Испытание властью. Повесть и рассказы - Виктор Семенович Коробейников

и уснула. Так и проспала до обеда стоя. Медник разбудил меня, на улицу проводил. Вижу подводу подогнали с конюхом, радиатор мой на телеге лежит и солома подстелена. Оглянулась – директор стоит, курит самокрутку и спокойно так мне говорит:

– Садись, Мотя, поезжай, а то и так вся надселась с экой тяжестью. Ночь-то поработай, норму делать надо. Да поешь сначала, а то опять уснешь, али упадешь с трактора на ходу.

«Спасибо – говорю, – Павел Федорович, я уже постараюсь, всю ночь пахать стану».

– Поехали мы, а солнце светит как летом и земля оттаяла, грязь кругом. Дотащились до моего поля и взялась я сразу за работу. Пока радиатор ставила, да из деревни воды натаскала, чтоб в него залить, уже темнеть стало.

Начала я трактор заводить. Мотор холодный, рукоятка заводная огромная, еле проворачиваю ее. Крутила, крутила, вдруг мотор как фыркнет, рукоятка из рук вырвалась и мне по губам ударила.

Упала я на стерню, да и все зубы передние выплюнула вместе с кровью.

Мария Спиридоновна раздвинула губы и провела пальцем по вставным зубам.

– Вон видишь – железа полный рот! Уж после войны вставила, а три года беззубой ходила.

Она помолчала, горестно покачала головой, вздохнула тяжело и продолжила свой рассказ.

- Села я у колеса и давай плакать. Дурным голосом реву! А кто поможет, кто услышит? Округом одна ночь темная, да я вся разбитая с трактором своим. Пока ревела кровь подсыхать стала.

Сижу я, охаю, сама думаю: «Норму-то делать надо, поздно уже, а еще половина не вспахана». Сняла я с ноги чулок фельдиперсовый, вывернула на левую сторону, где он почище был, да и завязала им себе рот искалеченный, чтобы пыль да грязь не попала. Встала на колени перед трактором: «Батюшка, – говорю, – ты мой, пожалей бабу несчастную, не дай помереть коло тебя, заводись ты, родимый мой, пахать надо».

Уцепилась опять за рукоятку заводную и давай крутить ее что есть силы. Слышу – захлопал мотор, а потом и затарахтел – завелся, значит. Не помню как и на сиденье вскарабкалась, от радости-то опять плачу. Скорость включила, газу до отказу и пополз мой трактор по полю. Я только вперед смотрю, чтоб борозду не потерять, да оглядываюсь на плуг – не забило ли отвалы стерней.

И про зубы забыла и боли как не бывало. Еду довольная, что не хуже других опять сроблю. Вот все и радости наши тогда были такие...

Матрена Спиридоновна давно уже вышла в цех, а мы все сидели молча, не глядя друг на друга. Потом медленно расходились не поднимая глаз. Хотелось сказать тете Моте что-то теплое, благодарное, но я не находил для этого нужных слов.

Мне казалось, что все штатные, обыденные выражения только оскорбят достоинство этой вечной труженицы. Склонив голову, я молча побрел в свое общежитие.

С тех пор я с особым душевным трепетом смотрю на эти, зажавшие меж собой излучины проселочных дорог, зеленеющие поля, которые живут и плодоносят благодаря непомерному труду, страданиям и радостям многих людских поколений.

Неистовый

* * *

Среди нас всегда есть люди, которых называют мастерами своего дела. Они способны выполнять определенную работу самостоятельно и качественно. Но есть и такие, кто наряду с личным мастерством, обладает умением научить других, убедить их в необходимости этой работы и повести за собой. Они способны организовать труд многих людей, подать глобальные идеи, зажечь ими целые коллективы и возглавить их деятельность. Этих людей называют лидерами.

Человеком такого склада в сельском хозяйстве области долгие годы является Юрий Романович Клат.

После окончания Тюменского сельхозинститута он возглавил агрономическую службу знаменитого в то время колхоза «Большевик» Н-Тавдинского района.

Буквально за несколько лет он разработал и внедрил в хозяйстве новую технологию поточного ведения полевых работ. Комплексное использование техники сократило сроки и повысило качество сева, а после завершения поточной уборки все поля оказывались вспаханными и полностью подготовленными к следующему году. Колхоз резко повысил урожайность зерновых и кормовых культур, а поточная работа техники стала основой во всех хозяйствах области. Совсем еще молодой агроном Клат Ю. Р. был награжден орденом Ленина и вскоре переведен с небывалым повышением – на должность зам. начальника облсельхозуправления. Он стал руководителем огромной растениеводческой отрасли, которая в те первые семидесятые годы не могла похвастать успехами. В умах селян довлела убежденность, что в трудных условиях Сибири мы и так работаем не хуже других.

Исколесив всю сельскохозяйственную зону, Клат докопался до главной причины, определяющей застой растениеводства. Это была запущенность в семеноводстве. Нет хороших семян – нет урожая. В то время одной из огромных традиционных работ в области была работа под мало кому известным сегодня названием – обмен и завоз семян. Почти весь малообработанный зерновой урожай сдавался на хлебоприемные пункты, а в хозяйства весной завозились ежегодно более 200 тысяч тонн семян из других областей. Это составляло более 2/3 областной потребности в них, да и не все семена были пригодны для нашей природной зоны.

По затратам и объему это мероприятие равнялось почти всей последующей посевной компании. Часто случалось так, что уже пора было пускать в работу сеялки, поля пересыхали, а транспорт и автомобильный, и гужевой все еще тащился с семенами по бездорожью и стоял в очередях на переправах у разлившихся рек. Остальные хозяйства сеяли любыми семенами без разбору, лишь бы успеть к последнему сроку – не позднее 25 мая. Иначе хлеб не вызреет до самых морозов.

Многие видели этот недостаток, но традиции были сильны, а пути их преодоления не предлагались. Юрий Романович неистовал. Он поднял на ноги всю агрономическую и инженерную службы, ученых области и первый предложил вариант активной сушки семян непосредственно в хозяйствах. Это была напольная вентиляция зерна через мелкоячеистую сетку.

Под напором Клата работа по внедрению началась.