Рухнувшие небеса - Сьюзен МакКлайн

Холод лакомства потихоньку тушил во мне разгоревшееся ощущение тревоги и безграничную унылость, но, к сожалению, не подавлял эти чувства полностью. Отодвинув телефон подальше, чтобы он не надоедал своим гудением, я завязала рассыпавшие по спине волосы в тугой пучок и тут же растрепала их, сорвав резинку, когда услышала назойливое жужжание. Снова. Карен все никак не могла успокоиться, и я взяла в руки телефон, с желанием выключить его. Но я не смогла этого сделать, увидев среди моря ее «посланий» одно, которое требовало незамедлительного ответа.

Карен: Окей, Грейс. Я поняла. Ты сейчас в полном дерьме и не думаешь даже говорить мне ничего. Я уже не спрашиваю, что, черт подери, творится между тобой и Мишкой-Брэндоном, но ответь мне на один единственный вопрос: у тебя что-то есть с Габриелем? Ведь наверняка он как-то связан с твоим увольнением и с твоим странным поведением за последние дни.

Карен была просто прорицателем. Как бы там она ни думала обо мне и Габриеле и ни предполагала, что между мной и ним творится какая-то химия, я не собиралась говорить ей ничего. Тем более, я совершенно холодно относилась к этому парню. Ну… точнее, почти холодно. Я не понимала, почему каждый раз, когда видела его, ощущала спокойствие и в каком-то роде – радость, да и сердце начинало вести себя как-то не естественно при одном только его взгляде в мою сторону. Я старалась игнорировать эти чувства, захватывающие меня полностью, и напоминала себе, какой Габриель придурок, и я просто не могу питать к нему симпатию, ибо что-то… большее. А пугал меня тот факт, когда я зачем-то интересовалась у себя: а испытывает ли он что-нибудь эдакое ко мне? Мне вообще было не зачем знать ответ и задавать такого рода вопрос, пусть самой себе…

Я принялась строчить сообщение, кинув ложку в пустую банку.

Я: Прости, что я тебе ничего не рассказываю. Знаю, я задница. Но тебе лучше не знать всего, что со мной творится. И да, причем тут Габриель? Он не имеет к этому никакого отношения.

Ну да, ну да. Знала бы Карен, кто я такая и что мне предстоит сделать…

Ответ пришел незамедлительно. Видимо, подруга так много писала мне, что натренировалась быстро печатать смс-ки.

Карен: Мы не виделись несколько дней, и ты заявляешь, что мне лучше не знать чего-то из твоей жизни??? Ты совсем сошла с ума? Кто я тебе? Лучшая подруга!!! Да-да, Грейс, она у тебя есть – Лучшая Подруга. И мне плевать, что ты там хочешь скрыть, но я выясню все это. И насчет Габриеля мы поговорим, детка, хочешь ты того или нет. Я еду к тебе. Точка. Нечего прятаться от меня в четырех стенах!

Я застонала и в судорожности принялась тыкать пальцами по экрану, печатая ответ. Меньше всего мне хотелось видеть ее здесь. Сейчас. Тогда, когда я в некой… депрессии что ли. И меньше всего мне хотелось, чтобы она была втянута в эту сверхъестественную фигню.

Я: Мы можем поговорить по телефону. Не обязательно ехать ко мне.

Карен: Оооо, нет. Я вижу тебя, как открытую книгу, и знаю, чего ты сейчас желаешь – побыть одна. Ну, так что, я раскрашу твое одиночество собой, и только попробуй куда-нибудь смыться, я вынюхаю тебя, где бы ты ни была, или пущу собак-ищеек на твои поиски, пока буду готовить прочный стул и веревку, чтобы потом допрашивать тебя.

Я в серьез напугалась угроз Карен, вспомнив, какой у нее арсенал ножей таится под кроватью. Передумав оспаривать ее решение, я осторожно положила средство связи на стол, находясь в неком напряжении. Что она собирается спрашивать у меня? Опять все ее вопросы будут касаться одного только Габриеля? Если да, то я не буду отвечать на них, ибо стану делать это неохотно.

Он – моя больная тема.

И мне не в кайф говорить о нем с лучше подругой, так как об одном упоминании его имени с моими внутренностями начинает происходить что-то странное.

Остатки мороженого на краях банки привлекали мое внимание. Мне было не так важно, во что я одета, как то, что лежит на столе. Оставив на «потом» поход в ванную и примерно предположив, что Карен явится только через двадцать минут, я потерла ладони и прислонила банку ко рту. О-о-о, ложка мне была совершенно не нужна! Ведь зачем она, когда можно есть как угодно, – и в твоем доме, кроме тебя, никого нет?

Я небрежно убрала локон темно-ореховых волос за ухо и с видом гиены, которая собралась покуситься на мясо, запустила язык я банку, облизывая остатки мороженого. Мои пальцы, крепко державшие емкость, испачкались и стали липкими, но это было не важно – я знала, как только прекращу эту убогость, которую, к счастью, никто не видит, галопом отправлюсь в душ.

Вспышка света, озарившая участок сзади и сделавшая утро нереально светлым, принудила меня застыть с банкой, в которой почти была моя голова, и – выпрямиться. Было прекрасно ясно, что за мистика произошла за моей спиной, и виной тому не было взбесившееся солнце или еще что…

Закрыв глаза от прильнувшего стыда, я ожидала комментарий к этой ужасной картине. Мои щеки обуздало жаром, прокатившимся по всему телу и решившим остановиться именно на лице. Черт. Приглушенный смешок заполнил тишину, и я сглотнула повисший в горле ком, мечтая, чтобы пол под ногами разрушился, и я, как можно скорее, провалилась вниз, лишь бы не быть сейчас тут в потрепанной одежде для сна, с лохматыми волосами, испачканным лицом и банкой сливочного мороженого.

– И почему мне та-ак везет? – издевался Габриель, приближаясь ко мне.

Я закрыла глаза, мысленно абстрагируясь в другую реальность, где нет его, а я – сижу одна, доедая любимое лакомство. Но игнорировать или не замечать присутствия падшего было крайне глупо. Я почувствовала, как его тень скользнула по мне – он остановился неподалеку, загораживая солнце, некогда светившее с окна и согревавшее своими лучами. Не могу сказать, будто без этого мне стало холодно, наоборот – тело Габриеля источало такой неистовый жар, который я невольно впитывала и не на шутку задумывалась окунуться в ванну со льдом. Возможно, мне просто казалось, что он выступал кем-то вроде ходячей печки, так как с его приближением огонь, вспыхнувший во мне, начал жарить с новой силой.

– Что ты тут делаешь? – выдавила я, боясь распахнуть глаза и улицезреть его кривую ухмылку.

– Решил принести тебе мороженко, – беспечно ответил он.

Я невольно уставилась на него, отодвинув банку ото рта подальше. Как и следовало ожидать, Габриель лукаво улыбался, глядя на меня из-под густых ресниц.

– Что? – я медленно моргнула, переводя взгляд на его руки и ожидая увидеть там контейнер со своим любимым заменителем валерьянки. Я застыла, когда ничего не обнаружила, и тут же поняла, что он соврал.