Среди волков - Дженнифер Барнс

Этот урод должен был умереть.

И с этой мыслью, не выходившей у меня из головы — да и у Лейк тоже, — мы коротали время в ожидании Девона и Чейза, устроившись в нашей комнате: двуспальная кровать, окон нет, кондиционера тоже нет. Надо отдать должное Лейк — она ничего не говорила ни о моем молчании, ни о эмоциях, которые, по всей видимости, отражались у меня на лице, пока часы отсчитывали минуты. Она просто вытащила пару ножей и начала точить их друг о друга — ритмичное вжик-вжик-вжик металла о металл создавало подходящий саундтрек к моим собственным яростным мыслям.

Смерть Бешеного не должна быть жестокой. Месть — это наслаждение для тех, кто имеет превосходство, — мы же его не имели. Нас было больше, но Вилсон был старше. Он еще вполне мог не знать, что мы пришли, но он почует Лейк, Девона и Чейза в ту же секунду, как только они окажутся на расстоянии мили от его маленькой хижины в глубине леса. Обдумывая наше не самое выгодное положение, я отмахивалась от желания разорвать монстра на части. Оборотни жить не могут без своих инстинктов. Единственным преимуществом, которым я обладала в этой игре, было то, что я не была обром. Когда нужно, я могла думать как человек.

Мне не нужно было видеть, как убийцу моих родителей разорвут на части. Все, что мне было нужно, — это всадить ему промеж глаз серебряную пулю и еще несколько, в сердце и легкие, для полного комплекта.

Я так погрузилась в размышления, что почти не осознала то странное чувство, когда мир переворачивается вверх тормашками, желудок выскакивает наружу, а все волосы на теле встают дыбом, как будто попадаешь в центр электрической бури.

— Чейз! — Я произнесла его имя в тот самый момент, как Чейз открыл дверь нашей комнаты в мотеле. Потому что с той самой секунды, как я увидела его, я могла произносить только это слово.

— Брин! — Голос Чейза был грубее и глуше, чем в моих воспоминаниях. Казалось, что он оправился от того, что с ним сделал Бешеный.

Как я была не права, думала я, пересекая комнату, чтобы сократить расстояние между нами: я хотела еще раз удостовериться, что да, с Чейзом на самом деле все в порядке и мой блестящий план не разрушил его окончательно и бесповоротно. Увидеть его — это было совсем не похоже на стремительное падение на «американских горках». Я чувствовала себя так, как будто мою душу через нос вытаскивали.

Это было очень больно.

Чейз обнял меня, я нагнула голову и прижалась лицом к его руке, продолжая уверять себя, что вот он здесь, что Бешеный не уничтожил его, что я не подвела — так, как он никогда не подвел бы меня.

— О, тут вот какие дела! Бэби нашла своего Джонни[42] и совершенно внезапно забыла о такой незначительной вещи, как ее Самый Лучший Друг.

Во всем мире был только один человек, который мог произнести эту фразу с абсолютно невозмутимым видом. До тех пор, пока я не услышала этих слов, я не понимала, как я по нему скучала.

— Девон!

Как только имя Дева слетело с моих губ, Чейз напрягся, а Девон широко улыбнулся, создавая впечатление, как будто это не он злился всего лишь мгновение назад, когда я бросилась в объятия Чейза.

— Собственной персоной, — сказал Девон. — Вы говорите, мисс Бронвин — я исполняю. Всегда!

Поведение Девона свидетельствовало о серьезности момента — он явно не рассматривал присутствующих в качестве актеров на любительском представления песни «Нет таких высоких гор».[43] И пока Девон не решил, что в данной ситуации не хватает веселых мелодий, я решила ускорить ход событий.

— Тебе, наверное, не стоило сюда приходить, — сказала я ему.

Когда я предложила Чейзу обратиться за помощью к Девону, я не продумала о том, как далеко это может зайти. Два обра-самца, предъявляющих определенные права на незамужнюю девушку — долгие часы, в одной машине. Если бы Чейз был рожден оборотнем и если бы мы с Девоном были больше чем друзья, они вряд ли бы добрались до Вайоминга целыми и невредимыми. И если мы, все четверо, умудримся пережить следующие несколько часов и схватку с Бешеным в дремучем лесу, Девону все равно придется столкнуться с тем фактом, что он покинул Арк Вэлли без разрешения и пришел ко мне на помощь, что само по себе было преступлением, по мнению Сената.

— Ты имеешь представление, что с тобой сделает Каллум, когда узнает, что ты пришел сюда? — спросила я Девона, проклиная себя за то, что втянула его в это дело, и за то, что не смогла предугадать, чем все это может кончиться.

Девон сверкнул глазами в ответ на мой вопрос, словно догадавшись, о чем я думала, и отвергая саму мысль о том, что он может остаться в стороне.

— Да, Брин, мне кажется, я прекрасно понимаю, что Каллум может сделать с тем, кто оказывает неповиновение Стае, — улыбнулся он.

А сколько еще мы не произнесли вслух! То, что Деву довелось увидеть последствия моего наказания, когда я валялась без сознания. И то, что его мать была тем самым человеком, кто отправлял это так называемое правосудие. И то, как гневался на меня Девон, когда я подвергла себя опасности, отправившись на встречу с Чейзом. И то, что задолго до того, как я стала — Чейза, я была — Девона.

Что снова натолкнуло меня на подходящую проблему.

— Ты — Стая, Дев. Ты — не периферийный, у тебя нет других связей. Ты — один из волков Каллума. Каллум может нас убить, но тебе будет еще хуже.

Стая Каллума могла сделать больше, чем просто убить Девона. Он был так крепко соединен с ее членами, что по приказу Каллума они могли использовать эту связь, для того чтобы уничтожить его разум. Они могли сделать так, что Девон сам захотел бы умереть.

Девон помолчал с минуту, потом провел рукой по волосам:

— В первый раз, когда я увидел тебя, ты вся была в крови. Я слышал, как Каллум сказал моему отцу, что это, должно быть, была кровь твоей матери. Потому что, когда Бешеный добрался до твоего отца, ты уже успела спрятаться под кухонной раковиной. Ты была вся красная и дрожала, и первый раз в своей жизни я почувствовал что-то вроде страха, исходившее от человеческого существа, животное испускает также флюиды перед смертью. — Девон взглянул на меня. — А потом ты посмотрела на меня, и, хотя мне было всего пять лет, я понял, что то, что с тобой сделали, это самое плохое из всего того, что мне доводилось видеть. И я понял, что я никогда не позволю никому обидеть тебя снова.

Поскольку это была моя битва, это была и его битва. И у меня не было права отказать Деву в этом. Ни тогда, когда я уехала из Монтаны, не сказав ни слова. Ни тогда, когда давала ему обещание заботиться о себе.

Мне перехватило горло. Чейз положил руку мне на плечо.