Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя - Сергей Беляков

Солдат для мирного жителя всегда человек неприятный. Сверх того, русский солдат для малороссиян не был своим. Он оставался иноплеменником, если не прямо враждебным, то просто чужим, незваным гостем из далекой, холодной страны – Московщины, москалем, с которым лучше не иметь дела.

Кохайтеся, чорнобриві,Та не з москалями,Бо москалі – чужі люде,Роблять лихо з вами.Москаль любить жартуючи,Жартуючи кине;Піде в свою Московщину,А дівчина гине…[1013]

Чернобровые, любитесь,Да не с москалями:Москали – чужие люди,Глумятся над вами.Позабавится и бросит –Поминай как звали.А дивчина погибаетВ горе да в печали.

Это начальные строки поэмы «Катерина», первой большой поэмы Тараса Шевченко. Сюжет «Катерины» – вариация одного из самых популярных сюжетов мировой литературы. Простую, наивную девушку соблазнил и бросил блестящий, богатый и легкомысленный человек, занимающий высокое социальное положение. В данном случае – москаль, русский офицер. Сам поэт говорил, что в основу сюжета «Катерины» положена подлинная история.

Шевченко подчеркивает с первых же строчек: любовь к чужаку-москалю окончится трагедией. Москаль уехал воевать, а после войны хоть и остался в живых, но и не подумал вернуться к своей малороссийской фемине. Пока он воевал да гулял, Катерина, к своему стыду и стыду семьи, родила мальчика. Отец и мать выгнали дочку с грудным ребенком из дому: пускай в Московщине ее свекровь воспитает…

Будь щаслива в чужих людях,До нас не вертайся![1015]

Поэт не осуждает родителей, жалеет. В поэме один злодей – москаль. Шевченко не называет его, даже не дает имени, что примечательно. Погубил дивчину не какой-нибудь Иван или Петр, погубил именно москаль. Правда, Тарас Григорьевич, не только поэт, но и художник, все-таки изобразил соблазнителя на своей картине, ставшей иллюстрацией к поэме. Москаль-злодей – улан-офицер, с усиками, порочный, легкомысленный, лукавый. Индивидуальных черт здесь нет. Нет индивидуальных черт также у солдат-москалей, что поднимают бедную Катерину на смех. Она тщетно ищет возлюбленного и спрашивает москалей, а солдаты-москали, «как обычно», смеются, шутят, как будто нечестность для них – доблесть:

«Ай да баба! Ай да наши!Кого не надуют!»[1016]

Своего москаля Катерина все-таки нашла и бросилась показывать ему его же ребенка, но тот «не узнал» свою бывшую любовницу, предав ее дважды. Катерина топится, а ребенка подбирают добрые люди, и он становится «мехоношей», помощником слепого кобзаря. Однажды на дороге в Киев рядом с кобзарем и мальчиком останавливается карета, запряженная шестеркой лошадей. В карете какой-то господин с женою. Панна любуется на черные брови мальчика и подает милостыню, а пан, тот самый москаль, узнает в мальчике своего сына и… отворачивается, таким образом предав Катерину в третий раз. Карета трогается с места, обдав мальчика пылью, а мальчик с кобзарем, помолившись, продолжают свой путь.

Полічили, що достали,Встали сіромахи,Помолились на схід сонця,Пішли понад шляхом[1017].

Сосчитали, что достали,Потихоньку встали,Помолилися на солнце,Пошли, зашагали.

Москаль в представлении украинских крестьян – человек хитрый[1019] и вообще неглупый. Этнограф Георгий Булашев собрал целую коллекцию национальных стереотипов, какие были распространены у малороссийских крестьян конца XIX – начала XX веков. Однако многие из них, очевидно, сформировались гораздо раньше. Если верить этим материалам, то украинцы будто бы вообще боялись иметь дело с москалями, например нанимать их на работу: непременно обманут[1020]. Зато их считали хорошими знахарями, что тоже примечательно: знахарь – человек умный и хитрый, ему открыты знания, недоступные другим. Москали даже ходят «не так, как мы ходим, гуртом, а один за одним, чтоб легче было»[1021], – рассказывали украинские крестьяне.

Этнограф Петр Иванов приводит рассказ о хитроумном москале из Воронежской губернии, что путешествовал вместе с волком, которого выдавал за вовкулака, то есть оборотня. Когда же украинские крестьяне спрашивали, почему он не вернет вовкулаку человеческий облик, то находчивый москаль озадачивал их таким ответом: «Сделай его человеком, придется кормить, а до дому еще далеко, волком же добежит и без корму»[1022].

