Луна жестко стелет - Роберт Хайнлайн

А напротив, крупнейшая нью-йоркская газета возразила, что Главлуна вообще совершила ошибку, допустив нас до переговоров, поскольку единственное, что понимает тюремная публика, это чем пахнет плетка. И, мол, надо высадить войска, навести порядок, перевешать зачинщиков и разместить на вперед и всю дорогу силы поддержания порядка.

И сходу в полку миротворцев-карателей, откуда на нас тех извергов наслали, вспыхнул бунт из-за слуха, что их на «Moon» отправят. Бунт в темпе подавили, но насчет шито-крыто не выгорело: Стю знал, кого нанять.

На другое утро нас запросили, позволит ли самочувствие профессора де ла Мира продолжить работу. Мы явились, а комитет обеспечил врача и сиделку ухаживать за профом. Но на этот раз нас обшмонали и у меня из сумки выудили маг.

Я пошумел, но больше для вида, и сдал. Японский маг, Стю мне его устроил. Именно, чтобы выудили. В руке шестой номер есть гнездо для ударного источника питания размером как раз под мой микромаг. Ударный источник питания мне в тот день был ни к чему, а народ в большинстве, причем даже тертые полицаи, от протезов мал-мал шарахаются.

Вчерашнюю зарубу будто начисто забыли. Если не считать, что председательствующий начал заседание с выговора нам «за нарушение закрытого режима работы».

Проф ответил, мол, нам их закрытость до фени, и наоборот, желательно пригласить журналистов, видеошников и публику на галерку без ограничений, поскольку Свободному государству Луне скрывать нечего.

Председательствующий ответил жестко, мол, так называемое «Свободное государство» на этих слушаниях не распоряжается, заседания идут закрытым порядком, вне этого помещения не обсуждаются и на этот счет приняты меры.

Проф глянул на меня.

– Полковник, вы мне не поможете?

Я пробежался по пультику коляски, развернул ее, но пока пихал еёнными толчками профову каталку к двери, председательствующий сообразил, что на понт не вышло. Проф поддался, чтобы его уговорили остаться без каких-либо обещаний. Иди, добейся чего-нибудь от такого, кто чуть что в обморок хлопается.

Председательствующий сказал, мол, вчера сильно уклонились, а первостепенные вопросы остались не обсуждены, так что нынче он отступлений не допустит. И навел глаз на аргентино, а потом на североамериканца. И продолжил:

– Суверенитет есть понятие абстрактное, подлежащее пересмотру всякий раз, когда человечество заново учится жить в мире. Поэтому здесь нет нужды обсуждать эту проблему. Реальная проблема, профессор, – или, если угодно, «посол»; мы тут в слова не играем, – реальная проблема сводится к вопросу, готовы ли вы гарантировать неукоснительное исполнение лунными трудколониями принятых на себя обязательств.

– Каких именно обязательств, сэр?

– Всех ранее принятых, но в первую очередь я имею в виду обязательства относительно зернопоставок.

– О таких обязательствах мне ничего не известно, сэр, – вежливо ответил проф, будто красная девица.

Председательствующий сжал молоток, аж рука побелела. Но сдержался и ответил:

– Я же сказал, сэр, не будем препираться из-за слов. Я имею в виду квоты зернопоставок, причем увеличенные квоты, на тринадцать процентов большие в этом, чем в прошлом отчетном году. Можем ли мы получить от вас заверения в уважении к этим обязательствам ныне и впредь? Если таковых заверений не будет, настоящие переговоры вперед не продвинутся.

– В таком случае сожалею, сэр, но для меня очевидно, что переговоры следует прервать.

– Ну, вы это не всерьез.

– Сугубо всерьез, сэр. Суверенитет Свободной Луны не есть абстрактная тема, как это вам представляется. Обязательства, о которых вы говорите, представляют собой контракты, заключенные Глав-луной от собственного имени. Мою страну они ни в коей мере не связывают. Любые обязательства суверенной нации, которую я имею честь представлять, на сегодняшний день являются предметом будущих переговоров.

– Шантрапа, – рыкнул североамериканец. – Говорено вам было: миндальничаете вы с ними. Ворьё да курвы. Певцы за решеткой. Подобающего обращения не понимают.

– К порядку!

– Просто напоминаю вам свое мнение. Попадись они мне в Колорадо, я бы их научил кое-чему. Мы знаем, как обращаться с ихним братом.

– Я призываю достопочтенного представителся к порядку.

– Боюсь, – сказал представитель от Индии (по виду-то из парсов, но представлял в комитете Индию), – боюсь, что, по сути дела, вынужден буду согласиться с достопочтенным представителем от Северо-Американского директората. Индия не может согласиться с утверждением, что обязательства по зернопоставкам представляют собой клочок бумаги. Подобающие люди не играют в политику с голодом.

– И вдобавок, они размножаются, как животные, – подкинул аргентино. – Как свиньи!

(Перед самым заседанием проф заставил меня проглотить какую-то успокаивающую химию. И настоял, чтобы я это сделал у него на глазах.)

Проф сдержался и сказал:

– Высокочтимый господин председательствующий! Не дозволено ли будет мне более развернуто пояснить мою точку зрения, прежде чем мы придем к выводу, возможно слишком поспешному, об отказе от имеющих место переговоров.

– Извольте.

– Дозволено всеми присутствующими? И меня не будут прерывать?

Председательствующий огляделся по сторонам.

– Дозволено всеми присутствующими, – сказал он. – Ставлю господ достопочтенных представителей в известность, что при следующем нарушении порядка вынужден буду применить особое правило номер четырнадцать. Церемониймейстерская служба благоволит принять это к сведению и исполнению. Свидетель, извольте продолжать.

– Я буду краток, высокочтимый господин председательствующий, – сказал проф и в темпе пальнул что-то по-испански. Я уловил только слово «Senor». Аргентинец аж потемнел, но не пикнул в ответ. А проф продолжил: – Прежде всего я должен ответить достопочтенному представителю от Северной Америки в персональном порядке по поводу оценки, каковую он дал моим землякам в отрицательном смысле. Лично я повидал оборотную сторону многих тюрем. Принимаю наименование, – более того, горжусь наименованием, – «певец за решеткой». Мы, граждане Луны, являемся либо «певцами за решеткой», либо потомками таковых. Но сама по себе Луна – учительница суровая, стелет жестко и нам велит. Тем, кто прошел ее школу, стыдиться нечего. В Луна-сити кто угодно может не беспокоиться о своем кошельке и безо всякого страха оставить свой дом незапертым. Любопытно, а как обстоит с этим дело в Денвере? Вряд ли у меня есть желание посетить Колорадо, дабы там кое-чему поучиться. С меня довольно того, чему научила Луна-матушка. Вполне возможно, что мы шантрапа, но теперь мы «шантрапа – не подступись». Достопочтенному представителю от Индии позвольте мне сказать, что мы не играем в политику с голодом. Мы всего лишь настаиваем на открытом обсуждении естественных фактов, свободном от политиканских представлений, расходящихся с фактами. Если мы окажемся в состоянии продолжить обсуждение, я готов принять обязательство в дальнейшем изложить соображения, каким образом Луна могла бы не только продолжить зернопоставки, но и увеличить их многократно. Кстати, на благо той же Индии.