Трепет и гнев - Карла Николь

Харука тяжело сглатывает, его грудь сдавливает от тоски и тревоги.

– Ты гораздо более… раскрепощен в высказывании своих сексуальных предпочтений, чем я.

– Это плохо? – Нино снова приподнимает бедра, проникая пальцами между их телами и проводя ими по влажной плоти.

– Нет, конечно, нет. Я просто… не привык к этому.

– Вы с Юной никогда не говорили друг с другом о том, что вам нравится?

– Никогда. И… если ты замечаешь, что мне нравится, почему я должен об этом говорить? – Ощущение влажных кончиков пальцев Нино на его теле отвлекает от мыслей. Харука стонет, расслабляясь, когда Нино вводит их внутрь.

– Потому что я хочу это услышать, – говорит Нино, поднимая голову, чтобы облизать и пососать нижнюю губу Харуки, пока продвигает пальцы глубже. – Знание того, что тебя возбуждает, дает мне уверенность – и я не хочу, чтобы ты стыдился говорить мне, что тебе нравится или что ты хочешь попробовать…

Тело Харуки дрожит от желания, от отчаянной потребности в его муже и их завершении.

– А…

Нино вливает свою энергию внутрь, ощущение похоже на шипучее тепло, излучаемое его скользкими пальцами. У Харуки перехватывает дыхание, когда энергия Нино усиливается. Когда слабые угли удовольствия наконец разгораются и превращаются в пламя экстаза, он вытягивается, позволяя блаженству кульминации омыть его.

Он вдыхает аромат травы и деревьев с нотками корицы сущности Нино, и от этого разум Харуки затуманивается.

Убрав пальцы, Нино обхватывает его тело и перекатывается, деликатно перекладывая Харуку на спину. Нино устраивается на нем, но, наклонившись, проводит пальцами по влажному от выделений Харуки животу, а затем тянется вниз, чтобы взять и погладить свой собственный член.

Харука опускает вниз поясницу и поднимает колени. Он чувствует блаженство, наблюдая за своим мужем затуманенными глазами. Эта любовь, эти чувства, которые Нино вызывает в нем: честность и свобода, надежда и обещание. Харука никогда не думал, что такое возможно. Что холодная тьма его жизни может измениться и окраситься в такие радостные цвета. Что он будет чувствовать себя таким живым.

Нино нависает над ним, его янтарный взгляд мягкий.

– Скажи это, Хару, – шепчет он. – Пожалуйста.

Харука закрывает глаза, когда ладони Нино упираются в его бедра. Он ждет ответа, терпеливо поглаживая его. Харука делает глубокий вдох, проталкиваясь через стену, которую он чувствует в своей груди.

– Я… – Харука сглатывает, стесняясь, и подносит ладонь ко лбу. – Мне нравится… я предпочитаю… тебя. Внутри меня.

Нино опускает бедра, прижимая свой влажный кончик к отверстию в теле Харуки.

– Tesoro, расслабься для меня.

Харука ослабляет напряжение в теле после признания. Он двигает бедрами вверх, желая встретить тело Нино, желая, чтобы он оказался внутри. Его муж упирается в него, но не настолько, чтобы протолкнуться внутрь. Недостаточно, чтобы разрушить интимный барьер.

– Спасибо, что рассказал мне… – Нино улыбается, а затем целует родинку на переносице Харуки. Когда он отстраняется, его тон нежен, но серьезен: – Можем ли мы попытаться быть более открытыми и говорить об этих вещах в будущем, чтобы мне не приходилось все время гадать?

Глядя в глаза своему мужу, Харука серьезно кивает.

– Я постараюсь, – выдыхает он.

Нино медленно вводит себя в его тело, и волна облегчения и удовлетворения омывает Харуку с головы до ног. Он выгибает шею и стонет, наслаждаясь ощущениями. Он хочет его глубже.

Нино держит свое тело низко и неподвижно, позволяя Харуке самостоятельно двигать бедрами вверх и входить в него, снова и снова, держа Нино за спину. Он уже чувствует, как вторая кульминация пробуждается в его паху, как кастрюля с горячей водой, которая вот-вот закипит. Сквозь густую дымку похоти он слышит голос Нино.

– Как ты чувствуешь себя, когда я внутри тебя?

Он облизывает и прикусывает нижнюю губу, его тело дрожит. Так близко.

– Наполненным, – отвечает он. – Идеально.

Что-то в его ответе побуждает Нино к движению. Он сжимает бедра, вдавливая тело Харуки обратно в мягкую траву, толкаясь и раскачиваясь. Харука поднимает колени, чтобы обнять его – страсть в движениях Нино посылает вспышку жара по позвоночнику Харуки. Вскоре он стонет от удовольствия, его глубокий голос отдается эхом в просторах звездного неба над ним.

Он обхватывает сильную спину своего партнера под халатом, крепко прижимая его к себе, когда кульминация стихает. Харука тяжело дышит в мольбе, чувствуя, как напрягается в его объятиях рельефное тело Нино – жар его разрядки выливается наружу, как что-то родное внутри него.

Харука снова крутит бедрами, наслаждаясь его тяжестью и влажностью их тел. Нино опускает голову на шею Харуки и кусает. Он питается, и веки Харуки тяжелеют – его тело расслабляется.

К тому времени, когда Нино заканчивает, Харука едва держит глаза открытыми. Как всегда, его муж улыбается, искренне и красиво.

– Я также заметил… что, если я хорошо занимаюсь с тобой любовью, ты сразу после этого засыпаешь.

Харука хмурится, но как-то слабо. Без истинной убежденности. Ему было слишком тепло и слишком удобно лежать полуголым на траве. Образ его партнера, нависшего над ним на фоне звездного неба, слишком прекрасен.

– Это… – Харука зевает, и это ощущение покалывает его грудь. – Неловко.

Нино смеется, звук похож на нежное эхо.

– Это не так, – отрицает он. – Мне нравится, что ты доверяешь мне настолько, что можешь быть уязвимым и отпустить меня вот так. Мне отнести его светлость в спальню? Подходит ли этот контекст для того, чтобы я взял тебя на руки?

– Нет. – Харука глубоко дышит, не в силах держать веки открытыми. – Я… я пойду пешком…

Но потом ничего. Только темнота, глубокое удовлетворение и спокойствие.

Когда Харука снова открывает глаза, утренний свет и прохладный ветерок вливаются через открытые двери террасы. Он уютно лежит в своей постели, любовь всей его жизни прижимается к груди Харуки и спит в его объятиях.

Эпилог

– Все было очень… ярким. Было так много цветов.

Май наклоняет голову, в ее темных глазах недоумение, как будто она не уверена, что правильно выражает свои мысли. Ее таунитово-коричневая кожа чистая и насыщенная – намного здоровее, чем в первый раз, когда они увидели ее в особняке Лайоса два месяца назад.

– И запахи были обильными. Здесь лучше. Все странные, но… не слишком навязчивые.

Нино кивает в знак понимания. Даже не имея опыта изолированного пребывания в пустынной глуши, он мог легко согласиться с тем, что запахи в Нью-Йорке, вероятно, подавляющие.

– Находиться рядом с таким количеством людей странно, – заявляет Май. – Их запах тоже неприятен.

На это Кахла качает головой