишком занята, добра, благородна и забывчива, чтобы вмешиваться в наши судьбы! Лишь иногда, очень редко, когда тот или иной из нас вдруг привлекает её внимание, она может позволить себе помочь в выполнении самой заветной мечты. Не забывай, она даровала право сделать человека счастливым даже Врагу рода человеческого! Но ни она, ни он никогда не наказывают нас! Помни: не Бог и не Диавол обрекают человека на страдание! Люди сами причиняют друг другу боль! А ещё чаще человек наказывает самого себя! Нам дано право выбирать между добром и злом! Попы врут, сваливая наши слабости на Диавола и уповая на Бога! Нет! Давно и бесповоротно она дала нам привилегию быть равными перед судьбой! И если я могу быть несчастным в любви, я знаю, что и она может страдать точно так же…

Мари покраснела. Она подозревала, что знает того, кто причинил боль Высшему Существу.

— Ты не забыла его? — как будто разгадав её мысли, тихо спросил Учитель.

— Да! — так же тихо ответила Мари, глядя на сверкающую в лучах заката Темзу, медленно текущую к морю.

— По-прежнему любишь? — ещё тише и без всякой надежды на отрицательный ответ спросил он, опять покраснев, как подросток.

Мари секунду поколебалась, но потом посмотрела в его светло-зелёные глаза и твёрдо, без смущения ответила:

— Да, люблю!

— Ты будешь ждать его?

Смугловатое лицо красавицы-брюнетки порозовело. В этот раз она не стала смотреть на Учителя. Задумавшись, она взглянула на небо — туда, где, пока невидимая, светилась Альфа Центавра.

— Ты думаешь, он там? Он жив? — вопросом на вопрос наконец ответила она.

Её собеседник вдруг испытал странную и стыдную радость. Ту, что порой посещает нас, когда мы узнаём, что предмет нашего давнего обожания не совсем счастлив со своим нынешним избранником.

— Я не знаю! — честно ответил бывший плотник из Назарета. — Совершенно очевидно, что Аналитик относится к тем, на кого Она обратила своё внимание. Иначе, при его-то способности вызывать любовь и ненависть, он не протянул бы долго ни здесь, на Земле, ни там, с небожителями! Но с одной стороны, она добра и благородна, с другой — горда и непредсказуема…

— Одним словом, женщина! — невесело засмеялась Мари, поёживаясь от вечерней сырости, поднимавшейся со стороны тёмной массы реки. — Иногда я удивляюсь, почему Она вообще тратит на нас время! Можно только представить, сколько дел ждёт её в бесконечности созданных миров!

— Потому что мы — самое интересное и неожиданное из всего сотворённого ею! — просто ответил Учитель. — Мне кажется, что Бог не перестаёт удивляться нашей способности одновременно приносить радость и боль самим себе и другим людям. Я думаю, что Высшее Существо узнаёт от нас больше, чем мы от него!

Так и текла беседа этих двоих — великого мужчины, жалкого в своей неразделённой любви, и прекрасной женщины, так и не сумевшей полюбить его. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом и наступила ночь, Мари взяла в руки его сильную ладонь, нежно погладила грубый шрам на запястье и после очередной паузы сказала:

— Мне пора, Учитель!

Тот покорно кивнул и встал, печально сутуля худые плечи в дерюжной рубахе. Неожиданно он вздрогнул и оглянулся. Почувствовав его тревогу, Мари спросила:

— Что? Что ты услышал?

Перед тем как ответить, Учитель долго и пристально вглядывался в темноту:

— Там, во тьме, прячется кто-то, желающий мне зла! — печально усмехнулся он. — По-моему, всё повторяется! Я опять перешёл дорогу кому-то умному, недоброму и могущественному, а мучить меня будут недалёкие, равнодушные и обыкновенные! И вновь по ложному доносу! Пойдём отсюда, Мари, тебе лучше держаться от меня подальше!

— Может, наоборот, тебе стоит держаться поближе ко мне? Не стоит проводить эту ночь на улице!

— Спасибо, мой друг, но я не могу принять твоё великодушное предложение! — твёрдо ответил бывший раввин. — И не из ложной скромности!

Мари покраснела и ускорила шаг.

— То, что может случиться этой ночью, не причинит мне вреда! Наоборот, пока не знаю как, но это должно приблизить меня к тому, что суждено сделать в этот раз!

Невидимые в темноте, оперативники из антитеррористического подразделения Скотланд-Ярда терпеливо ждали, когда же скрытый пособник исламских фундаменталистов наконец останется один. Им почему-то было приказано задержать этого смутьяна лишь тогда, когда рядом не будет свидетелей. Один из агентов, чертыхаясь, пытался совладать с прибором ночного видения. По какой-то непонятной причине вокруг патлатой головы подозреваемого всё время ярко светилось странное пятно-помеха.

В эту ночь далеко, на другом конце Европы, в уже уснувшей Москве, высшее руководство самой обширной и богатой природными ресурсами страны мира по-прежнему бодрствовало. Избиратели наверняка ошиблись бы, попытавшись угадать, что именно в сей поздний час мучало столь любимого ими главу государства. Он не думал о том, почему, несмотря на вышеуказанные ресурсы, население вверенной ему шестой части суши так и оставалось далеко не самым процветающим и счастливым. Он не пытался ответить и на извечный вопрос о том, где искать истоки недоверия к нему и его нации со стороны всего цивилизованного человечества, а также неблагодарных соседей, поспешивших расстаться с великим народом при первой представившейся возможности. Наконец, он не размышлял и о том, какими ещё средствами, помимо ядерного оружия и выселения коренных жителей на острова Арктики, можно установить мир и спокойствие в упорно бунтующей южной республике с противным тараканьим названием. Не думал он и о предстоявшей битве за урожай и подготовке к зиме. Нет, самый популярный президент в мире морщил лоб, пытаясь осознать важность полученной от Лондонской резидентуры ГРУ информации. И его вполне можно было понять. Согласитесь, не каждый день вам приходится узнавать о том, что извечная мечта человечества о бессмертии вдруг превратилась в реальность и действительно оказалась достижимой. Ведь если ты не безмозглый романтик, а ответственный лидер, то должен не просто глупо радоваться тому, что люди теперь смогут жить вечно и оставаться молодыми. Ты обязан принимать во внимание массу аспектов подобных «подарков» науки, недоступных простым смертным. Например, если никто не будет умирать, то когда же они — долгожители — собираются выходить на пенсию? У какого пенсионного фонда хватит средств, чтобы содержать постоянно растущую армию отдыхающих? До недавней поры на российский народ всегда можно было положиться не только в отношении заложенной по наследству любви к сильным руководителям, но и в неспособности дожить до преклонного возраста и тем самым нанести непоправимый ущерб государственным финансам. Но даже если бы хватило денег, то как их всех расселить и прокормить? А куда девать детишек? Это ведь вам не в Раю на облаках парить — они же все будут радоваться жизни! И, как велено Ветхим Заветом, плодиться и размножаться! А где на всех набрать школ, больниц и спортивных сооружений? Тут Президент — всегда искренне заботившийся о физическом и нравственном здоровье молодых поколений — озабоченно потёр волевой подбородок. В общем, если бы умник-англичанин вместе со своим протеином N придумал ещё и скатерть-самобранку, было бы гораздо легче! А что делать с рассчитывающими на наследство потомками? Они бы превратились в вечных страдальцев. Вроде принца, десятки лет уныло размышляющего о неизменно крепком здоровье своей царственной мамаши. Интересно, привело бы это к росту количества убийств со стороны нетерпеливых наследников?