Капитан повесился! Предполагаемый наследник - Уэйд Генри

– Макшейл уже сигналит, но он нужен мне здесь.

«Сигналит»? Что он имеет в виду? Может, охотник их не видит? Скорее всего. Но как долго он будет сигналить?

– Иди же, ну что ты? И так уйма времени уйдет, чтобы вытащить его отсюда. Пони сюда довести нелегко. Если вообще получится…

С этими словами Дэвид нагнулся и резким движением вонзил нож в оленье горло. Хлынула темная кровь. Юстас был зачарован этим зрелищем – и скован от нерешительности. Если бы они остались наедине, хотя бы на день! Дэвид наступил оленю на плечо и надавил, стараясь выцедить из раны на шее больше крови; но вышло немного.

– Черт; внутреннее кровотечение; это портит мясо. Да быстрее ты, бога ради…

Раздосадованный Юстас резко отвернулся. Он хотел помочь; почему Макшейл не может привести сюда мальчика с лошадьми? Он хотел видеть, как все это происходит, но грубость кузена не оставляла ему такой возможности. Наконец Юстас с неохотой стал подниматься по холму.

– Вот, возьми ружье, ладно? Если пони застрянет, нам придется тянуть его самим.

Юстас взял ружье и задрожал от силы – смертельной силы, которая оказалась у него в руках. Как теперь все это легко! Отойдя, он оглянулся. Дэвид сгорбился и умело вел ножом по брюху оленя. Как это было бы просто с такого расстояния! Промазать невозможно. Но придумать подходящее не удастся. Нет, надо подождать; и теперь он знал, чего; может быть, шанс не заставит себя ждать. Губить свою жизнь нет смысла.

Медленно поднявшись на холм, Юстас увидел Макшейла – тот стоял на вершине и наблюдал за черепашьим ходом пони. В руках у него были трости, бинокль, плащ Юстаса и чехол для ружья. Охотник молча протянул Юстасу его вещи. Что это в его холодных серых глазах – презрение или философская отчужденность?

– Капитан Хендэлл хочет, чтобы вы спустились и помогли ему, – сказал Юстас. – А я покажу Йену, куда идти.

– Без меня Йен пони сюда не затащит, – ответил Макшейл. – Камни, спуск ни к черту; и капитан прекрасно это знает.

Юстас вспыхнул. Мерзавец! Послал его сюда, чтобы избавиться от докучливого кузена! Ему не нужна ни его помощь, ни его общество! Так, значит!

Макшейл взял у него из рук ружье.

– Я и сам справлюсь, – резко ответил Юстас.

Макшейл открыл патронник, извлек оттуда четыре гильзы и невозмутимо положил к себе в карман.

– Наверно, пусть лучше будет незаряженным, – сказал он и передал ружье обратно.

Очумев от ярости и унижения, Юстас наблюдал, как охотник пошел к мальчику с лошадьми и принялся руководить спуском к убитому оленю, а вскоре резко развернулся и зашагал в противоположном направлении.

Глава 10

Опасность для охотника

Весь день Юстас был подавлен. Он вернулся домой вскоре после обеда и обнаружил, что женщины все еще у моря, так что времени на смакование своей обиды было предостаточно. Рыбачки вернулись поздно вечером и страстно желали узнать, как все прошло. Юстасу, как человеку, страдающему комплексом неполноценности, было нелегко рассказать свою историю. Бланш проявляла сочувствие и старалась его утешить, но уверенная в своей удали Джоан смотрела на него свысока. Юстас отметил про себя: характер у нее почти такой же, как у Дэвида, – эта отвратительная итонская поза… Дэвид принес оленя как раз к ужину. У него хватило времени принять душ, но и только. Об охоте он говорил очень мало, критиковать Юстаса не стал и вообще был исключительно вежлив, однако неудачливый новичок подумал, что снести издевательства оказалось бы гораздо легче – в воздухе витал дух чужого превосходства, который он терпел из последних сил.