«Москалики умнi, Москалi розумнi»[1023], – поется в украинской песне. Это песня о том, как москали захватили в плен и заковали в кандалы запорожцев. Она заканчивается печально – грозные некогда запорожцы только причитают: «Ой, уже нам, панове молодцi, из кошовим не видатьця!»

Москали совершенно неодолимы. Известное дело, «от чёрта открестишься, от москаля дубиной не отмашешься», – говорит украинская пословица. Эти национальные стереотипы легко находим на страницах гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Когда черти украли гетманскую грамоту, то некоторые чумаки, обсуждая это невиданное событие, говорили: «…когда чёрт да москаль украдут что-нибудь – то поминай как и звали»[1024]. Черт и москаль вообще часто выступают вместе, при этом москаль, как правило, оказывается намного хуже чёрта. Как известно, Николай Васильевич Гоголь собирал малороссийские песни, были, рассказы, анекдоты. Между последними был и такой, известный «всякому малороссиянину». Москаля-солдата за грехи забрали в ад, но тот сделал жизнь чертей совершенно невыносимой – рисовал на стенах (видимо, в пекле есть и стены) кресты да монастыри. И черти были рады, когда нашли способ выгнать москаля из ада[1025].

В малороссийских пословицах, собранных В. И. Далем для словарной статьи, москаль оказывается человеком совершенно невыносимым: «От москаля, хоть полы отрежь, да уйди!», «С москалем дружись, а камень за пазухой держи», « – Кто идет? – Чёрт! – Ладно, абы не москаль».

Чёрт и москаль для украинца первой половины XIX столетия бывают не только подобны друг другу, но и взаимозаменяемы. «Ночь перед Рождеством», жемчужина гоголевских «Вечеров», заканчивается такой сценой. Бабы пугают малых деток чёртом, которого намалевал в церкви кузнец-иконописец Вакула. Ребёнка подносили к самой картине: «“Он бач, яка кака намалевана!” – и дитя, удерживая слезёнки, косилось на картину и жалось к груди своей матери». Малороссийские крестьянки у Гоголя пугают детей чертом. В реальности, случалось, пугали и москалем: «Они переливают чувство сие (ненависть к москалям. – С. Б.) в самих малюток и пугают их москалями. При сем имени малое дитя перестает кричать»[1026], – писал Левшин. Дело было в 1815 году. Среди тех самых малюток, что пугались самого имени москаля, был и годовалый Тарас Шевченко.

Правда, время для визита в Малороссию было выбрано неудачно. Левшин побывал там в 1815-м, когда на Полтавщине как раз были крестьянские волнения. Так, может быть, автор «Писем из Малороссии» просто столкнулся с временной, ситуативной неприязнью к москалям? Допустим, но многочисленные пословицы, анекдоты, песни о москалях сочинялись и передавались из поколения в поколение. Булашев, украинский этнограф русского происхождения, почти сто лет спустя после Левшина писал, что украинцы называют великороссов «москалями», «лапотниками» и относятся к ним недоверчиво, с некоторым страхом, считая их жадными, наглыми, лицемерными, хитрыми, ленивыми и мстительными[1027]. Даже цыган на Украине «не чураются так, как москалей»[1028], – писал Булашев.

О москалях сочиняли анекдоты, москали отвечали той же монетой. Среди историй, записанных этнографами, были настоящие мифы о генезисе наций. Например, о том, как апостолы Петр и Павел (Петро и Павло) делали хохлов и москалей: Петр «робил» хохлов, а Павел – москалей[1029].

В конце XIX века начнется новая волна колонизации Сибири, в ней примут участие не только русские, но и украинцы. Переселяясь в Сибирь, украинцы сохраняли свою этническую традицию. Селились в степных и лесостепных местах, говорили на мове, строили хаты-мазанки, сеяли гречиху, просо, кукурузу – семена заказывали на родине. Пытались разводить сады, хотя суровые зимы и поздние (в мае-июне) заморозки губили любимые ими вишни и черешни. Если они селились в одной деревне с великороссами, то жили на разных улицах. Не ссорились, но все-таки считали великороссов грубыми, склонными к сквернословию[1030].

Само происхождение москалей иногда связывалось в народном сознании с нечистой силой. В сказке «О Соловье-разбойнике и слепом царевиче», записанной Л. М. Жемчужниковым, Баба-Яга на медном току «молотить, москалей робить»[1031].