Наутро Юстас почувствовал такую ломоту в мышцах, что с трудом мог двигаться. Дэвид взял женщин с собой в горы, а он был рад остаться дома и бездельничать. Компания вернулась в шесть, стрелять никому из них не довелось, но все трое были счастливы и очень довольны собой, из-за чего Юстас больше не ощущал себя рядом с ними как дома. Через день Дэвид спросил кузена, не хочет ли тот пойти на охоту с Макшейлом – ему самому надо разобраться с письмами, да и вообще накопилось много дел. Джоан Хоуп-Фординг сразу же сообщила, что и ей нужно написать кучу писем. Бланш, понимая, что Юстас может почувствовать себя лишним, спросила, не станет ли он возражать, если она присоединится к походу. Юстас с радостью на это согласился и впоследствии от души насладился охотой, хотя стрелять ему так и не пришлось – он отказался палить в оленя с двух сотен ярдов (Макшейл сказал, что ближе к нему подобраться не получится). «Ну это как пожелает мистер Хендэлл», – тихо заметил охотник; от этой фразы в Юстасе снова могла пробудиться утихшая недоверчивость, но Бланш добавила: «По-моему, ты прав, Юстас», и тем самым примирила его с собой и миром в целом.

По пути домой Юстас хотел выпытать у Бланш, не кажется ли ей, что Джоан Хоуп-Фординг положила на Дэвида глаз. Бланш высказалась очень сдержанно, но Юстас в своей догадке почти не сомневался. Он даже почувствовал дикое, жестокое удовольствие, оттого что задуманный план – если, конечно, появится шанс его осуществить – скажется и на этом деле тоже. Однако была одна проблема – время неумолимо шло вперед; уже четверг, а уезжать надо в понедельник. Не стоило надеяться, что Дэвид пойдет с ним в горы трижды – максимум еще один раз. Но как остаться с ним наедине?..

Конечно, коль скоро они поддерживали контакт, открывались и другие возможности, но ни одна из них не была надежной. Вчера, когда Юстас остался дома, он воспользовался случаем и обследовал комнату Дэвида. Никаких лекарств и особой еды, куда можно что-то подсыпать, – иначе как убедиться, что вещество проглотит именно Дэвид, а не кто-нибудь другой? Были, однако, и другие возможности: например, если они с Дэвидом снова окажутся у того крутого обрыва на Сгурре, то, может быть, получится подстроить что-нибудь в короткий промежуток времени, когда за ними никто не будет наблюдать. В общем, оставалось только надеяться: что-нибудь да подвернется.

Пятница разрушила все планы компании. С утра долину затянуло туманом, который держался до самого вечера, и об охоте пришлось забыть. У Юстаса оставалась только суббота, и он был уверен, что Дэвид захочет пойти на оленя с этой Хоуп-Фординг – ей с понедельника не доводилось стрелять из ружья. И только ближе ко сну в пятницу вечером Юстас понял, что погода играет ему на руку: случилось чудо! Дэвид зажег свечи и озвучил свои планы: завтра Джоан и Бланш должны подняться вместе с Макшейлом в долину, а они с Юстасом поплывут на лодке к северным склонам Бен-Ронна и Сгурр. Поскольку северного ветра не предвидится, обеим группам выпадет шанс поохотиться. Кроме Макшейла, с дамами будет Йен и две лошадки; а если они с Юстасом добудут оленя, то без труда дотащат его к лодке.

Той ночью Юстас почти не спал. Сначала из-за воодушевления, а затем из-за нервов его глаза оставались открытыми. Желанная возможность сама пришла ему в руки; лучших обстоятельств для выполнения задуманного не придумаешь; но хватит ли у него наглости? А ведь она потребуется. Все это долгое время будет страшно обременительно. «Обременительно» – в самом лучшем случае, а то, пожалуй… Юстас полночи проворочался в постели, а наутро проснулся без сил и в глубоком унынии.

Ветер не «испортился» и дул с юго-востока. У Макшейла в распоряжении была вся долина, весь Бен-Маул-Дух и Сгурр, не считая северной стороны; он был уверен – олень найдется. Дэвид с Юстасом сначала осмотрят Кор-Бех с берега, и если ничего не увидят, то поплывут дальше, к Кор-Эсдейл, на вершине которого обязательно будут олени. А если не на нем, так на Бен-Ронне. Мужчины наблюдали, как группа с лошадьми, многократно пожелав им «хорошей охоты», удалилась, а затем сели в лодку. На обратный путь они запаслись плотными плащами, зная, что после утомительного и жаркого дня в горах за два-три вечерних часа в открытой лодке можно легко замерзнуть. Рулевым был Дональд. Плыли в тишине; Дэвид был по натуре молчалив, и к нервозности Юстаса, который рядом с ним никогда не чувствовал себя в своей тарелке, добавилась робость.